Роковая музыка (пер. Н.Берденников под ред. А.Жикаренцева)

(Накалывает на вилку что-то непонятное, но жареное.) – Так нет ведь, это его не устраивает! – (Брызги, размахивание вилкой.) – Чрезмерные увлечения до добра не доводят, да, да, я ему так и сказал: втянешься, говорю, все, обратной дороги не будет, – (секундный перерыв на создание бутерброда с яичницей и кетчупом), – но нет…

Сьюзен двинулась в обход лежавшего на полу ковра. Старик не обращал на нее никакого внимания.

Смерть Крыс взбежал по ножке стола и устроился на ломтике жареного хлеба.

– А, это ты.

– ПИСК.

Старик торопливо огляделся.

– Где? Где?!

Сьюзен ступила на ковер. Старик вскочил так стремительно, что даже уронил стул.

– А ты кто такая?

– Тыкать в человека беконом невежливо.

– Я задал тебе вопрос, девушка!

– Я – Сьюзен. – Этого ей показалось недостаточно, и она добавила: – Герцогиня Сто Гелитская.

Сморщенное лицо старика сморщилось еще больше, когда он попытался осмыслить услышанное. Наконец до него дошло.

– О нет! – завопил он, вскидывая руки и обращаясь к комнате в целом. – В довершение всех бед только этого не хватало! Последний гвоздь в крышку гроба!

Он ткнул пальцем в Смерть Крыс, который машинально отшатнулся.

– Пронырливый грызун! Твоих лап дело? Чую крысиный запах!

– ПИСК.

Старик перестал грозить пальцем Смерти Крыс и повернулся к Сьюзен.

– Кстати, как тебе удалось пройти сквозь стену?

– Что-что? – Сьюзен машинально отступила. – Сквозь какую-такую стену?

– Сквозь вот эту! Что вот это по-твоему? Клатчский мираж? – Старик шлепнул ладонью по воздуху.

Грузно повернулся гиппопотам воспоминаний…

– …Альберт, – неуверенно произнесла Сьюзен. – Тебя ведь зовут Альберт?

Альберт ударил себя по лбу.

– Все хуже и хуже! Что ты ей наговорил?

– Он ничего не говорил, кроме «ПИСК», а я понятия не имею, что это значит. Но… э-э… тут ведь нет никакой стены, только…

Альберт рывком выдвинул ящик.

– Смотри! – резко велел он. – Молоток, верно? Гвоздь, верно? Смотри дальше.

Одним ударом он вогнал гвоздь в воздух на высоте около пяти футов от пола, на линии, где заканчивалась кухонная плитка.

– Стена, – констатировал Альберт.

Сьюзен осторожно протянула руку и дотронулась до гвоздя. Тот показался ей немного липким и словно заряженным статическим электричеством.

– Гм, а по-моему, на стену совсем не похоже, – сказала она.

– ПИСК.

Альберт бросил молоток на стол. Сьюзен вдруг поняла, что Альберт вовсе не маленький, как сначала ей показалось. Наоборот, он был достаточно высок, правда ходил как-то кривобоко, ссутулившись, – примерно так перемещаются лаборанты по имени Игорь, помогающие всяким полусумасшедшим профессорам.

– Все, сдаюсь, – сказал он и снова погрозил пальцем, но теперь уже Сьюзен. – Я предупреждал его, что ничего хорошего из этого не выйдет. Так разве он меня послушал? Фьюить – и нет его, а теперь заявляется какая-то стрекозунья-попрыга… Эй, ты куда подевалась?

Альберт принялся хватать руками воздух, как будто пытался поймать невидимку, а Сьюзен тем временем направилась к кухонному столу.

На столе стояла табакерка и лежала доска для резки сыра. И связка колбасок. Никаких вам свежих овощей. Госпожа Ноно не раз наставляла девочек, мол, жаренная пища – это вредно, нужно есть побольше овощей, что способствует Укреплению Организма. Многие неприятности она объясняла именно Отсутствием Должного Питания. Альберт выглядел настоящим воплощением всех этих неприятностей, особенно сейчас, когда носился по кухне и хватал руками воздух.

Сьюзен уселась на стул, и Альберт в очередной раз пролетел мимо.

Но сразу остановился, словно его посетила некая мысль, и быстро прикрыл ладонью один глаз. Потом очень медленно повернулся. Видимый глаз отчаянно щурился, обыскивая кухню.

Наконец слезящийся от напряжения глаз сфокусировался на стуле.

– Неплохо, – произнес Альберт едва слышно. – Очень неплохо. Итак, ты здесь. Тебя привели лошадь и крыса. Вот дурни. Неужели они думают, это все решит?

– Решит что? – переспросила Сьюзен. – И кстати, никакая я не эта, прыга… – добавила она.

Альберт молча смотрел на нее.

– Хозяин тоже так умел, – сказал он наконец. – Это было частью его работы. Ты, наверное, уже давно обнаружила в себе эти способности? Не хочешь, чтобы тебя видели, щелк – и никто тебя не замечает! Здорово, правда?

– ПИСК? – встрял Смерть Крыс.

– Что? – не понял Альберт.

– ПИСК.

– Он просил передать, – устало промолвил Альберт, – что стрекозунья-попрыга – это ничего обидного не значит, просто присказка. Он решил, что ты могла не так меня понять.

Сьюзен сгорбилась на стуле.

Альберт придвинул другой стул и сел рядом.

– Сколько тебе лет?

– Шестнадцать.

– Подумать только, – Альберт закатил глаза. – И когда ж тебе исполнилось шестнадцать?

– На следующий год после пятнадцати, конечно. Ты что, совсем глупый?

– Подумать только, как быстро летит время, – покачал головой Альберт. – А тебе вообще известно, почему ты здесь оказалась?

– Нет… но, – Сьюзен замялась, – наверное, это как-то связано с… с тем, что… я вижу то, что другие люди не видят, а еще я встретила кое-кого из детской сказки, и я знаю, я была здесь прежде… и все эти черепа, кости…

Костлявый, похожий на стервятника Альберт склонился над ней.

– Какао хочешь? – спросил он.

Какао очень отличалось от той горячей коричневой воды, которую подавали в школе. В какао Альберта плавало масло. Кроме того, чашку пришлось чуть потрясти, прежде чем она согласилась расстаться с содержимым.

– Твои мама и папа, – сказал Альберт, глядя на Сьюзен, на лице которой выросли роскошные усы, хоть и шоколадные, – они ведь наверняка… что-то тебе объясняли?

– Нет, – помотала головой Сьюзен. – Но нам все объясняла госпожа Перекрест. На уроках биологии. Только неправильно.

– Я имел в виду, неужели они ничего не рассказывали тебе про твоего дедушку?

– Я кое-что вспоминаю. Но сначала я должна увидеть. Так было с ванной, с тобой…

– Видимо, твои родители решили, что лучше будет оставить все как есть, – задумчиво промолвил Альберт. – Ха! Но все было предначертано! Они боялись, что это случится, и это случилось! И ты вполне созрела, чтобы узнать главное!