прислушивались к лорановской лекции, поскольку Пьер не потрудился хотя бы немного понизить голос.
- Да, сеньор Лоран, - сказал официант. И совершил ошибку, повторив свою фразу: - Шеф-повар ждет вашего отзыва.
- Скажите ему, что он идиот! - заявил Лоран. - Где, во имя всего святого, в этом супе огурцы?
- Огурцы?
Под взглядом Лорана официант затрепетал.
- Я не знаю, что такое огурцы.
Лоран глубоко вдохнул, словно успокаивая себя.
- Ну, разумеется. Заберите это пойло! Ну и планета - ни угрей, ни сушеной трески, ни огурцов! Долой отсюда! Долой!
Подхватив тарелку с супом, официант попятился в направлении кухни.
Лоран, видно, вознамерился окончательно добить его:
- Возьмите также тарелки у моей жены и дочери. Я запрещаю им есть эту гадость!
- Пьер, Пьер, - вмешалась Марта, - ну зачем же так? Я попробовала. Довольно вкусно.
- Молчи! Решаю я! Уберите пойло!
Хелен хихикнула.
- Все равно я суп не люблю.
Тут она заметила доктора Дорна Хорстена. Он сидел за столиком в другой половине зала. Хелен помахала ему рукой.
- Дядя Дорн! Дядя Дорн!
Хорстену, похоже, такая фамильярность пришлась не по нраву, но он стоически улыбнулся и помахал в ответ.
В ожидании перемены блюд за столиком Лоранов царило напряженное молчание. Даже Хелен поутихла, словно напуганная раздражением отца.
Официант вернулся в сопровождении метрдотеля.
- А что
- Фирменное блюдо нашего ресторана, сеньор Лоран. Pastel de pescado.
- Рыбный пирог, вот как? У вас тут, оказывается, рыба все-таки водится?
- Да, сеньор Лоран. Если я не ошибаюсь, белая рыба, которую шеф-повар нашего ресторана кладет в это блюдо, мало чем отличается от земной камбалы.
Пьер Лоран осторожно дотронулся до тарелки, которую поставил перед ним официант и, обнаружив, что она нестерпимо горячая, по-видимому, немного успокоился.
Подождав пока официант обслужит остальных, он осторожно попробовал. Метрдотель затаил дыхание. Лоран съел еще кусочек.
Марта и Хелен быстро поглощали пирог, видимо зная,
Пьер Лоран с каменным выражением лица отложил вилку. И сказал, обращаясь к метрдотелю:
- У каждого бывают черные дни. Для вашего шеф-повара, вне всякого сомнения, такой день - сегодня. Проверьте, быть может, он серьезно болен. Марта! Хелен!
Он встал из-за стола.
Марта и Хелен, со вздохом отставив свои тарелки, тоже поднялись.
Метрдотель с искаженным лицом заломил руки.
- Придется нам сесть на свои запасы, - сказал Лоран. Повернувшись, он направился к двери. Марта с большим сожалением поглядела на него и пошла следом, а за ней - Хелен, которая успела стащить со стола булочку.
Глаза всех присутствующих были обращены на знаменитого заезжего кулинара. Некоторые из посетителей с подозрением поглядывали на собственные тарелки. Это не укрылось от внимания метрдотеля, и лицо его снова перекосила гримаса отчаяния.
Пьер Лоран задержался у столика доктора Хорсте-на. Он бросил взгляд на десерт, за который собирался взяться его приятель.
- Это что, flan[15]?
Доктор даже вздрогнул.
- По-моему, да, - он поглядел в меню. - Да, flan.
- Мой дорогой доктор, вы отравитесь. Не возражайте. Окажите мне честь присоединиться к нам. У меня есть кое-какой опыт, и мы поэтому никогда не путешествуем без собственных продуктовых запасов. Среди всего прочего я могу предложить вам камамбер, настоящий камамбер из Нормандии. А еще у меня найдется парочка бутылок выдержанного коньяка. Отужинайте вместе с нами: камамбер, а не этот псевдофлан. Уверяю вас, вы не пожалеете.
- Да я, право, не знаю, - заколебался доктор.
Марта из-за спины мужа кивнула ученому: дескать, соглашайтесь, ну что же вы. Судя по всему, ей не улыбалось остаться один на один с разгневанным супругом.
- Что же, очень любезно с вашей стороны. - Доктор Хорстен отложил салфетку и встал. - Значит, очень старый 'Мартель'? Сто лет не пил. Нет, в самом деле, настоящий коньяк, не синтетический?
Губы Пьера Лорана побелели.
Доктор кашлянул.
- Хм-м… Да-да, разумеется. Разумеется, коньяк, должно быть, просто великолепный.
Не говоря ни слова, Пьер Лоран повернулся и направился к выходу, за ним Марта, доктор Хорстен и - последней - Хелен. Она умудрилась стащить еще одну булочку - теперь уже со стола доктора. Положительно, Хелен ничуть не испугалась своего рассерженного папаши.
Войдя в номер, Пьер Лоран бросил взгляд на 'клопа', которого мастерским броском разбил утром. Потом поглядел на Хелен и Дорна Хорстена, не переставая во весь голос вешать об угрях, треске и огурцах.
- Алле-оп! - прошептала Хелен.
Доктор подхватил ее за талию и подкинул вверх. Едва не врезавшись головой в потолок, девушка ухватилась за цепочку, на которой висел канделябр, и на мгновение зависла в воздухе.
- Его не ремонтировали, - сказала она, извернулась и мягко опустилась на подставленные руки Хорстена.
Лоран, который все еще кипел праведным гневом - правда, теперь он изрыгал проклятья по поводу якобы несъедобного пирога с рыбой, - поглядел на часы.
- Отлично, - прошептал он. - Пятнадцать минут.
И возобновил свой монолог, причем на таких тонах, что его наверняка было слышно и у конторки портье.
Доктор Дорн Хорстен подошел к окну, распахнул его и выпрыгнул.
Марта вздрогнула.
- Никак не привыкну к этим его штучкам, - пожаловалась она.
Хелен вскочила на подоконник и поглядела вниз.
- Порядок, - сказала она. - Подумаешь - четвертый этаж. Там, внизу, лужайка. Не забывай, он же с планеты, где большая сила тяжести. Ну, пока.
Она последовала примеру Хорстена.
Марта снова вздрогнула.
Хелен угодила в объятия доктора. Не опуская девушку на землю, он быстрым шагом устремился к выходу из небольшого парка, окружавшего 'Посада Сан-Франциско'.
- Как им удалось это выяснить? - спросил он на ходу.
- Все очень просто, - отозвалась Хелен. - Они бродили по городу, и первое, на что указал гид, было Главное управление Policia secreta. Пьер с Мартой, естественно, соответствующим образом отреагировали на его слова. Короче говоря, им не составило особого труда разговорить этого дурня. Они спросили, почему в полиции служит так много народа, и он в ответ рассказал им во всех подробностях недавнюю историю поимки заговорщиков. С улицы он показал им окно того помещения, где проводились допросы. То есть того,
