Но стала ли Ора Дерви счастливее?
Как обидно звучит – полуробот! Разве она в чем-то хуже тех женщин, у которых обычное, а не атомное сердце?
Разве она виновата, что никто никогда не нравился ей, никто не был мил? Жизнь так складывалась, а ее сердце тут ни при чем.
Ора Дерви долго не смела признаться самой себе, что впервые в жизни полюбила. Так случилось, что ее избранником оказался Гуго Ленц.
Она влюбилась в него как девчонка, влюбилась с первого взгляда, с той самой минуты, когда Ленц впервые появился в клинике Святого Варфоломея. Ей сразу запали в душу его бледное лицо, клиновидная бородка и глуховатый голос.
Но внешне Ора ничем не проявляла себя, и Гуго Ленц едва ли о чем-либо догадывался. Он вообще не отличался догадливостью.
Теперь, после таинственной смерти доктора Ленца, Ора Дерви вновь и вновь мысленно возвращалась к их взаимоотношениям, столь коротким и так трагически оборвавшимся.
Что, собственно, влекло ее к Гуго?
С самого начала он поразил ее необычностью, непохожестью на остальных. И то, что говорил Ленц, в чем старался убедить Ору Дерви, было необычно и странно.
Слиться с природой! Человек – частица мироздания, только частица, и он не должен пытаться искромсать всю вселенную, вывернуть ее наизнанку и поглотить.
А его взгляды на киборгизацию?
Ора доказывала Ленцу, что отречься от всего, чего достигло человечество – значит перечеркнуть весь тысячелетний путь прогресса.
– Как можете вы требовать такое, вы, физик, руководящий опытами по расщеплению кварков? – сказала однажды Ленцу Ора Дерви.
Слова Оры Дерви видимо смутили Ленца. Он долго молчал, затем поднял взгляд на Ору и проникновенно произнес:
– Ора… Я должен сказать вам много… Но сейчас не могу: слишком рано. Придет время – вы все узнаете. И относительно расщепления кварков тоже…
Теперь Ора Дерви часто задумывалась над словами Ленца, пытаясь расшифровать их скрытый смысл.
Ора все время чувствовала, что Гуго Ленц глубоко заблуждается, но искренняя убежденность, сквозившая в его речах, импонировала ей.
И вот доктора Ленца не стало. Что явилось причиной его смерти?
То ли просто иссякла жизнь, вытекла до последней капли, словно вино из сосуда, давшего трещину?
То ли произошло убийство, но настолько тонкое, что его невозможно квалифицировать даже с помощью изощреннейших методов современной криминалистики?
Оре Дерви как председателю вновь созданной комиссии по расследованию обстоятельств смерти Гуго Ленца много приходилось заниматься материалами, так или иначе связанными со знаменитым физиком.
В основном здесь были официальные документы, переписка доктора Ленца с дюжиной университетов и крупнейшими физическими центрами, копии заказов различным фирмам, рекламации на приборы. Была здесь и переписка со многими физиками планеты, из которой Ора Дерви впервые поняла во всей полноте, каким непререкаемым авторитетом среди них пользовался покойный доктор Ленц.
Из переписки явствовало, что были у Гуго Ленца и противники, но и последние глубоко уважали его. Предположить, что кто-то из них мог убить доктора Ленца? Чистая нелепица. И потом, каким образом?…
Всесторонние медицинские исследования тканей, лимфы, крови Ленца ничего не дали.
О, как казнила себя Ора Дерви, что не настояла в свое время на том, чтобы Гуго Ленц лег в клинику Святого Варфоломея! Он был бы жив. Она не допустила бы его смерти.
А теперь в память о Гуго Ленце ей только и осталось, что тоненькая пачка писем, да еще голос Гуго, записанный на пленку – повесть о том, как шведский король вручал ему Нобелевскую премию. Когда Гуго рассказывал об этом, нельзя было удержаться от смеха, и Ора с разрешения Ленца включила магнитофон.
Кроме писем Ленца и магнитной ленты с его голосом, у Оры Дерви оставались еще воспоминания. Она часто перебирала в памяти свои встречи с Гуго, и все, о чем они говорили.
Письма и ленту Ора берегла, как величайшую драгоценность.
Воспоминания, связанные с Гуго, всплывали в памяти по разным поводам.
Когда президент, невзрачный старичок в белоснежном смокинге, сообщил Оре Дерви, что назначает ее председателем комиссии по определению обстоятельств смерти доктора Ленца, Ора вдруг припомнила, как уничтожающе отзывался Ленд о президенте.
– Президент – безвольный человек, у него нет власти, – сказал Гуго, когда речь у них, как обычно, зашла о том, как перестроить общество, которое Ленц считал катастрофически больным.
– У президента нет власти? Вы преувеличиваете, – возразила Ора.
– Нисколько. Президент – марионетка в руках монополий.
– Каких?
– Того же «Уэстерна», если угодно. Вообще «Уэстерн» – государство в государстве. Его действия бесконтрольны, поскольку он сам все контролирует.
– Но может же президент своей властью… – начала Ора.
– Ничего он не может своей властью, – перебил Гуго.
– А если все же попробует?
– Тогда назавтра же вылетит из президентского кресла. И хорошо, если живым. Даже у вас, милая Ора, больше власти, чем у него.
– У меня?
– Я имею в виду – в своей области, – пояснил Ленц. – Вы могли бы, например, сегодня же приостановить киборгизацию, гнусное сращивание человека с машинами. Вы могли бы пояснить людям, что превращение человека в машину равносильно самоубийству человечества…
Странный он был, Гуго Ленц.
Теперь, разбирая архивы, Ора Дерви все больше утверждалась в мысли, что тот Гуго Ленц, которого она знала, и тот, который вырисовывался в документах, с ним связанных, и в обширной научной переписке, – два совершенно разных человека.
Письма, адресованные Гуго Ленцем ей самой, Ора Дерви никому не показывала. Кому их читать? Друзьям? Разве могут они быть у полуробота? Прихлебателей тьма, приятелей пруд пруди, а друга нет…
Гуго несколько раз рассказывал ей о шефе полиции Арно Кампе, с которым ему пришлось ближе познакомиться после получения злополучного письма с гвоздикой.
– Арно Камп – неглупый человек, – рассказал Гуго Ленц. – С ним можно толковать. Представьте себе, даже стихи любит.
– Представляю: полиция – и поэзия, – съязвила Ора Дерви.
– Есть у него в жизни одна страсть…
– Полицейские страсти меня не волнуют.
– Камп образованней многих нищих университетских профессоров, – заметил Ленц. – Что же касается его власти, то она наверняка побольше президентской.
– Может быть, – равнодушно согласилась Ора. Возможности Кампа в тот момент интересовали ее меньше всего на свете.
– Арно Камп многое мог бы сделать, если бы захотел, – убежденно сказал Ленц.
Что хотел сказать Гуго своей последней репликой? – задумалась теперь Ора.
С полицией Ора Дерви никогда не имела дела. Об Арно Кампе знала лишь понаслышке.
Могла ли предположить Ора Дерви, что ей придется обратиться именно к нему, и в самом ближайшем будущем?
Со дня смерти Гуго Ленца шеф полиции не знал ни минуты покоя.
Чья теперь очередь? Кого умертвит Красная Гвоздика? Иву Соичу убийца отмерил определенный срок. А ему, Арно Кампу, – нет. Значит, он может быть умерщвлен в любое время. Тем более, думать об этом бесполезно – надо действовать. Пока он жив, ответственность за общий порядок в стране лежит на нем.
Большие надежды возлагал Камп на разоблачение Ардониса. Но филигранная слежка агентов пошла прахом: ничего подозрительного в поведении помощника доктора Ленца обнаружить не удалось.
Впрочем, Имант Ардонис по распоряжению Кампа продолжал оставаться под наблюдением. Арно Камп не так-то просто расставался со своими подозрениями.
Шеф полиции сидел в кабинете. Здесь он проводил значительную часть времени, полагая себя среди родных стен в наибольшей безопасности.
Занятый своими мыслями, Камп не сразу обратил внимание на сигнал дальней видеосвязи.
Когда, очнувшись, Камп отнял от лица ладони, с экрана на него смотрела женщина. Красавица – не то слово. Женщина представляла собой идеал, который только может предстать в грезах одинокого мужчины.
Шеф полиции смотрел на нежные щеки, огромные глаза, осененные длинными ресницами, спокойный рот, на лицо, лишенное малейших признаков косметики.
Несколько секунд они молча взирали друг на друга – незнакомка и Арно Камп.
Да ведь это же…
Губы красавицы дрогнули.
– Вы – шеф полиции Арно Камп? – спросила женщина.
– К вашим услугам, – слегка наклонил голову Арно Камп.
– Я – начальник Медицинского центра.
– Я узнал вас, Ора Дерви.
– Дело в том, что несколько минут назад я получила по почте… – Ора Дерви запнулась.
– Красную гвоздику?
– Да, – кивнула Ора Дерви.
