- Готов.
- Острая сердечная недостаточность, - пояснительно добавил санитар.
- А где № 55-Б?
- Рыдает. Я хотел ее осмотреть, чтобы лишний раз в медпункт не гонять. Не далась - гордая...
С
пецнацгвардейцы захохотали и игриво посмотрели на Курылева - источник их эротических отдохновений. Изолянт № 55, Борис Александрович, отец Лены, лежал, вытянувшись на кровати, и, казалось, просто спал с открытым ртом. Она сидела рядом, смотрела в пространство и держала обеими руками неживую ладонь отца.
- Жаль, что так получилось... - помолчав, выговорил Ренат. Лена в ответ только пожала плечами.
- Он успел? - совсем уже по-другому, строго и тихо спросил сержант. Лена еле заметно наклонила голову.
- Ты запомнила? Лена закрыла глаза - то ли подтверждая, то ли потому, что не могла сдержать слезы.
- А что она должна запомнить? - встрял Мишка, с удивлением глядя на них.
- Не твое дело! - отрезал Ренат и выглянул в окно. - Я пойду с гробом разберусь, а ты поговори с этим Калибаном! Теперь все от него зависит. Времени мало, сейчас 'похоронка' припрется! Ты меня поняла?
- Поняла, - отозвалась Лена, и Мишка не узнал ее голоса.
'Похоронкой' в Демгородке называлась комиссия, состоявшая из начальника учетно- финансового отдела подъесаула Папикяна, главврача и представителя изолянтской общественности. Именно они актировали усопшего, после чего покойника на 'санитарке' под обязательной охраной спецнацгвардейца везли в областной крематорий. Это была нелишняя предосторожность: время от времени случались нападения на машины 'скорой помощи'. Избавитель Отечества, несмотря на титанические усилия, пока не мог окончательно искоренить торговлю человеческими органами для пересадки - бизнес, ядовитыми цветами распустившийся при демократах. Одного пойманного 'почечного барона' адмирал Рык приказал самого 'с потрохами' пустить на трансплантацию! При этом он сказал: 'На Страшном суде ангелам придется потрудиться, выковыривая эту сволочь из добрых христиан!'. Поговаривали, что глубокозаконспирированные 'Молодые львы демократии' тесно связаны с 'почечными баронами' и финансируются ими...
- Миша! Помоги мне! - вдруг громко, почти истерично крикнула Лена.
Решив, что ей стало плохо, Курылев бросился к кровати и схватил Лену за плечи. Только тут он заметил, что веки у покойника сомкнуты неплотно и поэтому кажется, будто он незаметно подсматривает за ними.
- Ми-иша! Ты должен мне помочь! - повторила она. - Я здесь больше не могу... я боюсь... Они убьют нашего ребенка!
- Почему ты мне раньше ничего не сказала? Почему о нашем ребенке мне говорит Хузин? - с обидой спросил Курылев.
- Я боялась...
- Чего?
- Я всего боялась...
- И меня тоже?
- И тебя... Ты простишь?
- А Рената ты не боялась?
- Нет, он - друг... Лена выпустила отцовскую ладонь, и Курылев, оторопев от подтвердившегося страшного предчувствия, увидел, что безымянный палец мертвой руки согнут в масонский крючок. Мишка так уставился на этот коченеющий знак чужой тайны, что даже не заметил, как Лена встала с кровати и положила ему голову на плечо.
- Что ты от меня хочешь?
Вы читаете Демгородок (журнальный вариант)
