перекидывая их из одной руки в другую, пока они не слились в ленту дерева, кожи и стали.
— На корабле, — сказал он мне, — часто не знаешь, что делать со скуки. Это неплохой способ провести время.
На это представление я смотрел уже стоя у другого конца жерди, лежавшей на двух подпорках, куда я отскочил быстрее, чем собирался — вина акиви, затуманившего голову. Топоры летали то вверх, то вниз в опасной близости от головы Беллина. От монотонного движения начинала кружиться голова.
Гибкие руки Беллина двигались с ошеломляющей быстротой. Я уже не сомневался, что он был талантливым вором-карманником или незаметно срезал кошельки, хотя судя по прекрасному владению топорами он мог заниматься и тем, и другим.
Он поймал топоры: один, второй, третий. Закончив представление, он передал один топор мне.
Я молча рассмотрел его. Полтора фута в длину, форма странная. К одной стороне рукояти крепилось плоское, стальное лезвие, очень острое, похожее на лезвие обычного топора для метания. Деревянную часть аккуратно обернули кожаной лентой, чтобы удобнее было держать. Я не почувствовал баланса, но Беллин, судя по всему, находил его превосходно.
— Попробуй, — предложил он.
— И что с ним делать? Разрубить эту жердь? — я взглянул на вышеупомянутую жердь. — Только это мне сейчас и нужно.
— Нет. Смотри, — он бросил топор через улицу в возвышавшийся напротив столб, где тот и застрял.
Я прикинул расстояние и долго смотрел на топор в столбе. Потом на топор в моей руке. Наконец на самого Беллина.
— По улице ходят люди, — выразительно сообщил я.
Они и правда ходили. Большинство из них в панике испарилось в тот момент, когда Беллин замахнулся топором. Остальные рухнули на землю, изысканно ругая парня.
— Я знаю, — радостно сообщил он, кивнув для верности. — Удачно выбрать время — тоже искусство. Это настоящий вызов, — его улыбка стала совершенно невинной. — Когда-нибудь я точно промахнусь.
— Ладно, — я возвращал ему топор, когда из-за угла повернула Дел и я приготовился сделать шаг вперед и встретить ее. — Потом договорим.
— Но у меня есть хотя бы шанс, что вы возьмете меня с собой? — не отставая от меня, спросил Беллин.
Я почувствовал вес меча Терона за плечами.
— Там, куда мы пойдем, — сказал я ему, — комната только на двоих. Посторонние нам не нужны.
Беллин остановился. Вздохнул. Кивнул. И бросил два оставшихся топора в деревянную стенку, игнорируя возобновившиеся — более громкие — проклятья.
Дел подняла брови, когда я подошел к ней. Взглянув на ее лицо, я понял, в чем дело.
— Он так развлекается, — я споткнулся, зацепившись за тень. Дел фыркнула, сдерживая смех. — Он действительно хочет ехать с нами.
— Нет.
Мы завернули за угол и нас зажали дома на узкой, пустынной улице.
— Я ему так и сказал, — пробираясь вперед, мы дважды столкнулись и я услышал, как Дел вздохнула. Ну каюсь, перебрал акиви. — Я сказал ему…
Я не успел поведать, что еще я ему сказал, потому что из темноты вынырнули четыре фигуры и направились к нам.
— Аиды, — проворчал я, вытаскивая меч Терона, — разве не могло это случится, когда я был бы трезвее?
Вопрос был, конечно, риторическим и Дел не стала тратить время на ответ (хотя, без сомнения, ей было, что ответить). Я услышал как взвизгнула Бореал, когда Дел вырывала ее из ножен, уловил обрывок песни и понял, что Дел не собиралась бессмысленно тратить силы на подонков из Пенджи. Она вызывала меч к жизни, а это означало, что у грабителей шансов было меньше, чем когда-либо.
Не успел бой начаться, как темноту узкой улицы прорезал луч света. В жемчужно-розовом сиянии клинка Дел я увидел четыре загорелых Южных лица. Свет резко превращался в темноту и они казались черно-белыми: белые лица с черными впадинами глаз и ртов. Южане прищурились, выругались и, собрав остатки решимости, двинулись вперед.
Двое пошли ко мне, двое к Дел. Видимо полюбовавшись танцем, они решили не сбрасывать ее со счетов.
Южане носили мешковатые накидки поверх таких же мешковатых штанов и туник. Из-за обилия широких одежд трудно было отличить плоть от ткани и проколоть тело прежде чем получишь ответный удар. Я рассек на одном накидку, скользнул по шелковому кушаку и зацепил ребро другому, но пользы это не принесло. Они двигались быстро и я за ними не успевал (возможно из-за того, что акиви плескался в желудке и голове).
Кто-то кольнул меня в левое запястье и эта царапина, неожиданно для нападавших, помогла мне. Боль вырвала меня из тумана алкоголя и заставила действовать более осторожно: одному я проколол живот, а другого разрезал чуть пониже, так что он выронил меч и забыл о драке, поскольку ему пришлось прижимать руки к животу, чтобы внутренности не вывалились на песок.
Я нашел равновесие, повернулся и увидел, что Дел успела убить одного, а второй неожиданно развернулся спиной к нам и мы поняли, что сражаться больше нет смысла: рябой Южанин с перепуганными глазами, увидевшими смерть, упал лицом вниз на песок и застыл, не успев издать ни звука.
В его спине торчал один из топоров Беллина.
Дел и я несколько секунд рассматривали топор, потом синхронно подняли головы. Будущая шишка приблизилась бесшумно, склонилась над телом и вытащила оружие. Звук, с которым топор вышел из тела, совсем не напоминал привычный шелест меча. Я решил, что последнее звучит приятнее для человека, который перебрал акиви.
Беллин изучил лезвие, вытер его о накидку мертвеца и посмотрел на нас.
— Снова опоздал.
Я вздохнул.
— Это не значит, что теперь мы возьмем тебя.
Он подумал, кивнул, повернулся на пятках и ушел. Жонглируя тремя топорами.
— Ну, — отметила Дел, — по крайней мере мальчик меток.
— Мальчик? — нахмурился я. — Да ты не старше его.
Она проводила взглядом Беллина и посмотрела на меня.
— Я думаю, — начала она, — он кажется мне таким молодым, потому что я слишком долго общаюсь с тобой.
Я не удостоил этот выпад ответом.
Дел усмехнулась и подняла светлые брови.
— Так что ты ему говорил? — она вытерла Бореал и вернула ее в ножны.
— Что ты хотел рассказать до того, как нас прервали?
Я хмыкнул, вытирая свое оружие.
— Ему слишком нужны приключения, чтобы растрачивать жизнь на прогулки с нами.
— А ты почему пошел со мной?
— Ты знаешь почему.
— Нет, — сказала она, когда мы снова направились вниз по улице, — ты мне ничего не объяснил. Ты просто догнал меня в тот день и больше ни на минуту не оставляешь одну.
— А тебе это, я вижу, очень неприятно.
Она выразительно посмотрела на меня, явно оценивая мою персону по всем параметрам.
— Разве ты давал мне когда-нибудь повод быть тобой недовольной?
Я свирепо поскреб чесавшуюся руку и попытался сдержать отрыжку.
