— Пакт с богами, включающий женщину, меч и всю магию, которой может овладеть человек.
Я фыркнул.
— Ну конечно.
— Договор, — сказала она. — Ты должен понимать о чем я говорю, Тигр… Или у вас на Юге это не принято?
— Договариваться с богами? — я засмеялся, надеясь, что смех не прозвучал зло. — Боги… Уж они- то помогут. К ним обращаются только слабаки, которые не могут рассчитывать на себя, — я покачал головой. — Слушай, я не хочу обсуждать с тобой вопросы веры — все равно нам друг друга не переубедить. Ты можешь во все, что хочешь. Ты женщина. Наверное тебе это нужно.
— Значит боги тебе не нужны? — спросила она. — Да? А что же тогда тебе нужно?
— Конечно нужно, — с готовностью ответил я. — Нежная, страстная женщина… острый надежный клинок… и танец мечей в круге.
Дел вздохнула.
— Как мудро… и как предсказуемо.
— Может и так, — согласился я, хотя это заявление задело мою гордость. — А ты сама? Ты называешь себя танцором меча, значит ты знаешь, что включает круг. Знаешь правила. Знаешь, что такое предсказуемость.
— В круге? — я уловил оттенок удивления в ее голосе. — Но круг непредсказуем.
— Как женщина, — рассмеялся я. — Может действительно вы с кругом составляете хорошую пару.
— Не хуже чем мужчина и женщина.
Я подумал, что она улыбнулась, но не повернул голову, чтобы проверить.
Позже Дел заметила, что жеребец совсем выбился из сил и я был вынужден с этим согласиться. Гнедой постоянно спотыкался и дрожал.
— Ему нужно отдохнуть, — сказала она. — Дальше нам придется идти.
Не дожидаясь моего ответа, Дел соскользнула с пыльной спины.
И упала на песок.
Я придержал жеребца и посмотрел вниз на Дел. Бурнус завернулся и я залюбовался изящными линиями ее длинных ног. На момент, только на момент я оживился и улыбнулся.
Дел с трудом подняла голову.
— Ты тяжелее меня. Слезай.
Я наклонился вперед в невысоком седле и тряхнул правой ногой, чтобы вытащить ее из стремени, потом перекинул ногу через круп жеребца и соскользнул вниз, не обращая внимания на то, что левое стремя царапает голый живот.
Обнаружив, что ноги собираются подогнуться, я держался за седло пока не убедился, что смогу стоять. Дел по-прежнему сидела на песке, хотя успела пристойно одернуть бурнус.
— Далеко мы не уйдем, — объявил я. Потом наклонился, схватил ее за мускулистое запястье и поставил на ноги. — Можешь держаться за меня, если хочешь.
Мы плелись по пустыне причудливой живой цепочкой: я, ведя в поводу жеребца, и Дел, держась за перевязь, в которой отдыхал Разящий. Две лишние ноги гнедого не давали ему преимущества над нами — он едва шел, от усталости большое количество ног сбивало его с толку. Он спотыкался, засыпая меня пылью и добавляя новые порции песка в мои сандалии, и хотя моя шкура привыкла к жаре, я чувствовал как солнце опаляет все выставленные напоказ части моего тела, то есть все тело кроме того, что прикрывала набедренная повязка и перевязь, раскалившаяся от яростных лучей. Но я переносил жару лучше чем Дел, хотя она еще куталась в алый шелк. В нескольких местах ткань разорвалась, почти все кисточки унес самум, но я не жалел об этом сомнительном великолепии. По крайней мере то, что осталось хоть как-то ее защищало.
Мы шли. Все время на Юг. Лошадь, мужчина и женщина.
И два песчаных тигренка, спокойно спавших в сумке.
Жеребец первым почувствовал их. Он резко остановился, голова неуклюже повернулась на восток, едва не сбив меня с ног. Ноздри расширились, когда он с хрипом втянул воздух, и уши повернулись вперед, точно сообщая мне откуда приближалась угроза.
Я нахмурился. Присмотрелся. Приложил ладонь ко лбу, прикрывая глаза, и наконец узнал их.
— Аиды, — тихо сказал я.
Дел уже стояла рядом, подражая моей позе. Она сосредоточенно вглядывалась в горизонт и на бледном лице отчетливо проявлялась растерянность. Ее Северные глаза не могли это увидеть. Я видел. Четко.
Над горизонтом поднималось облако, охровое пятно на выгоревшем голубом небе; завеса песка, летящего из-под копыт, и выдававшего приближение. На фоне облака видна была темная линия, которая постепенно распадалась на маленькие фигурки всадников. Дел коснулась моей руки.
— Может они поделятся с нами водой, — сказала она.
— Не думаю, — выдавил я, стараясь не сорваться и не рявкнуть на нее.
— Но вежливость путников…
— В Пендже о таком не слышали. Здесь у людей простой подход к жизни: заботься только о себе. Никто ничего не сделает для тебя, — я не сводил взгляда с приближающихся всадников. — Дел, встань за моей спиной.
Сталь зашипела, скользя по грубой коже.
Обернувшись, я яростно уставился на Дел. Она смотрела на всадников с мрачной решимостью.
— Убери! — рявкнул я. — И в будущем не вздумай обнажать клинок в Пендже пока не узнаешь всех местных обычаев. Баска… Убери меч!
Она долго смотрела мимо меня на всадников. Я чувствовал, как ей не хотелось подчиняться мне; протест был в каждой линии ее фигуры. Но она подчинилась. Медленно. Потом я обернулся и увидел неровный строй, плывущий в горячем воздухе как мираж, и глубоко-глубоко вздохнул.
— Дел, не говори не слова. Разговаривать с ними буду только я.
— Я могу сама за себя сказать, — она сообщила это холодно, но не вызывающе. Дел просто предупредила.
Я обернулся и прижал к ее вискам свои широкие ладони. Наши лица разделяло несколько дюймов.
— Делай как я говорю! Одно слово не вовремя, и мы лишимся жизней. Поняла?
Ее глаза, смотревшие мне за спину, вдруг расширились.
— Кто это люди?
Я отпустил ее и обернулся. Всадники были уже около нас, рассыпавшись ровным полукругом, что отрезало нам путь к спасению в трех направлениях. Четвертое было свободным, оставляя место для попытки побега, но я знал, что если мы окажемся глупы настолько, что попробуем сделать это, мы будем покойниками прежде чем успеем сесть на лошадь.
Как и я, они были почти обнаженными. Как и моя, их кожа потемнела от солнца. Но их руки были исполосованы спиральными шрамами, окрашенными в голубой цвет. На голой груди каждого были самые разнообразные изображения солнца с лучами. Каждый мальчик, достигнув половой зрелости, соревновался с ровесниками, изобретая рисунок, который его мать — или ближайшая родственница — вырезала на его коже весьма болезненным способом. Все рисунки объединяло одно: желтый глаз точно в центре. Черные волосы, смазанные жиром, были собраны сзади и перевязаны шнурками разных цветов. Черные глаза жадно разглядывали меня и Дел.
— Их носы… — прошептала она в ужасе.
Да, носы у них были. И в каждом висело плоское кольцо. Цвет колец, как и шнурков в волосах, определял положение их обладателя в племени. С изменением статуса менялись и цвета. В этом племени вообще все быстро меняется, неизменной остается лишь их свирепость.
— Ханджи, — констатировал я.
