К счастью, на следующее утро я был свободен. Немедленно бежать в редакцию нужды не было, и я отправился домой к Морту Циммерману, чтобы вытащить его из постели.
Он уставился на меня из дверей. Единственной его одеждой были пижамные штаны. Хилость шеи подчеркивала копна черных волос, которая с равным успехом могла бы служить тюфяком или блошиным зоопарком.
- Что тебе нужно в этот час ночи?
- Сейчас десять часов утра, - ответил я, пролезая мимо него в неопрятную гостиную.
- Черт побери, я пишу с полуночи и до рассвета!
- Знаю, - сказал я. Бросив несколько номеров 'Циника' и 'Мизантропа' на журнальный столик и сдвинув в сторону пачку 'Иконокласта', я освободил себе место на диване.
- Мне нужно с кем-нибудь поговорить, - заявил я усаживаясь.
- Почему со мной?! - взревел он. - Кофе будешь?
- Да. А почему бы и не с тобой? Ты слабее меня и не смог бы выставить меня вон.
- Ничего себе шуточки с утра, - проворчал он, исчезая на кухне.
Пока он отсутствовал, я взял номер 'Циника' и стал с грустью перелистывать страницы.
Передовица была посвящена момизму. Из того, что я увидел, можно было заключить, что большую часть материала автор взял из старой классической книги 'Поколение насмешников', которая сделала написавшего ее Уайли несостоятельным и безвестным еще несколько десятилетий назад.
В другой статье развивалась мысль о создании организации 'Ветераны будущих войн'. Идея заключалась в том, чтобы начать выплату пенсий подросткам, дабы те могли насладиться материальными благами, пока достаточно молоды и здоровы. Задавался вопрос: почему ветеранскими льготами, устанавливаемыми правительством, должны пользоваться только те, кто выжил? Те, кто будет убит, должны их тоже получать, пока война даже и не началась.
Со вздохом я отложил журнал обратно на столик. В это время в комнате появился Морт с бумажным пакетом сахара и двумя чашками кофе, из которых торчали ложки.
Я взял чашку, зачерпнул ложкой сахар из пакета и кивнул на журналы.
- Все еще продаешь им свои заметки?
- Да так, по случаю, - равнодушно ответил Морт. Он уселся в мягкое кресло, не обращая внимания на бумаги и грязное полотенце, которые там уже лежали. - Конкуренция становится все жестче. Когда они только начинали выходить, можно было продать все, что ни напишешь. А сейчас в игру вступила куча профессиональных внештатных журналистов, вылетевших из других изданий. Тягаться с именитыми писателями мне не по плечу.
- А что случилось с журналами для мужчин? - спросил я угрюмо. - Ну, этими, которые обычно публиковали статьи о безразмерных купальных халатах и подобных вещах?
Он отхлебнул кофе, но счел его слишком горячим.
- Это был последний всплеск, - пробрюзжал он. - Некоторые выходят до сих пор, да и те перешли на заметки типа публикуемых в 'Цинике' и 'Иконокласте'. Я тут продал на прошлой неделе одну штуку в 'Проказливый плейбой' - как избежать призыва в армию.
- Как избежать призыва?
- Вот именно. Существует множество способов. Некоторые даже законны. Один из них - совершить хулиганский поступок. Стащить аэрокар или что-нибудь еще. Ты попадаешь на учет в полицию, а преступники в армии не нужны. Или можно 'закосить' на медицинской комиссии, принимая сердечные стимуляторы. Или я знаю парня, который не возражал против призыва, но, попав на призывной пункт, стал все время шататься по баням. В конце концов он предстал перед местными медиками, которые его спросили: 'Нравятся ли вам девушки?' Он ответил: 'Надеюсь, у них все в порядке', и это был конец его военной карьеры. Потом…
- Мне все это известно, - прервал я. - Я имел в виду другое - мне странно, как они могли подобную статью напечатать?
Его косматые брови полезли вверх.
- А почему бы и нет? У нас свободная страна.
- И с каждым мгновением становится все свободней.
Он снова попробовал кофе, нашел, что тот остыл достаточно, и помахал в мою сторону ложечкой.
- Есть лишь одна причина, по которой существуют законы о воинской повинности, - сказал он с важным видом. - Все из-за того, что твои сограждане не настолько глупы, чтобы служить добровольно. Когда последний раз в нашей стране кто-нибудь пошел служить добровольно?
- Ну, есть кое-кто…
В ответ на мое замечание он неприязненно покачал головой.
- В наши дни те парни, которые идут в армию добровольно, настолько пустоголовы, что они там просто не нужны. Военным нужны люди хоть с толикой мозгов. Канули в Лету те времена, когда коэффициент интеллектуальности у сержантов был ниже девяноста.
- Некоторые идут в армию ради карьеры, - сказал я. - Через двадцать лет ты уходишь в отставку с пенсией и самыми разными льготами.
- Конечно, - согласился он, уже теряя интерес к предмету обсуждения, - но это только исключения. Они не идут из-за таких обветшавших понятий, как патриотизм. Они идут, чтобы застраховаться. И ты можешь себе представить, что это за люди, которые готовы в течение двадцати лет слушать армейский треп о том, что они здесь получат больше, чем где-либо, только потому, что не способны выжить на гражданке. - Морт презрительно фыркнул.
Он поднялся и отправился на кухню за очередной порцией кофе.
Когда он возвратился, я спросил:
- Морт, а над чем ты работаешь сейчас?
- Парочка вещей. Серия, отчасти касающаяся политики. Пахано-перепахано, но я даю это под несколько другим углом.
- И что там о политике?
Он поднял газету и сунул ее мне.
- Видел эту информацию о карманнике, который стал мэром городка в Новой Англии?
- Карманник?
- Ага. - Он горько рассмеялся. - Толстое полицейское досье. Он обнаружил, что для того, чтобы жить честно, ему необходима работа. То есть, если его не изберут, он будет вынужден опять воровать, чтобы заработать на жизнь. И даже если воровать для этого просто необходимо, то лучше делать это, сидя за столом, как это делают политики, а не шататься по театральным сборищам и ярмаркам штата.
Я уставился на Циммермана.
- Ну и как, выбрали?
- О да, все в порядке, выбрали. Под общий хохот - в кабинет.
- Боже праведный! - простонал я. - Куда катится страна?
- Просто избиратели наконец-то становятся такими же циничными, как и политики, - фыркнул Морт. - Ты представить себе не можешь, как много на сегодняшних выборах бюллетеней, где кандидатами внесены Пого-пого или Утенок Доналд.
- Я думал, главная тенденция - не голосовать вообще.
- Кто может их в этом винить? - продолжал оппонировать Морт. - Если даже на принципиальную кампанию собирается пятьдесят процентов потенциальных избирателей - уже необычно.
- Ну ладно, - согласился я, - но ведь, если избирателям не нравится то, что происходит, они могут поставить другого человека.
- А могут ли? - потребовал он ответа. - Старая песня, все это - фикция, когда оба кандидата обычно выступают за одно и то же. Сколько из них сдерживают свои обещания, укатив из округа? Ты голосуешь за человека, ибо он на твоей стороне против другого, но стоит ему усесться в кресло, как он преображается. Вспомни старые времена Джонсона и Голдуотера.
Он снова помахал ложечкой в мою сторону.
- Это один из вопросов, о которых я собираюсь написать. Растущий в людях цинизм - это
