— Нет, вы видели? — не унимался толстяк. — Они заморозят его! Заморозят, как свиную тушу… — но на его истерику уже никто не обращал внимания.
25
Даллас застегнул последнее крепление на поясе Кейна и открыл вентиль. Баллон со слабым шипением выпустил дымящийся газ, несущий холод космоса в фольгированный конверт.
— Подожди. Подожди! — рука Эша легла на вентиль. — Может быть, мы слишком торопимся. Может быть, мы не имеем права… Надо подумать… что мы можем еще сделать с этим…
— Мы можем только уничтожить его. — Голос Далласа звучал внушительно и твердо и не допускал возражений. — Лучше всего — жидким кислородом.
— Пожалуй, у нас не так много времени…
— Да, а мне важно спасти его.
— Ну что же… Мы, конечно, испробуем все варианты.
26
Экран переливался разноцветными полосами сетки: «Процесс замораживания завершен. Состояние анабиоза достигнуто».
Даллас взглянул на индикаторы состояния организма и проговорил:
— Все нормально. У нас есть восемь часов.
Эш взял лазерный скальпель и включил накопитель импульса:
— Сейчас попробуем перерезать щупальца.
— Только ради бога, осторожно.
— Наверное, удобнее всего вот здесь. Сделаем разрез по суставу, — размышляя, он ловко взял марлевый тампон, подставил его под предполагаемое место разреза и поднес скальпель.
Лазер блеснул зеленой вспышкой, и струйка слабо фосфоресцирующей жидкости полилась из ранки. Марлевый тампон в руках Эша зашипел, испаряясь. Струйка стекла на пол. Белоснежный пластик покрытия начал таять как лед в кипятке. Жидкость быстро добралась до стальных перекрытий.
— Черт, она разъедает металл!
— Надо посмотреть, что на нижнем этаже, — Даллас бросился к шлюпке, на ходу разблокировал выход и побежал по коридору, чуть не сбив с ног Ламберт. Все бросились за ним следом. Бежали так, будто от этого зависела чья-то жизнь. Кубарем скатились с лестницы и…
— Проходит! — Даллас нашел прожженное отверстие в отсеке со скафандрами.
В помещении висел легкий дымок, в потолке зияла ажурная дыра с бахромой по краям. С этой бахромы капал расплавленный металл, как весенняя веселая капель под мартовским солнцем. Скафандр, оказавшийся под дырой, уже дымился и расплывался серебристым киселем по быстро размягчавшемуся полу.
— Посмотрим еще ниже! — Даллас бросился к лестнице.
Этот отсек был завален старым испорченным оборудованием. Паркер открыл шлюз, вбежал внутрь и заметался между грудами хлама, глядя в потолок:
— Где?!
И тут он увидел тонкую струйку дыма. Металл потерял форму и весело капал на пол.
Подошел Даллас:
— Господи! Это уже третий этаж!
— Не стой под этим, — Паркер отстранил его рукой.
— Странное вещество, — заметила, подходя, Рипли.
Подоспели и остальные. Металл тяжелыми каплями отрывался от потолка и падал на пол, застывая неправильной формы лужей. На краях дыры стали образовываться длинные сосульки.
— Ты только взгляни на это, дружок, — обратился Паркер в Бретту.
— Дай мне металлический щуп, быстро! — протянул руку Даллас.
Бретт подал индикатор волноводов.
Щуп нырнул в отверстие в потолке.
— Капитан, руку потерять не боишься?
— Помолчи, — нервно бросила Рипли.
Тем временем капитан уже вынул оплавленную и дымящуюся железку из рваной дыры в потолке.
— Реакция остановилась, — он задумчиво разглядывал индикатор. Это выглядит, как сверхкислота…
— Это его кровь? — спросил Бретт и с трудом проглотил ватный комок, не выпускавший слова из горла.
— А, может — защитный механизм? — Огромные белки глаз на черном лице блестели в темноте. — Существо почувствовало, что вы хотите его убить…
— А как насчет Кейна? — напомнила Рипли.
— Подумаем. С ним Эш. Может быть, он разберется.
27
Стены и потолок излучали мягкий белый свет, и в этом белом ослепительном безмолвии медицинского бокса лежал на столе Кейн. Казалось, что он спит. Грудная клетка плавно подымалась и опускалась, было слышно ровное дыхание спящего. И лишь сидящий на лице отвратительный монстр портил идиллию и наводил ужас.
В глубине медицинского отсека сидел Эш и делал какие-то пометки в журнале, изредка поглядывая в окуляр микроскопа. Над его головой на экране дисплея двигались сильно увеличенные частицы крови.
Рипли подошла бесшумно, по-кошачьи.
— Эш, послушай, — она произнесла эти слова тихо, но в тишине они прозвучали, как удар колокола; офицер по науке дернулся, но не обернулся, а продолжал писать, но голос не давал ему заниматься работой. — Зачем ты это сделал?
Он поднял голову и, слегка улыбнувшись, посмотрел в ее глаза. Его правая рука коснулась клавиатуры, и экран погас; левой он захлопнул журнал.
— Что ты там видишь? — спросила она, садясь на стол возле микроскопа.
— Я вижу там то, чего еще не знаю, — спокойно ответил Эш; он не спеша встал из-за стола и потянулся, разминая затекшие после долгого сидения мышцы. — Тебе что-нибудь нужно?
— Да, я хочу поговорить с тобой.
— О том, что я сделал?
— Да, об этом. А еще, может, ты хочешь рассказать мне о нашем госте?
— Только тебе, дорогая.
— Я польщена. И я не шучу.
— Ну что ж… Тогда и я — тоже. Понимаешь, рано или поздно мы выясним все об этом существе.
— Я не об этом. Зачем ты впустил его на корабль?
— Я сделал это, потому что не мог оставить живого человека снаружи. Ну подумай сама. Что бы
