старейшинами из тейпа второго трупа, который захоронили; «УАЗ» с другими чекистами (еще трое пожаловали); «УАЗ» с журналистами; БТР моего начальника с живыми пленными и охраной; замыкающий БТР со спецназом сугубо журналистов охраны для. Итого шесть автоединиц.
— Не обмен, а сплошная жопа, — мрачно заметил Вася перед началом движения. — Куда, на хер, с такой кавалькадой?
Да, опять ты прав, Вася. Такая кавалькада Турпала вряд ли обрадует. Эти местные неформальные князьки такие капризные — ужас! Они и при нормальном течении дел найдут к чему придраться — каждый обмен — это куча проблем. А уж если ты чего не соблюл по договору — тогда держись!
Комендант Шалунов, свой парень, свел меня с начальником местного райотдела. Начальник, знающий Турпала с детских лет (начальник — местный, они тут все друг друга знают), особых тайн не раскрыл, но и того, что он рассказал, было достаточно, чтобы сделать некоторые предварительные выводы по характеру и психотипу нашего инициатора.
Турпал — младший брат Султана Абдулаева, известного полевого командира. Чем таким известного? Да своими зверствами в первую и вторую войну. Хитрый, умный, кровожадный — это братец. Так вот, Султан этот в первую РЧВ[42] выгнал Турпала из отряда и отправил пасти баранов. Доверительно вам сообщаю — это уникальный случай в чеченской истории, чтобы с родным братом — этак вот... За что выгнал? Вы не поверите. За жестокое обращение... с людьми! Про кяфиров[43] речь вообще не идет — они не люди. Турпал скверно обращался с подчиненными — истязал и унижал моджахедов своего взвода, а двоих вообще пристрелил без веской мотивации, за пустяки. Моджахеды жаловаться старшему брату не стали — воспитаны не так, но терпели недолго и в один прекрасный день попытались потихоньку отрезать придурковатому командиру головенку. Каким-то чудом Турпалу удалось спастись, но Султан испытывать судьбу не стал и поспешил избавиться от братишки.
Во время второй войны в отряд его не взяли, а сразу предупредили — сиди дома, занимайся хозяйством. Вот он и занимается — выше я сообщал, чем именно. Любимое развлечение: покупает у моджахедов неперспективных[44] пленных, долго и вдумчиво пытает и медленно умерщвляет холодным оружием. Вот такой славный парень...
На околице Новых Матагов нас поджидал благообразный улыбчивый дедок в новенькой белой «девятке».
— Сто пудов — краденая. Турпал подогнал, не иначе, — враждебно прищурился Вася. — Родственник, что ли? Шлепнуть старого пидараса сразу после обмена, чтоб неповадно было...
Видимо, на каком-то телепатическом плане ощущая вот эту Васину неприязнь, в комплекте к улыбчивому дедку прилагался хмурый глава местной администрации и пара его замов. Путешествовать с нами они не собирались, но, сославшись на приказ командующего о совместных мероприятиях, спросили фамилию моего начальника как старшего по обмену. И предупредили, что вверяют нам одного из очень уважаемых старейшин села, исчезновение которого может породить новый виток эскалации враждебности в отношениях между федеральным центром и гордым чеченским народом.
— Вы за кого нас принимаете?! — обиделся мой начальник. — Какое, на хер, исчезновение?! Вон, гляди: пятеро журналюг на хвосте, двое вообще — импортные.
— Обидеть не хотел. — Глава враждебно сверкнул антрацитовыми зрачками. — Просто предупредил. Идите с миром...
Сразу за селом «девятка» свернула влево и неспешно покатила по едва различимой в высокой траве колее.
Колонна построилась след в след, а Вася втянул голову в плечи и ежеминутно крестился: база «бардака» и БТР значительно шире вазовской, напороться на мину — как два пальца об асфальт!
Вскоре выскочили к Аргуну — неширокой мутноватой речушке. Пеший брод, с нашей стороны — полого и чахлые деревца на фоне высокой травы, с той — забранная в густой кустарник круча и местами валуны. Дедок высунулся из «девятки», развалил личико в белозубой ухмылке, что-то крикнул.
— Сусанин куев... — пробормотал Вася, ощупывая тревожным взором окрестности. — Куда ты завел нас — не видно ни зги!
— Идите вперед, не е...те мозги! — живо подхватил Васин сержант — Гоша Галушкин и немедля взял деда на прицел.
— Приехали! — Дед махнул рукой через брод. — Турпал зыдэс!
— Сволочи... — слегка расстроился Вася. — Нехорошо получилось!
— Один сюда идет! — сортирным голосом приказали с того берега — откуда-то из кустов левее самого большого валуна. — Без оружия! Говорить будем. Больше никто не идет! А то заложник убиват будем!
— Попали, — окончательно определился Вася, не сумев нашарить взглядом крикуна. — Вот это жопа, так жопа...
В двух словах объясняю тем, кто не в курсе, попадальную жопость ситуации: Турпал нас переиграл, а мы оказались к этому не готовы. Мы полагали, что тупой Турпал действует самостоятельно и с ним на обмене будут его крестьянские парни, которым до нормальных «духов» — как до... в общем, вы уже в курсе.
А тут чувствуется рука Султана — старшего братца, который, судя по всему, принял участие в организации мероприятия. То есть даже пара удодов, допустим, со снайперской винтовкой и гранатометом, хорошо спрятанных в кустах (уж если Вася не заметил!) противоположного берега на заранее подготовленных позициях, — это ощутимый перевес и контроль положения. А если не пара? Нет, разумеется, наши сейчас тоже рассредоточатся, но... будет видно, кто куда залег, да и бережок с нашей стороны в этом плане здорово подкачал. И вовсе не по злому умыслу либо разгильдяйству так получилось, не надо кривить пухлые губы в гнусной ухмылке! Вы же помните, накануне разведывательно-поисковый Вася катался по окрестностям — рекогносцировкой баловался. Только катался исключительно по дорогам, потому как инженерно-саперный взвод ему не дали. Тут вне дорог столько всякой дряни понатыкано — еще с первой войны, что даже местные на полусогнутых перемещаются. А Вася, напомню, не местный. А еще был расчет, что Турпал — не камикадзе и для обмена также будет пользоваться дорогами. Ну и вот — в результате мы имеем, что имеем...
— Чего ждем? — нервно крикнул мой начальник. — Воронцов — пошел! Мы тебя прикрываем!
— Пошел, пошел... А вот бы — наоборот. Пошли бы вы все... а я бы вас прикрыл! — Я отдал Васе автомат, снял «разгрузку» и перекрестился. — В случае чего — труп положить в кабинете моего начальника на все трое суток. Пусть нюхает и страдает душевно.
— Типун тебе! — буркнул Вася, принимая разгрузку. — НРС оставил?
НРС[45] — Васин подарок на мой день рождения. Подарки боевых братьев я ценю и стараюсь с ними не расставаться. Особенно с такими, что могут пригодиться в трудную минуту.
— Угу. Совсем уж без оружия — неприлично.
— А если найдут?
— Если до полного раздевания не дойдет — не найдут...
Не знаю, как там у профессиональных переговорщиков, да при больших захватах заложников мирового масштаба, — но у нас в этом плане проще. У нас, как правило, режим цейтнота и мелкие местные особенности. Поэтому посредника, который на виду у врага оставил свое оружие и снял «разгрузку», обычно просто поверхностно охлопывают и оглаживают. Вдруг от волнения забыл пистоль за пазухой или пару гранат? Кроме того, прошу помнить, нохчи — гордые горные орлы. То есть если они не собираются отрезать вам яйца, то за попу и промежность при обыске трогать не станут. Это проверено...
— Уверен?
— Угу...
— Ну, смотри. Удачи...
Перебравшись на другой берег, я вымочил ноги выше колен и почувствовал себя некомфортно — утро-то прохладное. Впрочем, о каком комфорте можно говорить, когда попа твоя обжимает шершавую рукоять взведенного стреляющего ножа?! А еще прибавьте к этому такой приятный факт, что в вас целятся незримые супостаты. Сидят себе в кустиках, целятся, а ты — как слепой котенок. Ты их не видишь и
