Ореол смерти

запаниковал, начал оправдывать­ся… Но Сесили было невозможно обмануть. Она просто приперла меня к стенке. Я рассердился, и мы поругались.

Он замолчал и взглянул на Мирину. Каза­лось, будто он боится, что она сейчас разобьется на кусочки, как хрустальная ваза.

– Вы поссорились, мистер Слейд? – уточ­нила Ева.

– Да. Я хотел знать, откуда ей стало об этом известно, но она отказалась говорить. Она была вне себя, лейтенант. Сказала, что ради дочери обя­зана разобраться с этим делом. И со мной. Потом она резко оборвала связь, а я… я не мог спра­виться со своими чувствами и напился.

Он подошел к Мирине и положил ей руку на плечо.

– Рано утром, перед рассветом, я узнал из «Новостей», что она убита.

– Она раньше никогда не говорила с вами о случившемся?

– Нет. У нас были прекрасные отношения. Она знала, что я играю, не одобряла этого, но из себя не выходила. Она уже привыкла к этому пристрастию Дэвида. По-моему, она не понима­ла, насколько нас обоих затянула игра.

– Понимала, – вмешался Рорк. – И проси­ла меня не пускать вас обоих в мои игорные заве­ дения.

– Вот оно что, – усмехнулся Слейд, разгля­дывая свой пустой стакан. – Значит, поэтому меня не пустили в то казино в Лас-Вегасе…

– Поэтому.

– Мистер Слейд, почему именно сейчас вы решили изменить свои показания? – спросила Ева.

– Я почувствовал, что круг сужается. И понял, что Мирина огорчится еще больше, если узнает об этом от кого-нибудь другого. Мне нужно было самому все ей рассказать. А она решила связать­ся с вами.

– Мы оба решили. – Мирина взяла его за руку. – Маму не вернуть, но я знаю, как расстроится отец, когда мы расскажем ему. И все-таки придется пройти через это. Я справлюсь, если буду знать, что тот, кто использовал ту старую историю, заплатит за это. Мама никогда бы не пошла на эту встречу, если бы не хотела защи­тить меня!

Когда они летели обратно, Ева не могла си­деть спокойно и ходила взад-вперед по салону.

– Ох уж эти семьи! – воскликнула она, за­совывая руки в карманы. – Ты когда-нибудь ду­маешь о своей семье, Рорк?

– Иногда.

Поняв, что ей хочется поговорить, он выклю­чил компьютер.

– Если принять эту версию, получается, что Сесили Тауэрс отправилась на ночную встречу, чтобы защитить свою дочь, счастье которой ока­залось под угрозой. Она хотела сама все уладить. Даже если она решила, что от Слейда следует из­бавиться, прежде всего ей надо было во всем ра­зобраться самой.

– Можно считать это родительским инстинк­том.

– Нам с тобой это трудно понять, не так ли?

– Что и говорить, наш опыт в этой области следует признать недостаточным…

– Ладно. – Она присела на подлокотник его кресла. – Значит, если считать нормальным то, что мать кидается защищать своего ребенка, Тауэрс поступила именно так, как и предполагал убийца. Он просчитал ее реакцию.

– Совершенно безошибочно.

– Но ведь Сесили была профессиональным юристом! Как она могла тут же не доложить влас­тям о том, что ее шантажируют?!

– Материнская любовь сильнее обязаннос­тей, – пожал плечами Рорк.

– Не всегда… Но в ее случае было именно так, и убийца понимал это. А кто знал ее настоль­ко хорошо? Любовник, бывший муж, сын, дочь, Слейд…

– И многие другие, Ева. Она часто выступа­ла в защиту прав матерей, в защиту семьи. Из­вестно множество таких историй, я сам читал о ней нечто подобное.

– Знаешь, газетным статьям доверяют дале­ко не все. Журналисты могут судить предвзято, могут освещать события так, как это выгодно им. Мне кажется, что убийца знал наверняка. Не предполагал, а именно знал! Значит, либо был тесный личный контакт, либо была проведена се­рьезная подготовительная работа.

– Это вряд ли поможет сузить круг подозре­ваемых…

Ева не стала обращать внимания на эту реп­лику.

– С Меткальф то же самое. Встреча назначе­на, но в дневнике о ней нет никаких подробнос­тей. Как убийца мог просчитать это? Значит, он изучил ее привычки. Моя задача – узнать при­вычки самого убийцы. Потому что не исключено новое преступление. И доктор Мира это подтвер­дила.

– Ты с ней разговаривала?

Ева снова вскочили на ноги.

– Да. Она составила его психологический портрет. Преступник – или преступница – за­видует сильным женщинам, ненавидит их и вос­хищается ими. Его привлекают женщины извест­ные, добившиеся чего-то. Мира считает, что он убивает, поскольку хочет проявить свою власть и силу. Но, может, все проще? Возможно, он ис­пытывает наслаждение, продумывая свои планы, рассчитывая все, приводя в исполнение… Во­прос в том, кого он наметил сейчас.

– Ты давно смотрела в зеркало?

– Что?

– Ты забыла, что твое лицо постоянно мель­кает в сводках новостей, что твои фотографии – во всех газетах? – Рорку вдруг стало страшно. Он встал, обнял ее за плечи, заглянул в глаза. – Или ты уже думала об этом?

– Знаешь, признаться, это было бы лучше всего, – тихо сказала она. – Потому что я гото­ва к встрече с ним.

– Ты меня пугаешь!

– Ты же сам сказал, что я лучше всех. – Ева усмехнулась и потрепала его по щеке. – Успокойся, Рорк, я не собираюсь делать никаких глу­постей.

– Спасибо, утешила…

– Мы скоро приземлимся? – Она пошла к иллюминатору.

– Минут через тридцать, наверное.

– Мне нужна Надин.

– Что ты задумала, Ева?

– Я? Я хочу, чтобы обо мне писали все газе­ты! – Она взъерошила волосы. – Давай сходим с тобой в какое-нибудь модное место, вокруг ко­торого всегда толпятся репортеры. Есть что-ни­будь на примете?

– Этого добра всегда хватает.

– Отлично! Значит, договорились. – Она села в кресло и нетерпеливо забарабанила паль­цами по подлокотнику. – Пожалуй, я даже куплю себе пару новых платьев.

– Вот это да! – Рорк подошел к ней, легко поднял на руки и посадил к себе на колени. – Но учти: я буду рядом, лейтенант.

– Я не работаю с гражданскими лицами!

– Ты должна привыкнуть к тому, что я буду рядом всегда.

Его рука скользнула ей под блузку, и Ева хитро прищурилась.

– Это намек?

– Да.

– Прекрасно! – Она быстро развернулась, так что ее ноги оказались по обе стороны его бедер. – Намек понят.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ