Он увидел меня и уставился широко раскрытыми глазами, явно не узнавая знакомого лица — я-то знал, что он сейчас видит.
— Донал, — промолвил я, и тут он узнал меня и бросился ко мне через всю комнату.
— Они забрали мою жехаану, — его голос дрожал. На мгновение он прикрыл глаза, стараясь сдержать слезы, потом попытался заговорить снова:
— Они забрали ее… и убили Торрина прямо на ферме!
Я выругался про себя. Донал прижался ко мне — мне захотелось обнять его, взять на руки — но я не сделал этого. Я кое-что знал о гордости Чэйсули — даже если тот Чэйсули, с которым я имел дело сейчас, был еще ребенком.
Я положил руку ему на затылок, и он уткнулся мне в грудь. Внезапно я подумал об Айслинн — что она скажет о нем, когда будет достаточно взрослой?
Ведь этот мальчик станет моим наследником..
— Пойдем, — сказал я, вставая, — мы поговорим об этом в другом месте.
Я повернулся, чтобы увести его из комнаты, но он поймал меня за руку. На мгновение я забыл о своем решении, наклонился, чтобы взять его на руки, и пошел с ним к ближайшей скамье в комнате потеплее. Я сел и посадил его себе на колени, поморщившись от боли.
— Ты должен рассказать мне, что произошло, так подробно, как только можешь. Пока я не узнаю всего, я ничего не могу сделать.
Лорн хлопнулся на пол у моих ног с тихим рычанием, но его карие глаза не отрывались от лица Донала. Сокол влетел в комнату и сел, возбужденно вскрикнув.
Донал потер глаза и я увидел, какими воспаленными они были. Он был настолько измучен, что готов был свалиться от усталости, но мне нужно было узнать, что произошло, и узнать это немедленно. Вошел Роуэн, и я приказал ему жестом налить Доналу пару глотков вина.
— Моя жехаана и я — мы направлялись сюда, — начал Донал. — Она сказала, что ты за нами послал. Но дело не было срочным, и мы остановились на ферме…
Он умолк — Роуэн принес вина. Я поднес чашу к его губам, дал ему выпить, потом вернул чашу Роуэну. Донал вытер рот и продолжил:
— Когда мы были там, пришли какие-то люди. Сперва они отнеслись к моей жехаане с великим почтением. Они предложили нам вина, а сами все смотрели на нас, и через мгновение Торрин и моя жехаана были без чувств. Они… они перерезали Торрину горло. Они убили его!
Я прижал его к себе чуть сильнее, видя лицо Роуэна, полное жалости и сострадания. Донал рано повзрослел — Роуэн еще раньше.
— Продолжай, Донал… говори, пока не скажешь все.
Его голос несколько оживился. Может, просто вино сделало свое дело.
— Я звал Тая и Лорна. Но эти люди сказали, что убьют мою жехаану. И тогда я велел своим лиир, чтобы они ушли, — его глаза потемнели от горя и боли. — Они положили ее на повозку и связали… и надели мне на шею цепь. Они сказали, мы идем в Северные Пустоши.
Я взглянул на Роуэна и увидел, как он сосредоточен. Северные Пустоши лежали за рекой Синих Клыков. К чему было везти туда Донала и Аликс?..
— Они сказали, что отвезут нас к Тинстару… — голос Донала упал до беззвучного шепота.
Я понял почти мгновенно. Роуэн выругался по-хомэйнски, я прорычал что-то на Древнем Языке — глаза Донала ошеломленно расширились. Но я не мог себе позволить пугать его:
— Что еще?
Его лицо скривилось в гримасе сосредоточенности и смущения:
— Я не понял. Они говорили между собой так, что я почти ничего не слышал.
Они сказали, что Тинстар хотел заполучить семя пророчества — меня! — и мою жехаану, как женщину для себя. Женщину взамен той, что ты отнял у него,
— Донал уставился на меня. — Но почему ему была нужна именно моя жехаана?
— Боги… — я прикрыл глаза, представив Аликс в руках Тинстара. Без сомнения, он отплатит мне за то, что я отослал Электру на Хрустальный Остров.
Без сомнения, он скверно обойдется с Аликс. Они когда-то противостояли друг другу.
Роуэн отвлек внимание Донала от моего гневного лица:
— Как же ты вырвался на свободу? Мгновение мальчик улыбался:
— Они думали, что я не воин, а ребенок, и мои лиир — всего лишь беспомощные зверюшки- малыши. Тай и Лори держались в тени и последовали за нами через реку. И в одну из ночей, когда эти люди думали, что я сплю, я поговорил с Таем и Лорном и объяснил им, как важно мне освободиться. Они научили меня принимать облик лиир, хотя для меня это и было слишком рано, — на его лице снова появилось выражение боли. — Жехаан говорил, что мне нужно еще подождать, но я больше не мог ждать. Я должен был это сделать.
— Ты проделал весь этот путь в облике лиир? — я знал, как это может измотать даже взрослого человека, не говоря уж о ребенке. Однажды я видел Аликс после того, как она слишком долго пробыла в этом облике, видел и Финна, слишком долго пробывшего волком. Это нарушало какое-то равновесие внутри человека.
— Я летел, — Донал нахмурился. — Когда я не мог лететь, я бежал волком.
Когда это слишком утомляло меня, я шел самим собой. Это было тяжело — тяжелее, чем я думал… я полагал, что воину легко изменять облик. — Я прижал его к себе чуть крепче:
— Ничто, дарованное богами, не дается легко, — поднялся, поставив мальчика на ноги. — Идем. Я прослежу за тем, чтобы ты поел, вымылся и хорошенько выспался в нормальной постели.
— Но мой жехаан здесь. Жехаана так сказала.
— Твой жехаан отправился в Хондарт, ему еще слишком рано возвращаться.
Может, через неделю… Тебе придется подождать со мной, — я потрепал его густые черные волосы, уже перестававшие по-детски виться. — Донал, я обещаю тебе, что мы вернем твою жехаану. Я обещаю, что все будет хорошо.
Он посмотрел на меня снизу вверх — огромные желтые глаза и смуглое лицо Чэйсули. Не так легко завоевать доверие Чэйсули — но я знал, что мне он верит.
Что ж, так и надо. Я сделаю его королем.
Донал опирался локтями на стол, положив голову на руки. Он зачаровано смотрел на меня, пока я показывал ему отметки на карте Кэйлдон. Последние десять дней мы проводили по много часов над картами.
— Это было здесь, — я указал на границу между Кэйлдон и Великой Степью. Твой су-фоли и я — мы ехали с отрядом кэйлдонцев и в этом месте перешли границу со Степью.
— Долго длился бой?
— День и ночь. Но это был только один из боев. Степняки дерутся по-другому, не так, как хомэйны — Финну и мне пришлось научиться многому.
Вернее, пришлось — мне, методы Финна можно было приспособить к любому способу ведения войны.
Донал задумчиво нахмурился и пальцем, таким маленьким в сравнении с моим, дотронулся до пергаментной карты:
— Мой су-фоли сражался вместе с тобой, и мой жехаан тоже… а я, когда стану принцем?
— Надеюсь, между Хомейной и другими странами сохранится мир, — честно ответил я, — но если дойдет до войны вопреки моим ожиданиям, то — да, ты будешь сражаться вместе со мной. Может быть, против Атвии, если Осрик решит затеять со мной ссору… или даже против Солинды, если падет регентство.
— А так будет? — он смотрел на меня серьезными желтыми глазами, сдвинув черные брови.
— Может быть. Я отослал Электру, и Солинде это не нравится.
Я не видел смысла в том, чтобы скрывать от него правду. Дети Чэйсули гораздо старше обычных детей, а Донал был к тому же сыном вождя клана, и, я не сомневался, уже немного разбирался в политике.
Донал вздохнул и перенес внимание на другое. Он поднялся и тут же уселся на пол рядом с
