французских сыров, фаршированных оливок и прочих дорогих удовольствий. Весть о том, что № 62 отоварился и с тяжеленными пакетами движется к своему домику, мгновенно облетела Демгородок. Вдоль всего пути следования собрались толпы поселенцев. Они смотрели на волокущего покупки человека-крота с завистью и ненавистью одновременно.
- Это настоящий мужчина! - ядовито сказала изолянтка № 93-А своему супругу бывшему министру иностранных дел. Тот все никак не мог решиться и купить своей жене набор французской косметики, без чего она отказывалась быть женщиной в буквальном смысле слова.
- А-а-а! Пропади все пропадом! - на безукоризненном английском с легким оксфордским заиканием крикнул № 93 и швырнул себе под ноги казенный джинсовый кепарь.
И тут началось! Обитатели Демгородка толпами бросились в 'Осинку'. Доверенности на умопомрачительные суммы подписывались с такой легкостью и нераздумчивостью, точно это были какие-то там смешные договоры о территориальных уступках, моратории на какие-то там позатырканные в шахтах ракеты, указы о приватизации МГУ или ГУМа... К вечеру валютный магазинчик стал похож на заурядное сельпо - кроме продавщиц и мух, ничего больше не было. Но вошедшие в раж изолянты уже вели списки, держали ночную очередь, жгли костры, чтоб не замерзнуть, рисовали на ладонях фиолетовые порядковые номера. Повсеместно возникали пирушки, переходящие в попойки и заканчивавшиеся обычно крутыми разборками о том, кто был, а кто не был возле Белого дома' 19 августа 1991 года. Торговый бум прекратился так же неожиданно, как и начался. Западные банки перестали оплачивать впопыхах выписанные доверенности, ибо разохотившиеся изолянты подзабыли, что все на свете, даже валюта, имеет печальную особенность
- кончаться... Предпоследним сошел с дистанции изолянт № 457, в прошлом лидер сахатских сепаратистов и генеральный директор концерна 'Якуталмаз'. Лишь № 62 каждую неделю методически сдавал свою законную сотню тысяч долларов - а то и две! - получал соответствующее количество талончиков с треугольными штампиками и отправлялся за покупками. Всеобщее возмущение вызвал факт приобретения им безумно дорогого японского телескопического спиннинга, якобы для ужения рыбы в демгородковском пруду. Для сравнения: даже экс-президент, страстный рыболов, летавший по субботам на Великие Озера, довольствовался скромным удилищем, вырезанным из молодой коленчатой березки. 'С жиру бесится!' - возмущались поселенцы. Правда, на несколько дней их воспаленное внимание переключилось на изолянта № 802 - здоровенного малого с лицом начитанного хулигана. В своей доогородной жизни он был знаменитым проповедником-экуменистом. У этого хулителя истинной веры ни с того ни с сего вдруг обнаружились заветные талончики, и он зачастил в 'Осинку'. Однако ситуация довольно быстро разъяснилась: талончики оказались умелой, но небезукоризненной подделкой, что и обнаружил своевременно учетно-финансовый отдел. Подъесаул Папикян собственноручно отхлестал мошенника по щекам, приговаривая в том смысле, что, мол, подделать платежный документ - это тебе не экуменизм заместо православия впарить! А перед очередным воспитующим киносеансом был объявлен и приговор - три месяца принудработ на общественном картофельном поле с конфискацией неправедно нажитого имущества.
Теперь читателю будут вполне понятны предпосылки драки, случившейся в Демгородке тем памятным днем. Началось с того, что № 62, как обычно, вышел из 'Осинки', сгибаясь под тяжестью полиэтиленовых пакетов, до отказа набитых разнообразным импортным товаром. Но тут ему заступил дорогу изолянт № 359, возглавлявший некогда самый настырный шахтерский стачечный комитет и даже однажды по этому поводу спустившийся в забой.
- Откуда же, сволочь, у тебя столько зеленых? - нехорошо улыбаясь, обратился № 359 к № 62.
- Это неприлично - считать чужие деньги1 - с едким миролюбием отозвался человек- крот и поспешил мимо.
- Может, пивком угостишь? - вновь преграждая ему путь, откровенно потребовал бывший шахтерец.
- Пить надо на свои! - прозвучал ответ, стоивший впоследствии очень дорогого.
- Да где уж нам! - подключился к нарождающемуся конфликту оказавшийся тут как тут изолянт № 144, в недавнем прошлом видный экономист, автор программы перехода к рынку 'Девять с половиной недель'.
- Пока мы с тобой за демократию бились, этот упырь детей-инвалидов грабил! - вскричал, ободренный поддержкой, № 359.
- Знаем, знаем, как вы бились, - многозначительно буркнул № 62, пытаясь обойти нападающих.
- Что вы имеете в виду, мразь такая? - побледнел от негодования бывший экономист, действительно каким-то боком замешанный в одном оглушительном банковском скандале.
- Знаем-знаем... - затравленно озираясь, повторил человек-крот.
- Задушу-у-у! - вдруг страшно заголосил № 359, который, поначалу руководя борьбой шахтеров, а потом борьбой против шахтеров, ожесточился сердцем до чрезвычайности. С этим боевым кличем он бросился к перепуганному человеку-кроту, но вопреки декларированным угрозам схватил его почему-то не за горло, а за тугой пакет, откуда торчало горлышко изысканной бутылки.
- Грабь награбленное! - в свою очередь выкрикнул автор программы 'Девять с половиной недель' и выхватил у ошеломленного богатея вторую сумку. - Еще сопротивляется...
На шум из близлежащих домиков повыскакивали изолянты. Кто-то из них с ходу
Вы читаете Демгородок (журнальный вариант)
