Ореол смерти

– Тебе понравится Рим, дорогая, – улыб­нулся Рорк.

Еве действительно понравился Рим. Во вся­ком случае – то немногое, что она увидела, до­бираясь из аэропорта до квартиры Анжелини, окна которой выходили на площадь Испании. Фонтаны, старинные дома, античные руины – все это было так прекрасно, что казалось почти нереальным.

Ева сидела на заднем сиденье роскошного ли­музина и разглядывала прохожих на улицах. Видно, в этом сезоне в моде были широкие сво­бодные платья – от белых до цвета темной брон­зы. Разноцветные пояса, пряжки туфель, дамские сумочки были украшены блестящими камнями. Все это напоминало о пышности и великолепии королевских дворов средневековья.

Рорк даже не подозревал, что Еву что-то может так поразить, и с удовольствием наблюдал за тем, как она, забыв о делах, глазеет по сторонам, словно маленькая девочка. Как жаль, думал он, что не удастся остаться здесь на пару дней и по­бродить по вечному городу.

Увы, машина очень быстро довезла их до дома Анжелини. Рорк взял Еву под руку и повел к подъезду.

– Только бы это не оказалось полной ерун­дой, – пробормотала она. – Неужели тебя ни капли не раздражает, что нас заставили лететь через океан ради какого-то разговора?

– Радость моя, мне так часто приходится ле­тать гораздо дальше по совсем смешным поводам! И без очаровательной спутницы…

Ева только фыркнула. Увидев охранника, она едва не предъявила ему свой значок, но вовремя опомнилась.

– Ева Даллас и Рорк к Мирине Анжелини.

– Вас ожидают.

Невозмутимый охранник направился к лифту и нажал кнопку.

– Ты бы мог завести такого же, – заметила Ева, войдя в лифт, – и избавиться от Соммерсета.

– У Соммерсета масса достоинств. Ты просто пристрастна.

Ева снова фыркнула, но промолчала.

Двери лифта открылись, и они оказались в холле с позолоченной лепниной и фонтанчиком в виде русалочки.

– Боже! – прошептала Ева, изумленно глядя на пальмы в кадках и картины. – Я думала, так живешь только ты.

– Добро пожаловать в Рим, – приветствовал их Рэнделл Слейд. – Спасибо, что приеха­ли. Прошу вас, проходите. Мирина в гостиной.

– Она не сказала, что и вы здесь, мистер Слейд, – заметила Ева.

– Мы оба решили, что надо вас вызвать.

Одна из стен гостиной была стеклянной, при­чем, по-видимому, прозрачной только с одной сто­ роны. Несмотря на то что они находились всего лишь на шестом этаже, город было видно велико­ лепно.

Мирина сидела в кресле и пила чай. Рука, державшая чашку, слегка дрожала. В светло-го­лубом платье она казалась совсем бледненькой и хрупкой.

Мирина была босиком, волосы забраны назад гребнем с драгоценными камнями и стянуты на затылке в узел. Ева решила, что она похожа на римскую богиню, но, поскольку мифологию знала плохо, на какую именно богиню, сказать не могла.

Мирина, увидев их, не встала, даже не улыб­нулась. Только отставила свою чашку и налила еще две.

– Надеюсь, вы выпьете со мной чаю?

– Я приехала не чай пить, мисс Анжелини.

– Понимаю. И очень благодарна вам за то, что вы приехали.

– Позволь, я помогу тебе, дорогая. – Слейд взял чашки у Мирины. – Прошу вас, садитесь, – предложил он. – Мы постараемся вас не задер­живать, а пока что устраивайтесь поудобнее.

– Я здесь не считаюсь официальным ли­цом, – сказала Ева, выбравшая себе мягкий стул с низкой спинкой, – но, с вашего позволения, я бы хотела записать нашу беседу.

Мирина взглянула на Слейда и прикусила губу.

– Да, конечно. Вам известно о… проблемах, с которыми столкнулся Рэнди несколько лет назад в Лас-Вегасе?

– Да, – ответила Ева, включив диктофон. – Но мне говорили, что вы ничего не знаете.

– Рэнди вчера мне все рассказал. – Мирина протянула Слейду руку, и он пожал ее. – Вы сильная женщина, лейтенант. Возможно, вам трудно понять, что испытывают люди… менее сильные. Рэнди раньше ничего мне не рассказывал, потому что не хотел меня огорчать – у меня слабые нервы. – Она пожала плечами. – Стран­но: кризисы в делах заставляют меня действо­вать энергично, личные же совершенно выбива­ют из колеи. Врачи называют это «тенденцией к эскепизму». Я предпочитаю избегать трудностей.

– У тебя просто тонкая душевная организа­ция, – сказал Рэнди, крепко державший ее за руку. – Совершенно не следует этого стыдиться.

– Так или иначе, но бывают вещи неизбеж­ные. Вы были там, когда все это случилось? – обратилась она к Рорку.

– Да, в тот момент я был в Лас-Вегасе. Но не в казино.

– И охранники, которых вызвал Рэнди, со­стояли у вас на службе?

– Да. У меня собственная служба безопаснос­ти. Уголовные дела передаются в магистратуру, только если нет возможности разобраться в них самим.

– Вы имеете в виду взятки?

– Естественно.

– Рэнди мог дать взятку охранникам, но не стал этого делать!

– Мирина! – Он не выпускал ее руки из своей. – Я не стал от них откупаться, потому что в тот момент вообще ничего не соображал. Иначе в деле не было бы моих показаний и мы бы его сейчас не обсуждали.

– Но почти все обвинения тогда были с вас сняты, – напомнила Ева. – А за те, что оста­лись, вы уже понесли наказание.

– Да, и я был уверен в том, что дело забыто. Но оказалось, что это не так… Я бы выпил чего-нибудь покрепче чая. Рорк, вы присоединитесь?

– Если можно, немного виски.

– Скажи же им, Рэнди! Я не могу больше ждать!

Он кивнул, протянул стакан Рорку и залпом опорожнил свой.

– Сесили звонила мне той ночью, когда ее убили.

Ева вскинула голову, как ищейка, взявшая след.

– На ее линии не было зафиксировано ни одного исходящего звонка.

– Она позвонила сюда, в Рим, из какого-то автомата. Это было около полуночи по нью-йорк­скому времени. Она была взволнована и рассер­женна.

– Мистер Слейд, во время нашей официаль­ной беседы вы сказали мне, что в тот вечер не разговаривали с прокурором Тауэрс.

– Я солгал, потому что испугался.

– А сейчас вы решили изменить свои показа­ния?

– Я хочу их уточнить. Как видите, я не вос­пользовался услугами адвоката и понимаю, что за дачу ложных показаний могу понести наказание. Я хочу сообщить вам, лейтенант, что она звонила мне незадолго до смерти. Это, кстати, можно рас­сматривать и как алиби. У меня не было време­ни, чтобы добраться после нашего разговора до Нью-Йорка и убить ее. Вы можете, естественно, проверить мои перемещения в тот день.

– Уверяю вас, это будет сделано. Что она хо­тела?

– Она даже не поздоровалась и сразу спро­сила: «Рэнди, это правда?» Я в тот момент рабо­тал и сначала не понял, о чем она говорит. Но потом стало ясно, что речь идет о происшествии в Лас-Вегасе. Я