— Я не знаю, — раздраженно сказал Набир, — я пересказываю только то, что слышал. Шака Обре заточил брата в горе, похожей на дракона, и поставил охрану. А когда он закончил, сработало заклятие Чоса и Шака Обре тоже был заключен в тюрьму.
Я смотрел то на Дел, то на Набира. Лица у них были одинаковые.
— Ну почему, — не выдержал я, — эти истории знают все, кроме меня? Северяне, Южане, это кажется не имеет значения. Кто вам все это рассказал?
— Все, — пожала плечами Дел. — Отец, дяди, братья… Все об этом знали.
Я посмотрел на Набира.
— А тебе?
— Мать, — быстро ответил он, — до того, как… — он не закончил.
Мне было не до его переживаний.
— А мне никто об этом не рассказывал.
— Никто не рассказывает сказки рабам, — мягко заметила Дел.
Конечно, поэтому они ничего и не знают.
Вот вам последствия отсутствия детства.
Я подтолкнул Набира и сам вошел в круг.
— Хорошо, — сказал я, — ладно. Если ты так хочешь увидеть настоящую сталь, я тебе это устрою. Но ты рискуешь своей жизнью.
Набир колебался только секунду, потом он наклонился, поменял деревянный меч на стальной, снова выпрямился и вошел в круг.
Он безоговорочно мне доверял.
— Ты — Песчаный Тигр.
Я дурак, подумал я. Стареющий дурак с песчаной болезнью.
Который знает только те истории, которые создает сам.
10
Меч ударил меня по коленям. Не меч Набира, мой меч.
— Видишь? — закричал я Дел, тихо наблюдавшей за нашей тренировкой.
Набир, отступивший сразу как только мой меч отправился в самостоятельное путешествие, застыл у самой линии внутри круга. Я видел как ему хотелось выйти, но понимал, что он этого не сделает. Законы танца успели войти в его кровь.
— Видела, — кивнула Дел. — Я видела, что ты ПОЗВОЛИЛ ему сделать это.
— Позволил! Позволил? У тебя песчаная болезнь? — я неуклюже поднялся, едва не упал, послал проклятие ноющим коленям и с яростью уставился на нее. — Я не позволял ему это делать, Дел. Я спокойно занимался с Набиром, а через секунду оказался на песке. У меня выбора не было.
— Посмотри на него, — сказала она.
Я посмотрел. Меч как меч. Каким был — таким остался, по крайней мере с тех пор, как я повторно напоил его в горе.
Потом я пригляделся и понял, что кое-что действительно изменилось. Чернота поднялась. Она поглотила почти половину клинка.
А мне не нужен был черный меч.
Я сильнее сжал рукоять.
— Нет, — сказал я и все свои силы до капли послал в меч. Я заставлю его измениться, я сделаю это своей волей.
Вообще-то я чувствовал себя дураком. Что толку ВООБРАЖАТЬ как ты побеждаешь Северного волшебника, заключенного в мече? Разве это сила? Я не умел призывать демонов или создавать руны, не умел собирать магию людей и предметов. Я умел только танцевать.
— Пой, — тихо сказала Дел.
— Пой, — повторил я с издевкой.
— В песне ключ. Она всегда управляла мечом. Так ты и победил Чоса.
Победил я, между прочим, не только песней, я еще вонзил в волшебника клинок. Но теперь все изменилось. Убивать мечом было некого.
Про себя я заворчал, но одновременно начал сочинять песенку, глупую песенку, повторить которую потом не смог бы, она быстро забылась. Просто дурацкая песенка о Песчаном Тигре с Юга, который оказался сильнее волшебника… там было много подобной ерунды, но она сработала. Чернота отступила и застыла на кончике клинка.
— Это уже кое-что, — одобрила Дел, а я пошатнулся. — Пока достаточно.
Я прищурился, потер глаза, попытался рассмотреть расплывавшуюся Дел.
— У меня голова кружится.
— Ты призывал силу, — деловым тоном сообщила Дел. — К силе нельзя обратиться просто так, не заплатив за это. Ты выходишь из круга таким же свежим, каким выходишь?
Не сказал бы. Я задыхался от запаха пота.
— Голова кружится, — повторил я, — и пить хочется… и есть.
Набир так и стоял у самого края круга. Он не сводил глаз с меча.
— А может он что-нибудь сделать? — спросил Южанин. — Что-нибудь необычное?
Я посмотрел вниз, на клинок.
— Вот что он точно может сделать, так это заставить человека чувствовать себя смертельно больным… Аиды, мне нужно выпить.
Дел бросила мне мою перевязь.
— Тебе всегда нужно выпить.
Хмуро посмотрев на нее, я убрал меч в ножны. Новая перевязь тяжело гнулась и поскрипывала. Мне еще предстояло провести много вечеров, втирая масло в ремни.
— Накинь что-нибудь на себя, — хмуро посоветовал я Дел, — и пошли, достанем что-нибудь поесть.
Дел взглянула на Набира.
— Ты идешь?
Он покачал головой.
— Я пойду к Ксенобии.
— Огонь любви, — ответил я на удивленный взгляд Дел.
Она следила как Набир собирал свои вещи, пока я подбирал свои.
— Я не знала, что у него кто-то есть.
— Уже два дня. Девчонка из кантины. Он хочет на ней жениться.
— Жениться!
— Именно это я и сказал, — я прижал к себе локтем шелк, флягу и деревянный меч и повернулся к Харкихалу. — Она у него первая и он развлекает себя любовью, — я ухмыльнулся, увидев, что Набир перешел на рысь. — Почему столько мальчиков и девочек влюбляются в первого, кто затащит их в постель?
— Я — исключение, — холодно сообщила Дел.
Конечно. Стоит только вспомнить Аджани.
— Пошли, баска, — вздохнул я. — Тебе нужно выпить.
В кантине было тесно и шумно. Зеленовато-серый дым хува кружился водоворотами в сгустках лучей, оставляя зловонные следы. К запахам кислого вина, акиви, тушеной баранины примешивался аромат дешевых духов, вонь немытых человеческих тел и острый запах Южного песка. В кантине было столько мужчин, что местные красавицы могли не ссориться. Работы хватало на всех и они охотно использовали оба способа получить с посетителей деньги.