— Дура! — сокрушался Витя. — Почему расписку не взяла?
Почему-почему? Подруги ведь.
Хорошо Витя вовремя оказался рядом, отговорил квартиру продавать. А то бы и здесь обломалась. Одна крученая бабенка подбивала. Банным листом вцепилась — продай. А пока, говорит, будете строиться, снимите уголок, перебьетесь с годик. Перебивались бы потом из пустого в порожнее до конца дней…
— Возвращайся в деревню, — предлагал Витя ревущей по коттеджику сестре. — Дом хороший по дешевке можно купить.
— А этих куда? — говорила Алка о своих иждивенцах.
Поплакала-поплакала и снова засучила рукава по самые плечи деньги ковать. И опять почти на квартиру накопила.
Чтобы одним махом «почти» убрать, надумала финансовую операцию.
«Ты почему меня за глухую деревню держишь! — ругался позже Витя. — Хоть и живем в лесу, но кое что знаем! Отправила бы меня с ними…»
Алка решила наварить деньги на автобизнесе. Купить крутое авто в Москве, в Сибири перепродать с хорошим подъемом. Знаток подвернулся. «Алла Васильевна, сделаем в лучшем виде, — запел соловьем, — выберем, оформим, пригоним. Вам никуда ездить не придется. У меня в Москве есть проверенный канал. И с продажей помогу, здесь тоже все схвачено. Вариант найду для Вас, Алла Васильевна, стопудовый».
Вроде тертая челночным производством, а тут уши сладко развесила. Сумел, пройда, подъехать. Алке хорошо за сорок, а всю дорогу Алка да Алка, или того хлеще — Колмакушкой (от Колмаковой) кличат. И вдруг исключительно на «вы» и только «Алла Васильевна».
Уехал «купец» с помощником за товаром с Алкиными деньгами и щедрыми суточными. Алка руки потирает, можно двухкомнатную квартиру присматривать…
Не успела район выбрать, звонок из Перми: «Алла Васильевна, попали в аварию…»
У Вити были подозрения, эта сволота хламотье покореженное купил, а с аварией сестре по ушам проехался. Разницу, естественно, в карман. Свой.
Алке пришлось нанимать КамАЗ, чтобы доставить приобретение домой. Два месяца спала на подоконнике, караулила стоящий под окном инохлам. Когда поняла, что отремонтировать его — гиблое дело, продала за копейки на запчасти.
Опять мечта накрылась медным тазиком. Но не оптимизм нашей героини. «Хренушки! — утерла слезы. — Все равно куплю Валечке квартиру».
Такая у Вити сестра. Когда бы ни приехал к ней брат, обязательно для его детей и жены подарки заначены — рубашки, кофточки…
Жалел Витя сестру и любил. Очень ждал на юбилей. И мечтал грибами накормить. За время, что в Америке жила, поди совсем забыла вкус…
…В тот раз километров на 8 углубился Витя в тайгу. Августовское солнце с утра куролесило по чистому небу. И так все лето. Будто пустыня Сахара, а не Сибирь-матушка…
А какие в пустыне грибы? Попались за два часа три обабка и пару сыроежек. Витя уже собрался плюнуть на пустопорожнее занятие, но вдруг как в сказке… По щучьему велению, по моему хотению грибов видимо-невидимо…
У Вити руки затряслись… В многолетней грибной практике встречал такое. Заросли папоротника раздвигаешь, и в них стоят родимые… Тут тоже сунулся в папоротник и будто в машине времени в другой год перенесся. Опята рядами… Витя раскрыл нож, который ржавел в кармане все лето, и пошел косить…
«Есть справедливость, — радовался удаче, — не зря столько раз мотался. Угощу Алку опятами, — думал, лазая на четвереньках по зарослям. — Только бы приехала».
В Америку Алка улетела после истории с иномаркой. По величайшему блату подруга устроила работу нянечкой-поваром-уборщицей-садовником в американской семье. Писем Алка не писала, но звонила дочери.
Хотя Валентина рассказывала, что мать живет с хозяевами в двухэтажном доме, Витя представлял ее в темной каморке под крышей небоскреба. Город только из окна видит, а так не разгибая спины, не выходя на улицу, пашет на американцев. Не верил Валентине, когда та говорила, что мать может полчаса болтать с Россией по телефону.
«Вранье! Это какие деньги за переговоры, что через океан идут, платить надо?».
«Хоть бы на билеты накопила, — думал, лихорадочно срезая опята. — И не поможешь! Эх, жизнь- жестянка!»
Корзина была почти полной, когда раздвинул листву древнейшего растения и… Забыл о грибах… Свежих и маринованных…
В упор смотрел из папоротника медведь. Пусть не из огромных и страшных. Но и не медвежонок. Пестун.
Витя к медвежатникам не относился. Даже ружья дома не имелось. Но в таежном районе жил, знал от сведущих людей — пестун не нападет с целью задрать. Зато позабавиться хлебом не корми. Может до смерти, играючи в кошки-мышки, замучить человека.
Витя не был расположен к мышиной роли, дал задний ход из грибных мест.
Дальше жуткий провал в памяти. Бездонная пропасть.
Вот папоротник, вот грибы, вот пестун… Это помнит до мелочей. Пенек осиновый в опятах, белое пятно на груди медведя, и вдруг… сразу деревня, дом родной. Тогда как согласно географии между событиями 8 километров лесной дороги, поля, покосы, мосток через речушку. И не на мотоцикле преодолел расстояние. Когда там было заводить? Бегом через провал в памяти несся.
— Ты че, обливался? — спросила жена, когда Витя влетел в дом.
Рубаха была, хоть выжимай.
— Ага, — пришел в себя грибник.
— Опять впустую ездил? Неймется тебе! Белье бы лучше погладил.
Витя посмотрел в корзину и согласился.
На дне грустно лежали четыре опенка.
Но ручку корзины сжимал так, что пальцы пришлось другой рукой разгибать.
— Валька письмо прислала, — сказала жена, — Алка к тебе на юбилей с американским мужем прилетит. И будут Вальке квартиру покупать. Заработала Алка долларов.
— Молодец! — обрадовался Витя. — Надо обязательно опят намариновать.
И, прихватив топор для самообороны от медведя, побежал собирать рассыпанные грибы, дорезать растущие. Часть планировал отварить и в морозильник сунуть. Алке с мужем сделать жареху с картошечкой. Американец, поди, в жизни такую вкусноту не пробовал. Часть замариновать. На все хватит.
Но…
— Сволочи! — добежал Витя до папоротника.
— Сволочи! — облазил заросли до миллиметра.
— Сволочи! — по инерции ругался у мотоцикла.
В последнем случае зря. Мотоцикл стоял в целости и сохранности.
Грибов ни на дороге, ни оставленных на корню по причине медведя не нашел.
«Ну, гады! — грозил кулаком тайге. — Ну, жулье! Чтоб вам подавиться ими!»
Успокоившись немного, Витя закурил, и тут же опять выбило из седла: «Муж у Алки не черный случайно? Ей хоть кто может мозги запудрить!»
«Засмеют мужики! — не на шутку разволновался от расового предположения. — Сунайкин вместо пчел негров взялся разводить».
Витя вскочил на мотоцикл и помчался в деревню звонить Валентине насчет масти отчима. Негров только в родове не хватало. И пусть срочно предупредит мать, чтобы деньги квартирные от нового мужа прятала… Черные, говорят, воровитые…