сопровождении. Четверка из группы Клубова идет ударной.
По-видимому, спокойный, твердый голос внес успокоение. Болтовня по радио сразу же прекратилась.
При подходе к Харцызску к бомбардировщикам попыталась пробиться группа «мессершмиттов». Но получила резкий отпор. «Мессеры» отошли в сторону и с высоты наблюдали за нашими действиями.
На этой станции и около нее было до десяти эшелонов, большое скопление танков и машин. Шла погрузка. Из бомбардировщиков посыпались бомбы. Над вагонами и техникой встала полоса взрывов.
При развороте домой я глянул на станцию. Десятки дымовых столбов поднимались вверх. А это значит, что не все танки и машины дойдут до Харькова.
После прилета мне не пришлось ругать Клубова и его ведомого. Это уже сделал Заев. Я провел со всеми летчиками разбор ошибок в паре Клубова, которые привели к столкновению самолетов по вине ведомого.
– Карпов, вас учили перестраиваться в паре с предварительным взмыванием и переходом сверху над ведущим. Вы же перестраивались с принижением, были ослеплены солнцем и врезались в самолет Клубова. Какая нужна вам еще учеба?
– Виноват, товарищ майор! Старая школьная привычка подвела. Больше это не повторится. Прошу не отстранять от боевых полетов!
– Летать будете! Но запомните, при энергичных маневрах пары ведомый всегда идет в остром растянутом пеленге. Помнить об этом надо и на земле, и в полете!
Удары бомбардировщиков по станциям погрузки, штурмовые действия истребителей на перегонах значительно потрепали дивизии противника. Дальше их передали, как эстафету, соседнему Юго-Западному фронту. Там их обрабатывала авиация 17-й воздушной армии. Части и соединения врага прибыли на место назначения значительно ослабленными. В этом была наша помощь наземным войскам, наступающим западнее Харькова.
Выполнив эту важную боевую задачу, полк переключился на прикрытие линии фронта. Там с первого боевого дня успешно действовал 100-й полк. Его летчики имели уже сбитые вражеские самолеты. Но встречи и бои в воздухе были редкими – противник не проявлял активности.
В этой относительно спокойной обстановке командир эскадрильи Речкалов выпустил в первый боевой вылет Березкина. Он пошел ведомым у командира звена Цветкова. Пара вылетела на разведку.
Выполнив задачу, на обратном пути они встретили над линией фронта самолет-разведчик «Фокке- Вульф-189», прикрытый четверкой «мессершмиттов». Цветков решил напасть на истребителей, а Березкину приказал атаковать «раму». Молодой летчик действовал отважно, но поторопился, открыв огонь на большой дистанции. «Рама», маневрируя, ускользала из прицела. Березкин был ранен в руку и ногу огнем стрелка. Стремясь не отпустить вражеского разведчика, советский летчик ударил крылом своего самолета по хвостовой части «рамы», и та, падая, развалилась на куски. Поврежденная машина Вячеслава тоже начала падать. Для спасения оставалось одно – парашют. К счастью, западный ветер снес Березкина на передний край наших войск. Ему оказали медицинскую помощь и отправили в госпиталь. Он вернулся в полк почти через три месяца.
В середине августа неожиданно поступило распоряжение о немедленном перелете в район Изюма. Юго-Западный фронт начал наступательную операцию с выходом в тыл донбасской группировке противника. Наша 9-я гвардейская дивизия резерва Главного Командования перебрасывалась на усиление 17-й воздушной армии. Времени на облет района боевых действий и на ознакомление со здешними условиями нам не дали. Да и местные авиационные части, по-видимому, не известили о нашем прибытии. Впоследствии это отрицательно сказывалось на боевых действиях. Летчики на «лаггах» и «яках» зачастую атаковали нас, принимая незнакомые им наши самолеты «аэрокобры» за вражеские.
На второй день после перелета первой вылетела шестерка Клубова. Южнее Изюма летчики обнаружили двух разведчиков-корректировщиков «Фокке-Вульф-189», сопровождаемых двумя парами истребителей. На высоте еще была обнаружена четверка истребителей. Клубов дал команду прикрыть его и сверху парой внезапно атаковал корректировщиков. Обе «рамы» были сбиты с первой же атаки. Прикрывая Клубова, Андрей Труд зажег «мессершмитт». Это было хорошее начало боевой работы на новом для нас фронте.
Вылетев после них шестеркой, мы прибыли в район прикрытия согласно графику. Там уже вела бой с вражескими истребителями группа «лаггов», на смену которой мы и пришли.
Бомбардировщики противника, к сожалению, успели отбомбиться и уходили на юг. Наша группа догнала их. С первой же атаки мне удалось сбить Ю-88. В последующих атаках было сбито и подбито еще несколько вражеских машин. Однако распоряжение с передового КП заставило нас прекратить бой и вернуться в район прорыва, где ожидался новый налет авиации противника.
При последующих вылетах я обратил внимание на то, что в наш тыл неоднократно ходит дальний разведчик противника. Летел он на большой высоте и почти всегда в одно и то же время. Созрело решение перехватить его методом «свободной охоты».
Мы вылетели четверкой. Такой состав группы предусмотрели на случай возможной встречи на высоте с истребителями противника.
Погода была отличная, видимость хорошая. При пересечении линии фронта обнаружил ниже нас четверку «фоккеров». Они гнались за «лаггом», уходившим в сторону солнца. Даю команду на атаку и сваливаю свой самолет в пикирование. В это время, по-видимому, приняв за противника, мою пару атаковали Ла-5 и сорвали наш замысел. «Фоккеры» использовав заминку, успели скрыться. Оторвавшись от «лавочкиных», с набором высоты вышли в тыл вражеской обороны.
Разведчика увидели выше нас на две тысячи метров.
– «Сотый», впереди выше самолет! – сообщил Виктор Жердев, ведущий второй пары.
– Вижу! Набираем высоту. Не разворачиваться! Пропустим его на нашу сторону фронта!
Понимал, что разворотом на него снизу мы бы напугали вражеского пилота, заставили его изменить курс. И тогда пришлось бы гнаться за ним над вражеской территорией. А это не выгодно.
Пропустив Ю-88 над собой, через некоторое время группа развернулась и с набором высоты пошла вдогон. После перелета линии фронта настигли разведчика на высоте более восьми тысяч метров. Он, уверенный в безнаказанности, летел беспечно. На короткой дистанции вписываю его в прицел. Даю очередь по стрелкам. Ю-88 круто разворачивается вправо, стремится уйти на юг. Вторая длинная очередь попала по левому мотору и центроплану, где расположены топливные баки. Заваливаясь на развороте, горящий разведчик закончил свой последний полет.
В этот день молодые летчики также открыли личный счет. А вечером торжественно отметили наш славный праздник – День авиации.
Утром стало известно о наступлении на реке Миус. Нашей дивизии приказано было вернуться в состав Южного фронта. Новое перебазирование не огорчило меня. На Миусс и юге Украины мне были знакомы местность и аэродромы. Хотелось летать по старым маршрутам.
Ведь отступая, мы верили в наше возвращение.
К вечеру прилетели к Миусу, а рано утром пошли четверкой на прикрытие ввода в прорыв механизированного и кавалерийского корпусов. Пришли в нужный район, пытаюсь связаться с «Тигром», но станция поиска и управления молчит. Наверное, думаю, после ночного переезда не успели развернуть. Решаю переходить на самостоятельный поиск противника – в этом у меня был довольно большой опыт.
Вскоре увидели подходящие с запада к фронту три девятки бомбардировщиков Ю-87, прикрытых истребителями.
– Я – «сотка», впереди «лапти»! Атакуем! Жердев, прикрой! – даю команду и устремляюсь со снижением, на большой скорости навстречу бомбардировщикам.
Противник, обнаружив нас, стал перестраиваться в оборонительный круг, сбрасывая бомбы на свои войска. Атака – и Ю-87 с завыванием перешел в отвесное пикирование к земле. Горка – и вторая атака. Очередь попадает в «спину» ближайшего Ю-87. Он переворачивается. Очередь по «животу» – и бомбардировщик разваливается на куски. Снова уход горкой вверх. Слышу по радио голос «Тигра»:
– «Сотка», атакуйте бомберов! Атакуйте! К вам с юга подходит помощь.
Глянул влево, к нам приближалась четверка истребителей.
