Витька. Какая-то женщина постучала в окно, тетя Нюра вышла к ней. Но в дом не повела, а стала негромко переговариваться в прихожей. Было слышно, как тетя Нюра несколько раз сказала: «Поможем, поможем… Дай срок». А женщина ей отвечала: «Да сроку-то мало осталось. Куда же мне рожать!» А тетя Нюра опять ей негромко:
«Сульфидин пропал. Будет, и все сделаем. Забеги завтра…» — Будем ждать? — спросил солдат Ваську.
— Не знаю.
Оба взяли по кусочку казеинового сыра. Васька проглотил, не заметил вкуса, взял и опять проглотил. Решил взять последний раз и пожалел, что такие маленькие кусочки. Небось Витька каждый день по тарелке сыра жрет.
Васька не завидовал семейным, каждому, как говорят, свое. Но семейным живется в войну сытнее, это Васька знал. Тут во дворе опять гавкнул Бармалей, послышался голос Витьки. Тетя Нюра о чем-то спрашивала, он отвечал. Голоса стали громче, и тетя Нюра закричала, и Витька закричал. Вместе они появились в комнате. Витька, не поздоровавшись, прошел к комоду и положил деньги. Быстро и враждебно посмотрел на Ваську, солдата он как будто не видел. Тетя Нюра стояла в дверях, руки в боки, не сводила глаз с сына.
— Ну? — спросила громко. — Скажешь?
— Чего вы ко мне пристали! — завопил Витька. Он был вообще истерик. Васька это знал. — Ничего не видел! Ничего не брал!
— Брал, — сказала тетя Нюра. Она положила на стол перед солдатиком фонарик. — Ваш?
Солдат взял фонарик в руки, осторожно повертел его. Произнес почти пораженно:
— Мой.
— В кармане нашла, — говорила тетя Нюра. И вдруг закричала на сына, шагнув к нему: — Так что! Тебя на людях выдрать?
Даже Ваське стало страшно от ее крика. Никто так на Ваську не кричал. Уж бог с ней, с семейной сытостью, ни за какие бы казеиновые сыры не продал Васька своей свободы.
Витька задрожал, заплакал, забормотал сквозь слезы, что он ничего не брал, кроме фонарика. Все остальное забрали Купец и Длинный, а он не брал…
— Документы кто взял? — спросил солдат негромко.
— Не брал… Не я… — как-то пронзительно неприятно завопил Витька. — Вот Васька тоже видел, он компас получил!
— Ладно, ладно, — произнес солдат, поморщившись, На Ваську он и не взглянул. — Ты можешь показать, где живут эти… двое?
Витька взвыл еще пуще.
— Можешь или не можешь? — спросила тетя Нюра. — Прекрати вой и говори нормально! Ну! — Она крикнула «ну», и. Васька снова вздрогнул, а Витька сразу замолчал. Следя за руками матери, членораздельно произнес:
— Купец у магазина живет, зеленый дом, а другого я не знаю.
— Зеленый дом? — повторил солдат и встал. — Как его зовут, твоего Купца?
— Сенькой, — отвечал Витька, не глядя на солдата.
— Ладно, — сказал солдат. — Если не врешь…
Он не оглядываясь вышел во двор, в калитку. Васька побежал за ним. На ходу успел оглянуться и увидел, что Витька выскочил вслед и показывает ему кулак.
Некоторое время солдат шел впереди, в его движениях появилась уверенность. Васька решил, что не оборачивается и не заговаривает солдат из-за компаса. Но тот будто услышал мысли Васьки, приостановился, поджидая его.
— Вот что, Василий, — сказал солдат. — Теперь гляди в оба, нет ли патруля. Знаешь, какой бывает патруль?
— Знаю, — ответил Васька. — Тебя могут схватить?
— Могут. Я теперь, Василий, как дезертир все равно. Никогда бы не смог представить, что буду скрываться.
— А когда винтовку найдешь, не будешь скрываться?
— Не буду. Только бы найти!
— 14 —
Некоторое время они шагали молча и вышли на окраинную улицу дачного типа. На дороге копались в песке куры. Кое-где жгли весенний мусор: старую ботву, листья, хворост, и горьковатый серый дым витал над огородами.
— Я не за оружие борюсь, Василий, — снова начал солдат. Было видно, что он не перестает думать об этом. — И не за документы. Я за себя борюсь. Потому что я уронил себя. Кто же должен меня подымать, как не я сам… Ты понял?
Васька кивнул, спросил:
— Дядя Андрей, хотите, что-то покажу? Васька полез в потаенное место, достал кусок стальной ножовки, заточенной на конце.
— Вот!
Солдат повертел обломок, присвистнул, глядя строго на Ваську.
— Выбрось ты эту штуковину, Василий, — посоветовал он. — Опасная игрушка. Лучше я сам закину… Васька вцепился в руку солдата, крикнул:
— Нет! Нет! Отдай!
— Зачем она тебе? — спросил тот. Подержал на ладони и протянул Ваське. Васька засунул обломок в штаны.
— Нужно. Вы же сами сказали, что без оружия мужчина не солдат.
— Я, Василий, про фронт говорил.
— А я про тыл, — отрезал Васька сердито.
Но долго злиться он не умел. Через несколько шагов спросил:
— Дядя Андрей, а вы «Катюшу» видели?
— Нет, не видел.
— Говорят, их никто не видел, потому что их возят под брезентом. У них там мина лежит под машиной, как только фашисты окружат и захотят узнать про «Катюшу», наши кнопку нажмут и взорвут ее.
— Смотри-ка, — произнес солдат. — Какие у тебя сведения.
— На заводе их делают в разных местах, и никто не знает, что это «Катюша». Дядя Андрей, сказать вам один секрет?
— Ну?
— «Катюши» делают на нашем Ухтомском заводе.
— Ты-то откуда знаешь? — спросил солдат, усмехнувшись.
— Так все знают…
Они остановились около магазина. Здесь была длинная очередь: женщины, старухи, дети.
— Что выбросили? — спросил Васька. Одна женщина ответила:
— Пока ничего. Говорят, мясные талоны будут селедкой отоваривать. С утра ждем, а ничего нет.
— Будет, — уверенно сказал Васька. — Это же ОРС, а ОРС знаете как расшифровывается? Обеспечь раньше себя, обеспечь родственников своих, обеспечь родственников сослуживцев, а остальное рабочим и служащим.
В очереди засмеялись, завздыхали, стали вспоминать всякие случаи, но Васька не дослушал, побежал вслед за солдатом. Тот уже стучался в дом, который был зеленого цвета.
