ничего. То ли Иванов прав, считая, что резидентная сеть — досужий вымысел резвого представителя, то ли резидент — мастер и виртуозно подбирает агентов...
...По прибытии из Моздока Иванова ожидал сюрприз. Знаете, наверное, как бывает в некоторых учреждениях: стоит начальству куда-нибудь отлучиться, как младшие чины тотчас же начинают проявлять инициативу и находят себе на пятую точку приключения.
В этом случае получилось примерно так же. Команда проводила старшего и отправилась по распорядку на боевое слаживание.
И сразу же, едва добрались до окраины Заводского района и замаскировали БРДМ для стоянки, напоролись на нехороших типов. Вернее сказать, Лиза их обнаружила, баловалась с тепловизором и засекла.
— Ребята! Какая славная погода! И вон в тех развалинах пять точечек ползают!
Ребята приняли к сведению и ломанулись проверять. Подкрались по всем правилам военного искусства, обнаружили, оценили обстановку...
В общем-то, ничего там особенного не было: два наших прапора привезли троим местным товарищам с десяток противотанковых мин и ящик тротиловых шашек. Прапора приехали на «ЗИЛе», а товарищи имели «УАЗ», «стволы» и вполне ратный вид.
Наши славные парни ничего другого не придумали, как тотчас же, «не отходя от кассы», начать операцию. Имелась надежда, что товарищи оценят преимущество невидимого врага и сдадутся без боя.
Товарищи оказались удивительно проворными, но обстановку оценили неправильно, схватились за «стволы» и пожелали умереть как солдаты. А прапоров взяли в плен.
Пленных допрашивал Петрушин, и был он немножко не в настроении из-за того, что не удалось взять «духов» живьем. В результате один из пленных умер от сердечного приступа, а второй сошел с ума. Наглухо, без перспективы к ремиссии. Так психолог определил. В ходе допроса ничего путного установить не удалось: прапора знали только троих свежепочивших и торговали лично с ними.
— Они так жалобно кричали, — задумчиво рассматривая ухоженные коготки, поведала Иванову законопослушная Лиза. — И плакали, как албанские дети. Я пожалела их и предложила пристрелить. Но Женя — бессердечный, черствый человек...
— Молодцы, — бесстрастно похвалил Иванов. — «Духов» завалили. Прапоров угробили. Результат — ноль. Вы так славно умеете обрубать концы...
— Ситуация так сложилась, — пожал плечами психолог. — Не продумали. Если бы догадались взять один из Лизиных «маяков», можно было бы как-то там скомбинировать...
— Да, запросто, — подхватил Вася Крюков. — Я бы в два счета пришпандорил маяк к их «УАЗу». Там проползти-то всего ничего было. Потом можно было бы элементарно пропасти этих индюков издали...
Петрушин чувствовал себя виноватым. Оправдываться он не стал, но внешне был искренне печален.
Иванов разнос не устраивал — не его стиль, но сурово поинтересовался:
— Мистер Петрушин... а как там поживает ваша шершавая задница?
— Гхм! — Петрушин подозрительно уставился на командира и зачем-то ощупал свою правую ягодицу. — А что вам до моей задницы?
— Она по-прежнему опасается случайного выстрела со стороны соратников?
— А, это... — Петрушин тяжело вздохнул. — Злопамятный вы, полковник... Нормально поживает. В принципе бойцы толковые, не зря же отбирали... Просто надо было проверить, убедиться...
— Убедился?
— Без вопросов.
— Ну и славно. Тогда с завтрашнего дня прекращаем боевое слаживание.
— Ага... Это из-за этой «залепухи»?
— Да ну, при чем здесь это... Просто есть кое-какие соображения. Вы пока продолжайте в прежнем режиме, я день-другой поразмышляю и... в общем, времени у нас не будет на баловство. Скоро начнем работать...
— Так... А сейчас, стало быть, мы дурака валяем, да? И куда это мы начнем работать?
— В смысле — когда?
— Нет, в смысле — куда. В какую сторону?
— Вы трудитесь, не берите в голову. Только я вас очень прошу — без особого фанатизма! Незачем зря привлекать внимание. Как буду готов — доведу...
Взяв в отделе милицейские сводки и уточненный анализ происшествий за истекший период года, Иванов, руководствуясь пожеланием представителя «зайти с другой стороны», принялся работать с данными. Поработав некоторое время, полковник вник в ситуацию и тематически закручинился:
— Ну прям какой-то ежик получается... Что ни игла, то тема, что ни тема, то как минимум пару месяцев разработки...
На самом деле опечаленный полковник, конечно, слегка преувеличил: у ежа тысячи игл — и все одинаковые. Бумажная обстановка, представленная в сводках и анализах, была больше похожа на клубок шерстяных ниток, который по недосмотру хозяйки угодил в лапы праздному коту-шалопаю. Отовсюду торчат разной величины концы, каждый из которых может равновероятно оказаться как просто порванным фрагментом, так и основной нитью, ведущей к сердцевине. А ты сиди и гадай, который правильный. Ошибешься — потратишь массу времени и сил, разматывая совершенно ненужный фрагмент, который никуда не ведет.
— А подать сюда психолога, — решил полковник, наметив-таки для себя один из кончиков, самый здоровенный и многообещающий. — У него голова большая, пусть тоже попотеет...
— А я дилетант в таких вопросах, — сразу начал «отмазываться» ленивый психолог. — Вы мне пару военных шизоидов дайте, в мозгах поколупаться, или пьяную роту уговорить не штурмовать продсклад! Это — да, это мое. А в этих ваших шпионских хитростях я ни в зуб ногой.
— Я мнение уже составил. — Иванов и бровью не повел, давно понял, что за фрукт этот умник. — Мне нужен свежий взгляд со стороны, чтобы либо подтвердить его, либо опровергнуть. И не просто взгляд какого-нибудь проходимца, а... мнение нестандартно мыслящего человека, наделенного чудовищным интеллектом.
— Эка вы хитро подъехали! — Психолог скептически хмыкнул, но при этом приятно порозовел. — Эксплуатируете старую прописную истину: доброе слово и дебилу приятно. Хорошо, давайте, я посмотрю... Один вопрос: куда мы идем?
— Так... Товарищ Гестапо уже задавал подобный вопрос. — Полковник озадаченно помял подбородок. — Вы что, сговорились?
— Боже упаси! Никогда не лез ни в какие коалиции... Но вопрос правильный. Ответ будет?
— Да, в общем, никуда мы не идем. — Иванов пожал плечами. — Так, смотрим, оцениваем обстановку...
— Так не пойдет, — решительно помотал головой психолог. — В таком случае мы уподобляемся пресловутой Кэрролловской Алисе.
— «Алиса в стране чудес»? — заинтересовался Иванов. — Знаком. Но не помню, чтобы она там оценивала оперативную обстановку.
— Она, как и мы, хотела найти выход, — пояснил психолог. — В связи с этим привожу в первозданном виде фрагмент разговора с котом:
'... — Вы не будете столь любезны сказать, какой дорогой мне следует выйти отсюда?
— Это в значительной мере зависит от того, куда вы хотите прийти, — ответил кот.
— Мне безразлично куда, — сказала Алиса.
— Тогда нет разницы, какой дорогой ты пойдешь, — сказал кот...'
— Занятно, — одобрил Иванов. — Век живи, век учись! А вроде бы сказка...
— Так куда мы идем? — напомнил психолог. — Надеюсь, здесь все не так сложно, как в ситуации с пресловутым приятелем Винни-Пуха?
— И что там за ситуация? Черт... А, вспомнил: «куда идем мы с Пятачком — большой-большой
