сейф из здания?
- Тихо, Рауль! - рявкнул полковник. - Продолжай.
- Я сражался с ними, но их было слишком много. Потом я потерял сознание, и они меня связали. Когда я пришел в себя, сейфа не было.
Взгляд полковника выражал одновременно недоверие и непонимание. Сегура показал на разбитое окно.
- Тебе известно, что оконные прутья сорваны? Кто это сделал? И как? Ты должен был услышать шум! И самое главное, зачем? Ведь сейф в такую дырку не протащишь!
- Сеньор полковник, - плаксиво отвечал охранник, - я не знаю. Это работа дьявола.
Полковник вздохнул.
- Если бы не тот факт, что сейф нашли в парке с выломанной дверцей, я не поверил бы ни единому твоему слову!
Вошел еще один помощник. Полковник поглядел на него.
- Что там?
- Мы проверили бумаги, которые хранились в сейфе. Отсутствует только их часть.
- Какая?
- Документы по недавнему делу агента Отдела G и его соучастников.
Полковник покачал головой и снова взглянул на охранника.
- Откуда они взялись? По твоим словам, дверь была заперта изнутри. Как же они проникли в комнату?
Несчастный солдат задрожал.
- Сеньор полковник, не знаю. Дверь в самом деле была заперта. Мне показалось, что они свалились на меня с небес. Бр-р!
Полковник Мигель Сегура, старший инспектор Policia secreta Нуэво-Мадрида, по слухам - один из тех немногих, кто удостоился чести коротать вечера вместе с кау-дильо в президентском дворце за игрой в карты, потягивая импортируемые с Земли шерри и 'Фундадор', глядя на фламенко в исполнении танцовщиц, известных более своей красотой, чем умением танцевать испанские танцы, как и подобает воспитанному человеку, послал чужестранцам свою визитную карточку.
Его сопровождал только один помощник, молодой Teniente[16] Рауль Добарганес, облаченный - как и полковник - в парадную форму. Держались они оба чрезвычайно вежливо.
Доктора Хорстена тоже пригласили в номер к Лоранам, чтобы облегчить задачу полковнику. Все сидели - за исключением Хелен, которая стояла сдвинув носки и сосредоточенно рассматривала Добарганеса. Парадный костюм офицера Policia secreta был отнюдь не таким серым и скучным, как его повседневная одежда.
Полицейские едва успели церемонно поклониться, как Пьер Лоран вскочил со своего места и мелодраматическим жестом скрестил руки на груди.
- Я признаюсь! - воскликнул он. - Я признаюсь во всем!
Полковник Сегура поглядел на него.
- Вы?
- Да, я! Во всем! Мне не следовало прилетать на эту варварскую планету. Полиция - всюду, куда ни сунься. Никакой свободы для творчества. Но теперь поздно сожалеть. Увиливать же мне не позволяет гордость! Гордость и честь! Я шеф-повар ресторана 'Нуво Кордон Бле'. И я готов умереть!
Он замолчал и остался стоять с горделивым видом.
Марта заплакала.
Хелен даже не обернулась на отца. Она продолжала разглядывать лейтенанта, расположившись от него всего в трех футах.
Лицо доктора ничего не выражало.
Инспектор, подняв брови, поглядел на помощника, который ответил ему пожатием плеч - движением, издревле так хорошо знакомым каждому испанцу.
Инспектор перевел взгляд на добровольно признавшегося шеф-повара.
- В чем же ваша вина? - спросил он осторожно.
- Я оскорбил эту невежественную, быть может, голодающую планету! Ее продукты, ее повара, отсутствие самых простых вещей, таких как треска, угри, огурцы! Ее…
Инспектор поднял руку, останавливая это словесное извержение.
- Будьте так добры, сеньор Лоран, присядьте. Дело гораздо серьезнее, чем вы думаете. Губы сеньора Лорана побелели. Марта торопливо вмешалась:
- Ну садись же, Пьер. Никто не затронул твоей чести. Надо же уважить сержанта Как-его-там. Никто не собирается тебя арестовывать. Садись.
Инспектор искоса поглядел на лейтенанта, но лицо Рауля Добарганеса было каменным.
Когда Лорана наконец усадили в кресло, полковник, которого начали уже одолевать сомнения, заговорил:
- Дорогие гости Фаланги…
- Ты красивый, - сообщила Хелен. Слова относились не к полковнику, даже матушка которого не подходила под это определение, а к лейтенанту Добаргацесу.
Рауль Добарганес почувствовал, что краснеет.
- И краснеешь ты тоже красиво, - удовлетворенно заметила Хелен.
Марта произнесла укоризненно:
- Хелен, замолчи сейчас же. Господа хотят поговорить с нами.
Она мило улыбнулась инспектору.
- Мы вас слушаем, сержант.
Инспектор Сегура открыл рот, потом плотно сжал челюсти. Помолчал - и обратился к Пьеру Лорану.
- Вы ошибаетесь, сеньор, - на Фаланге царит дух свободы. Наша социально-экономическая система - самая стабильная из всех когда-либо существовавших. Все счастливы. Все на своем месте. Те, кому предназначено править, правят. Те, кому предназначено служить, служат. Любой житель Фаланги удовлетворен своим жребием. О скольких еще мирах из состава Объединенных Планет можно сказать то же самое?
- Ой, как это замечательно! - согласно закивала Марта.
- Тогда почему у вас тут столько полицейских? - вмешалась в разговор Хелен.
Несколько секунд полковник с лейтенантом глядели на нее в натянутом молчании.
- Кстати, - пробормотал доктор Хорстен, - в самом деле. Так сказать, устами младенца… Мне кажется, я нашел на Земле историческую параллель вашему миру.
Лицо его приобрело задумчивое выражение.
- Дело происходило довольно давно. Передовые нации громко хвастали тем, какая у них свобода, как они любят мир и насколько презирают войну. Однако у тех, кто громче всех кричал о свободе и мире, были почему-то самые крупные полицейские силы, тайная полиция, контрразведка, грандиозные по численности армия и флот. В странах же вроде Швейцарии и Скандинавских государств, где не поднимали лишнего шума по поводу демократии и прав личности, полиции и военных было крайне мало - даже если судить из расчета на душу населения.
В голосе инспектора прорезались суровые нотки:
- Прошу прощения, но мы отклонились от темы нашего разговора. Этой ночью было совершенно тяжкое преступление. Причем такое, в котором, скорее всего, заинтересован чужеземец. Вы принадлежите к числу немногих чужеземцев, пребывающих на нашей планете. Кроме того, вы прилетели позавчера с Земли, которой содеянное зло только на руку.
- Земле? Матери-Земле? - недоверчиво воскликнул Пьер Лоран.
- По Объединенным Планетам ходят слухи, что Мать-Земля превратилась в довольно странное место, - сухо заметил инспектор. - Ну да ладно. Дело заключается в том, что вы живете на расстоянии четверти мили от здания, где было совершено преступление, и в том, что вы только что прилетели с
