летоисчислению: 'Сеньорита Октавиана Гонзалес участвовала в состязаниях в качестве рейонадора[28] и получила в награду два уха. Это знаменательное событие произошло на Plaza del Toro[29] города Нуэво-Мурсия'. На стадионе между тем установилась глубокая тишина. Шестьдесят тысяч зрителей как будто старались совершить невозможное - услышать, о чем идет речь на судейской трибуне.
- Да, женщины иногда выступают на корридах, но обычно в своих собственных поместьях…
- На Фаланге нет закона, который не допускал бы женщин к участию в Национальной Fiesta brava, - продолжала упрямо твердить свое Марта.
- Вы иностранцы и преступники! - заявил вдруг один из судей, который до сих пор не вмешивался в разговор.
- В законах Фаланги ничего не сказано о запрещении преступникам выступать на корриде. А что до иностранцев, то мы как временно проживающие на вашей планете обладаем всеми правами граждан Фаланги.
- Но ведь она даже не женщина! - брюзгливо заметил старик.
Хелен побагровела от гнева.
- К вашему сведению, на моей родной планете Гэнд-харвас все жители такого роста! С чего вы взяли, что я не женщина? - отрубила она. - Я требую допустить
Меня к участию в соревнованиях!
- Хорошо, сеньорита, хорошо. Однако, как вам, должно быть известно, к претендентам на участие в Fiesta brava предъявляются определенные требования. Наша коррида - соперничество не людей, а стилей. Какую школу ведения боя вы предпочитаете?
- Школу? - непонимающе переспросила Хелен.
Судья торжественно произнес:
- Мы не можем позволить, чтобы такое грандиозное зрелище превратилось в фарс. Итак, какой стиль вы предпочитаете? Мадридский? Севильский? Ла Ронда[30]? Должен вас предупредить: выбрав стиль, вы обязаны строго придерживаться его в ходе поединка.
Хелен с отчаянием огляделась. Пьер Лоран и Дорн Хорстен - оба сокрушенно покачали головами. Судья разрешил себе улыбнуться:
- Итак, ваш стиль сеньорита?
- Критский! - внезапно объявила Хелен. Все раскрыли рты.
- Вне всякого сомнения, таким образованным людям, как вы, должно быть известно, что искусство боя быков практиковалось на острове Крит две с лишним тысячи лет назад[31] , когда в Испании никто ни о чем подобном не слыхивал, - победно закончила девушка.
Стадион бурлил в ожидании. Слухи еще об одной участнице состязания разнеслись быстро, и зрители теперь возбужденно обсуждали эту новость. А Бартоломе Гуэрро со своими друзьями подогревал их интерес.
Марта с Хелен торопливо доканчивали сооружение импровизированной критской юбки.
Дорну Хорстену выпала честь быть sobresaliente[32]. Придумывать костюм и для него было некогда. Он снял пиджак с ботинками и остался в брюках и рубашке с расстегнутым воротом.
Сопровождаемая доктором, Хелен вышла на арену в тот самый миг, когда на противоположном конце поля появился bos taurus ibericus.
И тут все увидели, что маленькая Хелен, которая рядом с быком казалась совсем крошечной, отнюдь не ребенок, а взрослая девушка.
Она устремилась навстречу быку. Он заметил ее, развернулся и ринулся вперед со скоростью локомотива.
Среди зрителей раздались крики ужаса.
Животное и маленькая женщина неумолимо сближались. Бык нагнул голову для удара. На какой-то миг их тела словно сплелись.
Пухлые ручки ухватились за рога. Бык боднул. Сальто - и Хелен стоит на спине животного лицом к его хвосту. Снова сальто - и она уже на песке арены. Дорн Хорстен заботливо поддержал ее.
Недоумение, удивление, аплодисменты!
Бык возобновил атаку. Номер повторился еще раз.
Наконец смятенное, изнемогающее животное остановилось. Весь его вид - опущенная голова, вывалившийся язык, бурное, прерывистое дыхание - говорил о том, что он сдался.
Трибуны неистовствовали. Трибуны вопили. Трибуны сходили с ума.
Видя, что все признают ее победу, Хелен двинулась в обход поля - как до нее другие матадоры, награжденные ушами, хвостами и копытами своих павших противников.
Но ее круг почета был особенным. Она продемонстрировала столько акробатических трюков, сколько главная арена города Нуэво-Мадрид, столицы планеты Фаланга, не видела за все время своего существования.
Следом за Хелен - как часом ранее слуги матадора за своими хозяевами - бежал доктор Дорн Хорстен.
Но в отличие от помощников Карлитоса и Перико он не хвастал перед восхищенными зрителями трофеями своих принципалов - ушами, хвостами и копытами.
Вовсе нет. Он тащил на закорках недоумевающего быка.
Трибуны задыхались от смеха.
ЭПИЛОГ
В номере Лоранов в отеле 'Посада Сан-Франциско' шел деловой разговор. Присутствовали оперативники Отдела G, Бартоломе Гуэрро, весь перевязанный Хозе Ойос и руководители вышедшей из подполья партии Лорки.
Дорн Хорстен подводил итоги:
- Если над правительством смеются - ему не устоять. Таков опыт истории. Даже император Нерон, продолжатель линии божественных римских цезарей, не удержался у власти после того, как позволил себе ряд выходок, достойных разве что какого-нибудь шута.
Гуэрро согласно кивнул.
- Как быстро превратился в посмешище режим каудильо, а все благодаря маленькой девочке, которая сначала обнаружила, что публику надувают, а потом устроила из национального зрелища потеху!
Хелен появилась на пороге. Одета она была уже не в прежнее детское платьице, а выглядела по последней фалангийской моде - высокие каблуки и накрашенные губы.
Хорстен изумленно воззрился на нее:
- Куда это ты собралась?
- Не твое дело, господин увалень! Но раз уж тебе хочется знать, то у меня свидание с Фердом Зогбаумом. Сначала я устрою ему хорошенькую взбучку. А потом - потом сменю гнев на милость. В конце концов, он ближе всех мне по росту на пару сотен световых лет вокруг.
И добавила - с озорной улыбкой:
- Мне кажется, он переменит свое мнение о маленькой Хелен, поглядев на нее в этом критском костюме!
Примечания
