Типа, в сказку попал

— Чего тебе понятно?

— Я ем еду миноя, выполняю приказы миноя, но не делю ложе с миноем.

— Все правильно. Умный малек.

— Это мое имя?

— Какое?

— М… малек…

— Ну-у…

До меня вдруг дошло, что я не знаю имени пацана. Одел, накормил, на службу взял, а как звать- величать не спросил. Не правильно это как-то.

Ну, спросил.

Оказалось, нету имени у пацана.

— А как тебя раньше звали?

Сказал.

Три слова.

Два из них матерные.

Третье тоже. Если верить Кранту.

Наехал я на него с утра пораньше. Какого, спрашиваю, посторонние предметы и личности в моей комнате валяются? А он, мол, ничего постороннего нет и не было… Тогда я на пацана показал. Это, типа, чего? Оказалось, что я сам дурак: принял подарок и забыл. А добрые люди принесли и на кровать положили. Аккурат перед моим приходом.

Пришлось напомнить кое-чего Кранту. Про опасные подарки в том числе. Что здорово укорачивают жизнь.

— Я знаю о таком, — отвечает. Спокойно и невозмутимо.

— Ну, и… Или хочешь сказать, что этот малек совершенно безопасен?

— Тени все опасны. А он подходит к перелому.

— Так какого ты его в комнату пустил?

— Он твой подарок. И его принесли.

— Один хрен! Этот подарочек мог глотку мне перерезать. Моим же ножиком. Или нет, скажешь?

— Мог.

— Ну, так?…

— Я был рядом и оберегал тебя.

— Из-за двери?!

— Да, нутер.

— А если б не успел?

— Такого не может быть.

— Ну да, не может. Отошел, там, по надобности, а меня в это время…

— Я знал, что у тебя омлакс.

— Кто?!

Оказалось, грелка. Одноразовая. Грелки тут разные бывают. Есть и живые. Не только для обогрева хозяина или его постели, но и для интимных услуг. Если у хозяина есть настроение. Живыми грелками рождаются и становятся. Одноразовыми — только становятся. С помощью крутого колдуна. Пошептал он и устроил кое-кому небольшую амнезию. В грелку во весь рост превратил. А попользовались грелкой по полной программе, память и вернулась. И пока омлакс своего хозяина не обидел, до смерти, с ним разбираются. Самым радикальным образом. Ножом по горлу и в колодец… Один из вариантов.

Такие вот правила и нравы.

А я, за каким-то хреном, эту одноразовую бомбу замедленного действия в слуги взял.

Плохо быть дураком. А пьяный дурак вообще опасное сочетание.

Малек ест — имя теперь у пацана такое, а я с Марлой разговариваю. Рядом Крант стоит-молчит. Надежный, как железобетонная стена. Что от ветра и пули защитит. И заботливый… как эта же самая… железобетонная. Чихнешь, и будь здоров от него не дождешься. Или пей, Леха, ралмуси , хоть залейся!… И ни словом про его побочные эффекты. Если бы ни Марла, я б так и считал, что обычным вином набрался. До розовых ежиков.

Пацан жует так, будто неделю жратвы не видел. Марла глянула на него и спрашивает. У меня.

— Ты приказал ему раздеться? Или он так, без покровов, к тебе и пришел?

Пришлось объяснять.

Малек под мои объяснения половину жратвы умял.

— Ты купил омлакс, чтобы сделать из него слугу?!

— Я его вообще не покупал!

То, что мне подложили пацана, это ей по фигу, а когда я его в слуги взял, — не специально, так уж получилось, — вот этому Марла удивляется. Странные бабы существа. В любых мирах.

— Зачем ты принял подарок, если он тебе не нужен?

— Да пьяный я был, пьяный! Не сообразил, что к чему.

— Ты не бываешь пьяным.

Вообще-то, бываю. Но мне и количество больше надо, и до состояния бревно упиться не получалось. Нет здесь водки Буратино, чтоб выпил и почувствовал себя дровами…

И вдруг такой конфуз.

Каким-то слабеньким винцом —и до полной потери соображения.

Первый раз со мной такое.

А Малек жевать перестал. Уставился на стол и катает недогрызеную лепешку. Пока о нем самом болтали, вроде как, по фигу было, а обо мне заговорили — у пацана ушки на макушке.

Марла первая заметила перемены.

— Прикажи своему слуге говорить, — сказала. Мне.

Ну, приказал.

Малек из-за стола выгребся, и ко мне. А Крант между нами стал.

Телохранитель… Как же, как же!

— Миной ралмуси пил.

— Зачем?! Он и без ралмуси хорошо может…

Марла так удивилась, что с Мальком говорить стала. Не со мной.

— Чего могу?

Сказала чего.

Ралмуси сильным возбуждающим средством считается. Вроде, нашей Виагры.

Н-да, попадалово…

Марла обошла меня, принюхалась. Потом Малька пару раз нюхнула. Потом Кранта. Тот даже порозовел чуть.

— Кто был с тобой в комнате?

Я сказал.

— А почему ты его не…

Не думал, что лапушка такие слова знает, и что русский — не самый великий и могучий.

— Почему, почему… Вот пусть Малек и отвечает. А я спал. И ничего не помню.

— Спал?! После ралмуси?

Крант тоже удивился, но промолчал.

— Ага. Наверно, перебрал я этого пойла.

Ну, Малек и ответил.

— Миной не нашел меня.

— Не нашел на своей лежанке? Она большая, но…

Они что меня за дурака держат? Слепого, к тому же?