- Эй, - воскликнул он, - сейчас будет Дуган.
Он повернулся и включил ящик для идиотов, не обращая внимания на выражение неприязни на моем лице.
- Тебе что, не нравится со мной беседовать? - прорычал я.
- Да нет, мистер Майерс, - ответил он, не переставая возиться с ручками настройки. - Это новый стереовизионный персонаж.
- Никогда о нем не слышал.
- Сейчас, через минуту начнется, - сообщил Сэм, хихикая в предвкушении. - Это новая передача. Предполагается, что он как бы герой, ну вы понимаете? Но внешность у него не то чтобы такая. На самом деле уродлив, как обезьяна. Ну спокойный у него такой характер, и вечно с ним что-то такое случается. Ну и девушки его не любят, и все такое. Он обыкновенный. И можно подумать, что все, кто смотрит стерео, ненавидят его за нахальство. Ну и отчасти это так. Но он не то чтобы деревенщина, вы понимаете? Он - герой. Только у него толком ничего не получается.
- То есть он что - новая звезда? - неприязненно поинтересовался я. - А что случилось с такими персонажами, как Кэри Грант и Рок Хадсон[4]? Хорошие ребята, которые всегда, нравились девушкам.
- Хотите еще пива, пока не начался Дуган? - спросил Сэм.
- Да черт с ним, с Дуганом! - прорычал я и, слезая с табурета, швырнул ему доллар. - Мне нужно подумать о радикальном центре.
И тут у меня внутри что-то екнуло.
- Этот Дуган что-то вроде антигероя? - спросил я зло.
- Да-да, я думаю это так, - откликнулся радостно Сэм, пока диктор закруглялся с рекламой.
Тот ратовал за один из новых миникаров, импортируемых из Японии, и пренебрежительно отзывался о 'динозаврах' из Детройта. Эта японская машина имела столько же приборов и хрома, как доисторическая фордовская модель 'А', а ее стоимость была в два раза меньше, чем у самого дешевого кара на воздушной подушке. Я знал, что местами их распродажа идет бешеными темпами.
Я снова взобрался на табурет.
- Так тебе нравится этот тип, антигерой, а? - спросил я.
- Ага. Знаете, те парни, которых вы упомянули, ну, как тот Рок Хадсон, - все это такая мура! Они всегда богатые и красивые. Они знакомятся с девушками, и у каждого есть красивый дом; они разъезжают на итальянских спортивных аэрокарах и едят в этих роскошных ресторанах, где все еще есть официанты; шатаются по ночным клубам для миллионеров и пьют шампанское. А девушка? Она может свалиться со скалы, но чтоб при этом из ее прически выбилась хоть одна прядь - никогда! И вся эта мура кончается всегда одинаково: и стали они вмести жить-поживать да добра наживать.
- Не становись циником, Сэм, - сказал я ему, а себе под нос пробормотал: - Значит, сегодня в самых популярных стереошоу хорошие парни девушкам больше не нравятся.
На следующее утро мне не удалось добраться даже до стола городских новостей, чтобы отметиться у Блакстона. У дверей лифта, как всегда запыхавшаяся, меня поймала Руфи.
- Мистер Майерс, - взахлеб начала она, - я вас искала буквально повсюду.
- Тем меня нет, - заверил я. - Меня есть здесь.
- О, мистер Майерс, - она хихикнула, оценив шутку. - Вы всегда такой остроумный! Вас хотел видеть мистер Уилкинз.
- Ох-ох, - сказал я. - Вот я и сразу перестал быть остроумным.
Я направился вдоль по коридору к кабинету коммерческого директора.
Уэнтуорт Уилкинз, не в пример редактору отдела городских. новостей Блакстону, был журналистом новой шкоды. Он получил в наследство большую часть 'Джорнал' от своего отца, которую тот в свою очередь унаследовал от своего. Как рассказывают сотрудники-ветераны, папаша Уэнтуорта настоял, чтобы тот прошел все ступеньки в редакции снизу доверху. В результате неделю он был копировальщиком, неделю - репортером на побегушках, неделю - репортером по происшествиям, неделю начальником копировального отдела, месяц - ночным редактором, месяц - редактором отдела городских новостей, и с тех пор и по сей день, зная дело от альфы до омеги, он был заместителем главного редактора по коммерческой части.
Не знаю, чем уж я это заслужил, но он мне покровительствовал. Будь на то воля Блакстона, я бы вылетел с работы через двадцать четыре часа или вылетал по крайней мере с недельной периодичностью с момента поступления на нее. Но старина Уилкинз верил в меня. Возможно, он ожидал, что в ближайшее время я снова притащу супербомбу и тяпну Пулитцера в третий раз, установив таким образом своеобразный рекорд в журналистике.
Я стоял перед дверным экраном и ждал, когда откроется замок. Услышав щелчок, я нажал ручку и вошел.
Мисс Паттон оторвала взгляд от стола и, прежде чем сказать мне: 'Доброе утро, Счастливчик', холодно улыбнулась.
- Доброе утро, - ответил я. - Мистер Уилкинз хотел меня видеть.
- Верно. Заходи к нему, Счастливчик.
Я зашел.
Рабочему столу Уэнтуорта Уилкинза крупно повезло. Он был девственно чист - даже карандаша не найти. Когда его хозяину нужно было отдать какое-нибудь распоряжение, достаточно было сказать: 'Мисс Паттон!' - и она тут же откликалась. Должно быть, микрофон был встроен в крышку стола. Где он прятал городской телефон, я не знаю.
Стол выглядел так, словно за ним никогда не работали. И он соответствовал хозяину. Уэнтуорт Уилкинз, казалось, понятия не имел о том, что такое работа. Даже то, как он одевался, подтверждало это впечатление.
- Сэр, - начал я, - тут одна из копировальщиц передала, что вы хотели меня видеть.
Он поднялся и поздоровался со мной за руку. Мистер Уилкинз у нас очень демократичен. Затем он сел обратно, вытащил из ящика ароматизированную бумажную салфетку, вытер ладони и выбросил ее в мусоропровод.
- Это было пару часов назад, Счастливчик, - сказал он, посмеиваясь. - Не хочешь же ты сказать, что появился в редакции на два часа позже меня?
Я мог бы ему сказать, что с утра мучался похмельем. Мог бы, но не сказал.
- Сэр, - начал я серьезно, - я занимаюсь интенсивным расследованием для нового очерка. Пожалуй, даже для серии очерков. Мне было необходимо отлучиться, э-э, вниз, в библиотеку.
- Ладно, присаживайся, мой мальчик. - Он провел пальцами по своим французским усикам сводника, как бы проверяя, насколько они отросли. - Черныш говорит, что в том, на чем ты носишь свою шляпу, завелась какая-то бредовая идея.
Он был единственным человеком в 'Джорнал', который называл Старую Головешку Чернышом. Он вообще всех называл по кличкам, независимо от того, имел ее человек или нет. Это было одним из проявлений его большой демократичности.
- Видите ли, сэр, - сказал я как можно скромнее, - я всего лишь у истоков событий, которые могут иметь весьма серьезные последствия.
Он скептически посмотрел в мою сторону.
- Поразмыслив над всем этим, Черныш пришел ко мне с предложением.
- Да, сэр. - Кажется, мои акции растут. Возможно, мне удастся выжать из этой идеи серию очерков, особенно если они дадут мне в помощь кого-нибудь из стариков.
- Он предложил тебя выгнать.
- Да, сэр. - Кажется, мои акции падают. Нужно было срочно что-то говорить. - То есть я имел в виду, нет, сэр.
- Теперь с этим делом о заговоре и радикальном центре. Что ты можешь о нем рассказать, Счастливчик?
Я напустил на себя серьезный вид, самый серьезный, какой только мог.
- Ну да, сэр. Я думаю, что осуществляется какой-то план по дискредитации духовных ценностей
