Дженнифер Робертсон
Танцор меча
1
Благодаря специфике моей работы я встречал самых разных женщин. Одни пленяли красотой, другие отталкивали уродством, остальные были чем-то между этими крайностями. А поскольку до старости мне далеко и к святости я никогда не стремился, как только подворачивалась возможность (совершенно случайно или в результате моих стараний) красавиц я укладывал в постель (иногда они укладывали меня), уродин обходил стороной (на свете еще много мужчин, а я человек не жадный), а когда подворачивалось что-то среднее, мог и поддержать вежливый разговор. Я не из тех, кто отворачивается, когда предлагают бесплатно повеселиться и поболтать. Так что некрасавицы меня тоже устраивали.
Но когда ОНА вошла в душную, грязную кантину и скинула с волос капюшон белого бурнуса, я так и не вспомнил никого, с кем мог бы сравнить ее. И уж конечно Рут и Нуме было до нее далеко, хотя они оказались лучшим, чем могла похвастаться эта кантина. Девочка так потрясла меня, что я по ошибке заглотнул акиви в легкие и так захлебнулся кашлем, что Рут соскочила с моего левого колена, а Нума соскользнула с правого. Несколько секунд Рут старательно колотила меня по спине, а Нума — заботливейшее создание — успела хлебнуть еще акиви и попыталась протолкнуть его через горло, уже изрядно сожженное этим напитком.
К тому времени, когда я умудрился угомонить эту парочку (подвиг не для слабаков) чудо в белом бурнусе успело отвернуться от меня и рассматривало кантину голубыми, как Северные озера глазами.
Вообще-то я Южанин и Северных озер никогда не видел, но понял сразу, что два этих омута, которые у нее были вместо глаз, смахивали на то, о чем рассказывали мне бродяги с Севера.
По соскользнувшему капюшону рассыпались длинные волосы. Они у нее были золотистые, как солнце, и обрамляли светлое как снег лицо. Конечно снега я тоже никогда не видел, у нашего Юга монополия на песок, но эта женщина явно пришла с Севера, и иначе я не мог описать цвет ее кожи. Сам я, моя кожа вернее, почти медного оттенка. Ну, наверное когда-то она была светлее — даже скорее всего так оно и было, если судить по цвету тех мест моего тела, которые я обычно не демонстрирую миру — но по работе мне приходилось много времени проводить под солнцем, попадать в песчаные бури, так что постепенно кожа потемнела, огрубела, а кое-где появились и мозоли.
Как ни странно, я вдруг почувствовал, что в кантине было уже не так душно. Мне даже показалось, что стало прохладнее и уютнее. Хотя скорее всего я просто впал в шоковое состояние, а на самом деле ничего не изменилось. Боги валхайла, боги аиды, эта женщина была как глоток свежего воздуха!
Я представить не мог, что ей понадобилось в богами забытой кантине, но и не собирался выяснять это у благороднейшей и великодушнейшей судьбы, которая завела ее сюда. Я просто благословил этот момент и решил, что мне наплевать, кого она ищет, потому что я все равно займу его место.
В полном онемении (почти не дыша) я смотрел, как она поворачивается и осматривает комнату. А все мужчины смотрели на нее. Не часто удается встретить такую красоту, свежую и неиспорченную, особенно когда торчишь в таком паршивом городишке как… Аиды! Я даже не смог вспомнить его название!
Рут и Нума тоже косились на нее, но их повышенное внимание было вызвано совсем другим чувством — называемым завистью.
Нума прижала ладошку к моей щеке, пытаясь привлечь внимание. Я досадливо стряхнул ее, не в силах оторваться от блондинки, но когда Нума попыталась вонзить мне в щеку свои коготки, пришлось отвлечься и подарить ей мой почти лучший взгляд песчаного тигра. Обычно он срабатывал и избавлял окружающих от несчастья лицезреть мой лучший взгляд песчаного тигра, который я старался приберечь для особых случаев (обычно имеющих летальный исход). Я только начинал учиться держать в руках меч, когда понял, что мои зеленые глаза — такого же цвета, как у песчаного тигра — могут наводить страх на окружающих. А какой же мужчина откажется воспользоваться оружием, которое всегда при нем? Уж конечно не я. Так что я долго репетировал, пока не довел технику до совершенства, и подводила она меня очень редко.
Нума немного похныкала, Рут улыбнулась. Вообще-то две эти Южанки были непримиримыми врагами. Как единственным женщинам в кантине, им нередко приходилось драться за новую кровь — чаще всего грязную, пропыленную, потную, едва выбравшуюся из Пенджи, но все же новую. Она была редкостью в душной, грязной кантине с облупленными стенами, где из-под слоя малиновой краски проглядывала известка. Цвета в кантине, как и сами девушки, поблекли за многие годы от бесчинств, разлитого или выблеванного во время ночных гулянок вина, эля, акиви… и всякой другой отравы.
Моя кровь была в городке новейшей (и к тому же недавно вымытой), а поскольку мне не хотелось, чтобы Рут и Нума на моих глазах вцепились друг другу в волосы, я решил заняться обеими. Они смиренно согласились меня поделить, и мир в маленькой кантине был сохранен. Да и зачем мужчине настраивать против себя женщину, какая бы она ни была, если он застрял в занудном, грязном городке, где всего развлечений — две потаскушки из кантины, которые ночью (да и днем) продают свою добродетель. Аиды, больше просто нечем заняться. Ни им, ни мне.
Посадив Нуму на место (и прикинув, сколько еще я смогу сохранять мир между ними) я почувствовал присутствие четвертого человека около нашего стола. Я поднял голову и обнаружил, что эти самые голубые глаза внимательно смотрят прямо на меня, тут же заставляя осознать все ошибки моей жизни, какими бы они ни были. Да и если бы их не было, их стоило бы придумать. (Аиды, а какой мужчина повел бы себя иначе, когда такие глаза смотрят на него?) Правда как только она остановилась около моего столика кое-кто в кантине засомневался (тон был довольно уверенный) в ее добродетели. Я не удивился: женщины Юга с преданностью и покорностью смотрят на мужчин и прячут лица под вуалями скромности (это правило, разумеется, не соблюдается потаскушками из кантин, такими как Рут и Нума и свободными женами — женщинами, которые вышли замуж за чужеземцев и позабыли обычаи Юга).
Незнакомка же определенно в кантине не подрабатывала и одной из свободных жен тоже не была — слишком независима даже для них. В общем, я был уверен только в одном: передо мной стояла прекрасная женщина. Ради чего-то она пришла в кантину и это что-то было совсем не любовным свиданием.
— Песчаный Тигр? — голос у нее оказался низким и хриплым, с явным Северным акцентом (от него в душной кантине стало прохладнее). — Ты Тигр?
Аиды, она же искала меня!
Какое-то время я приходил в себя после потрясения, а потом оскалил зубы в дружественной, ленивой ухмылке. Не стоило показывать ей как она меня поразила, пришла моя очередь произвести на нее впечатление.
— К твоим услугам, баска.
Тонкая морщинка пролегла между светлых выгнутых бровей, и я понял, что она не поняла комплимент. На Южном жаргоне это слово означало «красотка».
Она посмотрела на Рут и Нуму. Морщинка тут же разгладилась и несмотря на холодный взгляд, я заметил насмешку в ее глазах. И кажется чуть дернулся левый уголок рта.
— У меня к тебе дело, если позволишь.
Я позволил. Даже решил помочь проведению деловых переговоров — спихнул с колен обеих девочек (ласково и осторожно похлопав их по мягким, округлым ягодицам) и пообещал им не столь нежные
