капитуляцию, Варрон. Легионы выйдут из крепости и сложат оружие, всё: щиты, шлемы, доспехи, гладиусы, пилумы — всё до последней стрелы последнего велита. Тогда, быть может, я и стану с тобой разговаривать.
Клавдий слегка усмехнулся.
— Милостивый барон не хочет решить дело миром? Он непременно хочет штурмовать Мельин? Но мои солдаты могут сражаться не за Империю, а за самих себя, если узнают, что их хотят разоружить, а затем наверняка сделать крепостными или продать в рабство. А в Мельине сейчас — шесть легионов, твоя милость, шесть полнокровных легионов, один раз уже разбивших твои полки на Ягодной гряде. Штурм дорого обойдётся тебе, милостивый барон. Очень дорого. А мои легионеры скорее погибнут, чем пойдут под ярмо. Когорты не сдадутся!
Лицо достославного барона сделалось словно варёная свёкла.
— Ты мне угрожаешь, Варрон? Мне, который…
— Я не угрожаю, твоя милость. Я просто говорю правду. Легионам не за что сражаться, кроме самих себя; но уж за себя, будь уверен, достославный, мы станем драться до последнего. Ты хочешь взять Мельин измором? Воля твоя, но с налёту город не захватить. Народу в столице до сих пор немного, продовольствия вдоволь, реку при всём желании не отвести. Осада неизбежно затянется. А резаться станем — кто остановит тварей, прущих от Разлома?
— Х-ха! Мы их уже, остановили, пока твои легионы пердохались!
Клавдий молча проглотил оскорбление, только поклонился ещё учтивее.
— Если таково решение твоей милости, то позволь нам удалиться. Мы не хотим проливать крови. Если я говорю сейчас с новым правителем Мельинской Империи, он должен понимать, что лизоблюды, ползающие перед ним на брюхе, стоят немногого. Легионы будут драться. Однако, если новый владыка державы проявит державную же мудрость, он удержит мечи в ножнах, а стрелы — в колчанах.
Глазки барона впились в лицо проконсула. Клавдий любезно улыбался — и откуда только взялись дипломатические таланты у простого и прямого, точно меч-гладиус, рубаки?
Барон Брагга прекрасно понимал, что взять имперскую столицу «на щит» окажется трудновато. Город стоял на реке, слишком широкой и полноводной, чтобы её можно было отвести и уморить защитников жаждой. Река же позволяла осаждённым поддерживать связь с теми частями страны, где мятежников, мягко говоря, не жаловали, откуда засевшие в Мельине лоялисты, верные законному Императору, смогут получать и провиант, и подкрепления. А с востока вдобавок двигался граф Тарвус со свежими легионами.
— Ну, отчего же так сразу — «удалиться», «легионы будут драться»… Никто не ставит под сомнение доблесть тех, кто одержал победы на Свилле и… гм… на Ягодной гряде. В моём шатре мы сможем поговорить без помех, проконсул.
Клавдий молча поклонился. Четверо легионеров остались снаружи, вошли только он и Гай.
Пара молоденьких сквайров быстро подала вино, закуски, расставила золотые кубки — барон Брагга путешествовал с комфортом.
— Теперь можно говорить свободнее. — Вместе с бароном в шатре остались только его старший сын, уже зрелый муж, да старый глухонемой старик — прислуживать за столом.
— Мой благородный отец, — молодой баронет Брагга недобро зыркнул на Клавдия, — в своей безграничной доброте стерпел твои дерзкие речи, Варрон. Не советую тебе продолжать в том же духе.
— Публий, — рыкнул старый барон. — Не стоит сейчас говорить о дерзостях. Храбрость проконсула, как и первого легата Гая, всем известна. Их не запугаешь. Поговорим о деле, господа. Так что же вы имеете предложить?…
— Мы предлагаем, — спокойно ответил Клавдий, — сдать Мельин новому правителю Империи. Город Мельин, но не занимающие его сейчас легионы. Они сохраняют всё вооружение, запасы и так далее, их командиры не смещаются, и им гарантируется полная неприкосновенность. Достославный барон Брагга с войском вступают в столицу, и, раз на то высказана воля благородных сословий, он коронуется, Его преосвященство возлагает на него знаки императорского достоинства.
— Неужто узурпатор бежал, бросив даже их? — Молодой Публий Брагга скривил презрительную гримасу.
— Оставивший нас бывший правитель справедливо решил, что они ему больше не понадобятся. А на южных берегах удобнее продавать безымянные драгоценные камни, а не всем известные сокровища короны, могущие навести на его след. Если доблестный барон пожелает, мы доставим ему эти регалии.
Брагга крякнул, самодовольно упёр руки в бока.
— А печать? Печать императорская где?
— У меня, — спокойно ответил Клавдий, раскрывая ладонь.
Публий и его отец воззрились на золотую печатку.
— Она самая. — Старый барон алчно пожирал перстень взглядом. — Давай его сюда, Клавдий!
— Я вручу его твоей милости, как только тебя, доблестный барон, провозгласят новым правителем Империи и на тебя будет возложена корона, — непреклонно ответил проконсул. — Таков закон, ты его знаешь так же хорошо, как и я. Едва ли достойно будет с самых первых шагов нарушать установления.
— Узурпатор понарушал их куда больше, — вскипел Публий. — А вы всё равно служили ему, убивали и магов, и благородное сословие! Злодей казнил несчастного Аастора, а легаты безмолвствовали! Давай сюда печать, Варрон, иначе…
— Уймись, — негромко произнёс старший Брагга, но так, что молодой баронет тотчас осёкся. — Клавдий прав. Не станем брать пример с беглого узурпатора. Не нарушим древних уложений. Оставь печать у себя, проконсул. И… прости моего сына. Ему предстоит ещё многому научиться.
— Как будет угодно, батюшка, — поспешно поклонился Публий. Видно, старый барон умел держать сынка в руках.
— Но не следует также забывать об осторожности, — невозмутимо заметил Брагга, глядя в глаза проконсулу. — Ты опасаешься моей мести легионерам, ну а я опасаюсь хитроумной ловушки. Мне нужны гарантии.
— Мы останемся заложниками, — просто сказал Клавдий. — А легионы присягнут тебе, доблестный барон. Какие ещё гарантии можно дать? Тебе служит Серая Лига, пусть они охраняют тебя и других баронов, коим предстоит занять места в новом Коронном Совете. Твоё войско вступит в Мельин. Оно многочисленно. Пусть займёт императорский дворец и кварталы вокруг него, что уже отстроены, стены и ворота внутреннего обвода. Если новый правитель желает действительно править, а не дрожать каждый миг за свою жизнь, он начнёт с милостей и установления справедливых законов, а не с мести, пыток, казней и проскрипций.
— Верно сказано, — кивнул Брагга. — Ну что ж, проконсул… если ты доставишь мне императорские регалии, я, пожалуй, оставлю тебе твой пост. Занимайся легионами, ты в этом понимаешь.
— Благодарю твою милость за выказанную щедрость, — поклонился Клавдий.
— Девятый Железный легион тоже присягнёт новому повелителю, —вступил в разговор Гай. — Но, милостивый государь мой барон, что же делать с козлоногими? Они по-прежнему наступают, хотя и не так проворно, как раньше!
— Как только я коронуюсь, мы двинемся против них, — важно надулся Брагга. — Легионам представится отличный шанс доказать свою преданность. Пышных же празднеств по случаю коронации устраивать не станем. Казну следует поберечь. — Достойнейший барон распоряжался; уже совсем войдя в роль правителя Мельина.
— А остальная Конгрегация… они согласны с появлением
Брагга и его сын обменялись быстрыми взглядами.
— Я был избран предводителем свободного нобилитета славной мельинской державы, — напыщенно сообщил старый барон. — Мы ставили целью именно утверждение нового правления. Стало быть, императорские регалии — мои, и мои по праву!
— Следует ли мне передать их твоей светлости открыто, перед всеми, или же лучше сделать это тайно? — самым невинным голосом осведомился Клавдий.
Брагга вновь покраснел.
— Если я сделаю это не таясь, в виду выстроенного войска, — медоточиво продолжал проконсул, —
