— Карандашик, мы останемся тут! Мы найдём Прутика на параде!
— Я согласен, только да-ааа-авай посидим немножко, а то я устал.
— Правильно, — сказал железный человечек. — Давай посидим. Ноги у меня тоже не железные…
На дороге сидеть неудобно, поэтому Карандаш и Самоделкин забрели в маленький, но густой сквер, залезли в кусты, легли на мягкую тёплую траву.
Летний ветерок шевелил травинки. Они щекотали Карандаша и Самоделкина. Пичужки на дереве зачирикали песенку, похожую на колыбельную.
— Я, кажется, за-ааа-сыпаю, — жалобно сказал Карандаш.
— Я то-ооо-же…
— Но мы с тобой можем проспать весь парад!
— Можем.
— Как же быть?
— Нарисуй, пожалуйста, будильник. Мы его заведём, и он разбудит нас ровно в двенадцать минута в минуту.
— Я не умею рисовать будильники.
— Тогда нарисуй петуха.
— Петуха? Ха-ха, — слабо засмеялся Карандаш, не открывая глаз.
— Пожалуйста, не спи. Рисуй петуха!
— Ты надо мной смеёшься. Зачем я буду рисовать петуха?
— Петухи всегда кричат в одно и то же время. Раньше по ним даже время узнавали. Нарисуй петуха. Он закричит ровно в двенадцать, и мы проснёмся.
Через полминутки Самоделкин и Карандаш крепко спали. А рядом разгуливал нарядный важный петух Будильник. Он клевал букашек и помахивал ярким разноцветным хвостом.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ, в ней Карандаш и Самоделкин попадают в плен
Шпион, злой, как побитая собака, вышел из метро.
— Негодяйчики! — бормотал он, вынимая увеличительное стекло. — Куда вы сбежали, маленькие негодяйчики?
Он стал разглядывать асфальт, но нигде не нашёл никаких следов. Первые утренние прохожие с удивлением смотрели на шпиона, поэтому Дырка поспешил спрятать своё стекло в карман.
По улице проехали автомобли-фургоны с надписями:
Конфеты, шоколад, мороженое и сорок две тысячи самых вкусных вещей везли на праздник. Голодный шпион провожал автомобили завистливыми глазами, крутил носом.
«Ко-ко-ко!» — послышался непонятный для шпиона звук. Этот звук шёл из маленького сквера.
Любопытный Дырка на цыпочках подошёл, осторожно раздвинул кусты и чуть не закричал от радости, но вовремя запихал в рот собственную шапку.
— Хе-хе! — прошептал Дырка, выплёвывая шапку. — Вот они! Готовенькие, лежат, как на тарелочке! На этот раз вы меня не проведёте! Спите, голубчики, спите! Баиньки-баиньки. Ночь настанет, я вас разбужу. Хе-хе! Тебя, железное чучело, я сначала попугаю хорошенько, а потом развинчу на мелкие части. А тебя, жалкий мазилка, уведу на мой корабль! Баиньки-баиньки…
— Ко-ко-ко! — сердито произнёс петух.
— Цьщ, дохлая курятина! Разбудишь!
— Ко-ко-ко! Ко-ко-ко!
— Ах ты, цыплёнок жареный-пареный! — прошипел Дырка. — Ну, погоди же!.. Поди сюда. Ну поди!..
Он поманил петуха пальцем. Гордый петух и не думал подходить. Разбойник сделал вид, что сыплет на землю какие-то крошки.
— Цып-цып!
— Ко-ко? — спросил петух недоверчиво.
— Цып-цып-цыпоньки! — умильно звал разбойник, сделав добренькое лицо.
Глупый петух подошёл и сказал:
— Ко-ко!
Шпион бросился на него, как лиса. И Будильника не стало.
Разбойник собрал сухие листья, наломал веток, развёл костёр, ощипал петуха и зажарил.
Никто не видел дымок от костра. Люди смотрели в другую сторону.
В городе забили барабаны, заиграли серебряные трубы. На улицу вышли отряды мальчиков и девочек. С ними рядом ехали нарядные грузовики с надписями:
Начался большой поход.
Раскрылись окна в домах. На балконах старушки звали:
— Ко мне зайдите, ребята! У меня чайник старый.
Он больше не чинится!
— Подумаешь, удивила! — кричала другая старушка. — У меня самовар! Держите, ребята, я вам его на верёвочке спущу.
— К нам, ребята! Зайдите к нам! — раздавалось отовсюду.
Люди сами выносили разные ненужные металлические предметы. Ребята складывали в грузовики дырявые сковородки, худые чайники, старые велосипедные колеса и многое другое.
Дежурные связные на роликовых коньках спешили к полотняной палатке. Они везли в Штаб юных техников рапорты о количестве собранного металла.
Били барабаны, играли трубы, но Самоделкин и Карандаш ничего не слышали. Так они крепко спали.
Разбойник обгладывал петушиные косточки, урчал, как сытый барбос.
— До чего же вкусно! Каждый день буду заставлять мазилку рисовать курицу. Только жарить неохота. Пускай рисует жареную, хе-хе!
На городской башне часы пробили двенадцать. Большой оркестр заиграл весёлую музыку. По
