– У меня личный интерес.
Вот он и высказался, будь осторожна, Ева!
– В том плане, что все эти заказные убийства и игрища крупных политиков уже навязли в зубах. А тут тебе частная история, любовь, наркотики, секс – это скушается будь здоров, нужно только отслеживать конъюнктуру.
– Ну, насчет секса – это ты загнул, беби! – вклинилась в разговор Алена. – Эта самая Мышь была в институте на редкость асексуальной, во всяком случае, во ВГИКе никому даже в голову не приходило рассматривать ее конструкции в горизонтальном плане.
– Люди меняются, – резонно заметил Фарик.
– Не настолько. Сексуальность – как деньги или талант – она или есть, или нет. Посмотри на Еву, она же чертовски сексуальна.
– Я и так целый вечер на нее смотрю.
Повисла тишина – они действительно рассматривали меня, как породистую кобылу ахалтекинской породы, как профессиональную стриптизерку у шеста, как хорошо изданный фотоальбом “ню”.
– Мне раздеться? – спросила я.
– Не нужно, я верю Алене на слово, – серьезно сказал Фарик. – Может быть, потом…
– Никаких потом, – отбила его Алена.
– Так вы действительно пишете роман? – перевела я беседу в безопасную плоскость.
– В свободное от работы время. Кое-что подкидывают приятели-оперативники, кое-что придумываю сам для утепления сюжета.
– Очень интересно.
– Мне самому интересно. Весь вопрос в том, что выберет следствие или, скажем, следователь в моем романе. Все может замкнуться на двоих трагически погибших – и тогда это будет дамское рукоделие, мелодрама, где никто не виноват, кроме страсти. А если окажется, что существует кто-то третий, кто их, собственно, и пришил, то это уже детектив с налетом триллера.
– Ну, и к чему вы склоняетесь?
– К третьему. – В голосе Фарика мне послышалась угроза. – К детективу.
– И почему?
– А за детективы больше платят.
– Фархад, мне, пожалуйста, экземпляр с дарственной надписью! – сказала Алена, она не слышала подтекстов в нашем диалоге.
– Ну, для детектива нужна куда более занимательная интрига, – гнула свою линию я, исподволь прощупывая Фарика.
– Не могу не согласиться. Я даже уже подпустил несколько симпатичных улик. Например, на умершей – или убитой – главной героине обнаруживается браслет. И это не какое-нибудь бросовое серийное итальянское серебро. Таких браслетов было два. Когда-то их по своим собственным чертежам заказали два молодых человека одному крупному ювелиру из Ташкента. Чтобы подарить возлюбленным в день их семнадцатилетия. Там и было семнадцать звеньев – больших и маленьких. Других таких браслетов нет и быть не может.
Я почувствовала, что теряю сознание. Вот оно, вот на чем ты прокололась! Я даже представить себе не могла, что браслет, подаренный мне Венькой, принадлежал ее сестре и был сделан на заказ; маленькие черепашки, спутники вечности, могли серьезно укоротить мне жизнь. И я даже не знаю, как защититься, – оставалось только уповать на случайное стечение обстоятельств и случайность оброненной им фразы. Он нашел Алену, потому что искал меня, он, наверное, нашел и Гулю, но что ему могла сказать Гуля – только то, что я была у нее в ночь после убийства. И все. И даже если всплывет ее муж Лева – хотя как он мог всплыть? – Лева уже давно гоняет по автобанам Америки. И след на этом обрывается… Нужно обладать слишком большим воображением и быть фанатичным приверженцем иллюзиониста Копперфильда, чтобы сейчас связать воедино Еву и Мышь…
– Нет и быть не может, – как ни в чем не бывало повторил Фарик и разлил шампанское по бокалам.
– По-моему, это чересчур сентиментально – браслеты в знак вечной любви, локоны в медальонах, – лениво протянула Алена. – Попахивает индийской мелодрамой.
– Ну, я же восточный человек!
– Лучше пиши любовный роман, Фархад, женщины будут тебе благодарны.
– Я подумаю, – пообещал Фарик. – А вы чем занимаетесь, Ева?
– Я актриса, – скромно соврала я.
– Я вижу, – мгновенно отреагировал Фарик, и я снова почувствовала скрытую угрозу в его голосе.
– Вот где, между прочим, сюжет, бэби! – Алену прямо распирало от гордости за меня и от нашей общей тайны. – Эта твоя дохлая криминулька просто отдыхает!
– Алена! – Я приложила палец к губам.
– Молчу, молчу! Но со временем это ведь можно будет использовать?
– Что? – живо заинтересовался Фарик.
– Это шампанское, чтобы выпить с вами на брудершафт! – Я переплела руку с рукой Фарика и залпом выпила шампанское. Фарик сделал то же самое – и мы поцеловались к неудовольствию Алены, которая следила за нами потемневшими от ревности глазами. Губы Фарика, казалось, ощупывали мое лицо, ища в нем доказательство безумным версиям – но найти их не могли.
Не могли – так мне тогда показалось.
– Можно потанцевать с тобой?
– Танцевать без музыки – это извращение, – заметила Алена.
– Ну, насчет извращений умолчим, – Фарик показал зубы гостеприимной хозяйке. – А музыка сейчас будет.
Он легко поднялся, порылся в компакт-дисках и включил музыкальный центр.
– Гленн Миллер тебя устроит?
– Вполне.
Он подал мне руку, и мы затоптались в центре комнаты. Да, Ева, танцевать ты не умеешь еще со школы, когда на дискотеках жалась по углам в спортивном зале под бдительным оком директрисы Зои Витальевны. Но Фарику, судя по всему, было совершенно наплевать, умею ли я танцевать или нет. Он слишком активно прижимался ко мне, на зависть покинутой Алене – и я вполне поверила бы во внезапно вспыхнувшую страсть… Вполне, если бы не помнила о его собачьей привязанности к Веньке.
– Ты давно знакома с Аленой? – спросил у меня Фарик.
– А что?
– В прошлый мой приезд тебя еще не было.
– А в мой прошлый приезд не было тебя, – резонно заметила я.
– Вообще-то ваши отношения напоминают внезапно вспыхнувшую страсть недавно познакомившихся людей.
Нет, мальчик, на этом ты меня не поймаешь. Но, во всяком случае, нужно держать ухо востро. И Алена вполне может стать союзником. Во всяком случае, ясно, чью сторону она примет.
– Страсть с чьей стороны? – спросила я.
– С ее, естественно. – Браво, Фарик, в проницательности тебе не откажешь.
– Вот как? Значит, я не похожа на последнюю пылко влюбленную?
– Нет. Я знаю, что такое пылко влюбленные.. – Его руки больно сжали мне плечи. Конечно, он имел в виду себя, бедный мальчик.
– Правда?
– Пылко влюбленные способны на все. – Вот теперь он действительно угрожал, и я мучительно пыталась угадать, что он имеет в виду; я хотела проследить ход его мыслей и не могла. Возможно, я как-то связана с Мышью, отсюда и браслет, я знаю или могу знать его историю – иначе никогда не сняла бы его. А тогда он с меня не слезет; если уж не поленился приехать в Питер к Алене. Но в любом случае прямой опасности нет. Нам только не нужно оставаться вдвоем, при Алене он не рискнет спрашивать меня
