- Я хочу, чтобы ты увез меня отсюда! Меня и моего будущего ребенка...
- Нашего ребенка, - угрюмо поправил Мишка.
- Да... Конечно... Прости! Ми-ишка, я так хочу, чтобы мы с тобой отсюда уехали! Я люблю тебя...
- Лена! Ленхен! - Мишка обнял ее. - Что ты такое говоришь?! Ты же не девочка. Как я увезу тебя отсюда? Как?! Я же не Бог... и не полубог...
- Ренат знает как, - горячо зашептала Лена. - Мы уедем в Англию. У нас будет много денег! Ми-ишка, ты даже не знаешь, как хорошо в Англии! Там везде газоны и лужайки! А травка такая нежная, как... как... - Она расстегнула его рубашку и провела пальцами по волосатой курылевской груди.
- Хорошо, уедем, - кивнул он. - Но сначала ты мне скажешь, кто такой Ренат!
Лена порывисто обняла Мишку и притянула к себе. Он думал, она просто хочет его поцеловать, но вместо поцелуя она прошептала ему на ухо три слова, которые решили все.
- Я согласен! - ответил Мишка и сам поцеловал Лену. - Я по тебе жутко соскучился!
- Ми-ишка... - чуть слышно ответила она. - Ми-ишка, у меня больше нет папы... Понимаешь, Ми-ишка, моего папы у меня больше нет...
У забора уже толпились изолянты, пришедшие на несанкционированный траурный митинг. Чуть в стороне стоял № 62 с пластыревыми наклейками на лице и с большой адидасовской сумкой в руке. Очевидно, он решил к открытию прошмыгнуть в 'Осинку', но узнал о смерти 55-го и задержался. Мордочка у человека-крота была грустная и виноватая... Тем временем спецнацгвардейцы под командованием Рената притащили со склада большой гроб, обитый сатином цвета 'хаки', точно хоронить собирались отставного прапорщика. Кстати, это был один из тех редких случаев, когда Избавитель Отечества не сдержал своего слова. Поначалу он обещал 'демокрадов', сделавших погребение самым дорогим в жизни удовольствием, хоронить, 'как цыплят, в целлофане'. Но отходчив русский человек...
- Пр-р-ропустить р-ритуальные пр-ринадлежности! - раскатисто крикнул сержант Хузин.
Два спецнацгвардейца, расталкивая траурно-митингующих, потащили гроб к дверям. За ними шагал третий, неся черный несвежий костюм и пару ботинок-мокасин. При виде всего этого изолянты окончательно отвлеклись от прощальных слов и начали перешептываться. Ходили упорные слухи, будто каждый раз демгородковских покойников в крематории раздевают, а одежду и гроб возвращают назад, дабы сэкономить народные деньги.
- Сбоку, сбоку посмотрите, - зашептал кто-то. - Я очки забыл. На правом ботинке должна быть царапина! Я в прошлый раз специально гвоздиком...
Мишка курил, сидя на траве, и потому сначала увидел только здоровенные десантные башмаки подошедшего к нему Хузина
- Ну, Болдуин? - молвил Ренат, и в этом вопросе была вся Мишкина жизнь.
- Думаешь, запряг? - спросил Мишка, поднимая глаза на Рената.
- Давно уже. Осталось покататься. Поедешь?
- Поеду...
- Молодец, смелый ты парень! Проверь машину! С таким грузом мы заглохнуть не имеем права..
Поднимаясь с травы, Мишка подумал, что сержант здоров как бык да еще наверняка занимался карате или ильямуромкой - исконно славянской борьбой, введенной в армии по приказу Избавителя Отечества. Если что, один на один с Хузиным не справиться...
10
Из армии Курылева и вправду погнали по женскому поводу. Дело было так. К начальнику штаба полка из Санкт-Петленбурга прибыла погостить племянница выпускница колледжа с резко гуманитарным уклоном. Когда в первый же день она пошла прогуляться по гарнизону, то сразу сорвала строевой смотр, так как солдатики перестали воспринимать команду 'равняйсь!', а равнялись исключительно на приезжую девчонку. Ничего удивительного в этом нет: еще в седьмом классе она тайком от родителей поучаствовала в конкурсе 'Мисс Грудь', организованном еженедельником 'Демократическая
Вы читаете Демгородок (журнальный вариант)
