— кинжал с золотым гербовым львом. Хотя на свадебной церемонии никто, кроме Мухаара, не имел права быть при оружии, для Чэйсули было сделано исключение. С Финном, подумалось мне, и не могло быть по- другому: он был скорее варваром, чем придворным, скорее воином, чем гостем на свадьбе.
— А ты? — поинтересовался я, — Кто теперь ты? Он улыбнулся:
— Твой ленник, господин мой Мухаар. Я отвернулся от зеркала и нахмурился:
— Сколько времени осталось?
— Достаточно, — ответил он, — Кэриллон, перестань так нервничать. Ты думаешь, что она не придет?
— В Тронном Зале собрались сотни людей, — раздраженно ответил я. — Если Электра решит оскорбить меня, опоздав на церемонию, я ничем не смогу ей помешать. У меня и так скверное предчувствие… Боги… Я не должен был соглашаться на это…
Финн рассмеялся:
— Думай о ней, как о враге, а не просто как о невесте. В конце концов, так оно и есть. Как бы ты встретился с ней тогда?
Я фыркнул и поправил на голове золотой обруч:
— Я с большей радостью встретился бы с ней в постели, чем перед священником.
— Ты говорил, что хочешь мира между двумя государствами. С тех пор ты уже успел переменить решение?
Я вздохнул и положил руку на рукоять меча. Один взгляд напомнил мне о том, что сделал Тинстар: рубин был черным и по сию пору.
— Нет, — ответил я. — Это нужно сделать. Но я бы предпочел остаться свободным.
— А, — он поднял брови, — Теперь ты, наконец, увидел, что есть свой смысл в жизни холостяка. Будь ты на моем месте… — он не окончил фразы и пожал плечами. — Но ты не на моем месте. И у меня был выбор… — он снова пожал плечами. — Все будет в порядке.
— Кэриллон, — в дверях моей комнаты стояла Торри в платье цвета бронзы и жемчужном ожерелье, — Электра почти готова.
Я почувствовал что-то очень похожее на страх. Потом понял, что это и есть cтрах.
— О боги… что мне делать? Как я пройду через все это? — я посмотрел на Финна, — Я был глупцом…
— Ты им часто бываешь, — согласилась Торри, подходя ко мне, чтобы снять мою руку с меча. — Но теперь тебе придется доказать другим, особенно Электре, что ты не таков. Думаешь, она ничего не скажет, если ты явишься перед ней таким? — она поправила мой темно-зеленый камзол, разглаживая какую-то невидимую мне складку.
Я нетерпеливо сбросил ее руки:
— О боги, есть же еще и подарок! Чуть не забыл… — я прошел мимо нее к мраморному столу и открыл резной ларец слоновой кости. На бархате глубокого синего тона мерцало серебро. Я вынул из ларца пояс, украшенный жемчужными и сапфировыми подвесками. Серебряные звенья будут обвивать талию Электры очень низко, драгоценные подвески будут спускаться спереди на юбки…
— Кэриллон! — Торри смотрела на драгоценность восхищенными глазами. — Где ты нашел такое чудо?
Я вынул из ларца ожерелье — тонкий серебряный обруч, украшенный единственным сапфиром и двумя жемчужинами по сторонам синего камня. Там были еще и серьги, но у меня уже не хватало рук. Рука Финна протянулась к обручу и схватила его, я выпустил серебряный ободок из рук и увидел гнев в глазах Чэйсули:
— Ты знаешь, кому это принадлежало? Мы оба — я и Турмилайн — недоуменно уставились на него.
Наконец я кивнул:
— Они принадлежали Линдир. Все драгоценности короны были доставлены мне три недели назад, чтобы я мог выбрать что-нибудь для Электры. Я подумал, что это…
— Это сделал Хэйл, — лицо Финна побелело, и только шрам пересекал его багровой полосой. — Мой жехаан сделал это с такой любовью, какой тебе никогда не узнать. А теперь ты собираешься отдать это ей?
Я медленно положил пояс назад в ларец.
— Да, — тихо ответил я. — Мне очень жаль — я не знал, что это работа Хэйла. Но что до предназначения этих вещей — да, они — для Электры.
— Ты не сделаешь этого. Они принадлежали Линдир, — губы Финна сжались в белую тонкую линию. — Мне нет дела до памяти Хомейнской принцессы, ради которой мой жехаан нас оставил, но до того, что он создал, мне есть дело. Лучше отдай это Торри.
Я коротко взглянул на сестру и увидел, как побелело ее лицо при этих словах. Что ж, я не винил ее. Финн высказал свои чувства без громких слов.
— Кэриллон, — начала было Торри, но я прервал ее.
— Верни это, — сказал я Финну. — Мне очень жаль, как я и сказал, но эти драгоценности предназначены для Электры. Для Королевы.
Финн не выпустил ожерелье из рук, вместо этого, он обернулся и надел украшение на шею Торри:
— Вот, — горько сказал он. — Хочешь, прими это от своего рухолли.
— Нет! — резко ответила Торри. — Я не стану камнем преткновения между вами. Не из-за этого, — она быстро сняла ожерелье и вложила его в мою руку. Ее глаза на минуту встретились с глазами Финна, и он отвел взгляд первым.
Я уложил драгоценную безделушку в ларец и захлопнул крышку. Некоторое время смотрел на нее, потом обернулся к сестре и передал ей ларец:
— Торри, ты не отнесешь это? Мой свадебный подарок ей.
Финн положил руки на крышку ларца:
— Нет, — он отчаянно замотал головой. — Если кто-то и должен передать другой женщине вещь, которую сделал мой жехаан, это буду я. Понимаешь? Это должно быть так.
— Да, — согласился я, — должно. Но я попытался избежать…
— Не нужно, — Финн говорил коротко и отрывисто, — Разве я не твой ленник?
Он повернулся и покинул мои покои, сжимая в руках ларец. Я потер лоб, если бы можно было снять этот тяжелый венец…
— Я никогда не видела его в таком гневе, — сказала наконец Торри. — даже в Обители, когда Аликс запретила ему выходить из шатра — а он собирался на охоту с Доналом.
Я рассмеялся, радуясь, что могу отвлечься от мыслей о том, что произошло между мной и Финном, о том, каким он был, когда покинул эту комнату:
— Аликс часто злит Финна, а он — ее, это давняя история.
— Из-за того, что он когда-то похитил ее? — Торри улыбнулась, встретив мой недоуменный взгляд. — Да, Финн рассказал мне об этом… когда я попросила. Он рассказал мне еще кое-что, — она снова потянулась разгладить складку моего камзола. — Он сказал, что если найдется женщина, которую он будет желать так же, как Аликс, он не позволит никому встать между ними. Ни тебе, ни своему брату, — я чувствовал, как напряглись ее руки, она закончила очень серьезно.
— И я ему верю.
Я наклонился и поцеловал ее в лоб:
— В нем говорит горечь, Торри. Он никогда не мог забыть Аликс. И я не думаю, что когда-нибудь сумеет, — я пожал ее руку. — Идем. Настало время свадьбы.
Большой зал был полон — аристократия Солинды и Хомейны, лучшие воины Чэйсули… У окованных серебром дверей я ждал Электру, поглядывая на великолепное собрание с некоторым страхом. Я почему-то не думал, что столь многие захотят увидеть объединение враждовавших государств, может, они думали, что мы убьем друг друга прямо перед священником?
Я попытался расслабиться. Зубы стиснуты до боли: вот уж не думал, что венчание будет таким страшным испытанием. И я, солдат… Я невесело усмехнулся.
