что сражалась она мастерски — для женщины — но ритуальное посвящение? Я вспомнил свое обучение у шодо. Даже на Севере вряд ли женщину допустили бы в школу подобную той, в которой учился я.
— Ритуально? — переспросил я. — Конечно ты быстрая, гибкая, ты способнее, чем я ожидал. Но у тебя нет силы, выносливости и холоднокровия?
Она натянуто улыбнулась.
— Я Северянка… Он объявляет меня волшебницей и сомневается, есть ли во мне холод.
Я поднял одну бровь.
— Ты понимаешь, что я имею в виду. Остроту.
— Остроту, — эхом отозвалась она, пробуя слово.
— Танцор меча не просто мастер клинка, баска, — объяснил я. — Не станешь танцором меча просто изучив ритуалы. Танцор меча — убийца. Человек, который сможет всадить в противника меч без сожаления. Я не хочу сказать, что убиваю только ради того, чтобы послать кого-то в аиды — я не борджуни — но если мне хорошо заплатят и подвернется случай, я вытащу Разящего и проткну им живот любого человека, которого потребуется лишить жизни.
Дел смотрела на меня сверху вниз; я так и не потрудился встать.
— Попробуй проткнуть меня, — предложила она.
— Аиды, женщина, у тебя песок в голове, — с отвращением пробормотал я.
Она долго изучала мою ленивую позу, а потом выражение ее лица изменилось. Дел заулыбалась. Я успел хорошо ее узнать и тут же насторожился.
— Я хочу заключить с тобой сделку, Тигр.
Я ухмыльнулся.
— Потанцуй со мной, — сказала она, — потанцуй… И когда мы найдем моего брата, я заплачу тебе не золотом. Ты получишь кое-то получше.
Должен признать, мне с трудом удалось сохранить равнодушное лицо.
— А если мы никогда не найдем твоего брата? Что это за сделка?
— Мы найдем его, — тут же холодно отрезала она. — Потанцуй, Тигр. Мне это нужно. И если мы доберемся до Джулы и не найдем никаких следов Джамайла… я выполню условия сделки, — она пожала плечами. — Золота у меня больше нет. Нет даже меди.
Я смотрел на нее и заставлял себя не ощупывать глазами ее тело. Мы были не на рынке, и кроме того, я уже видел все, что она могла предложить.
— Договорились, баска.
Солнце сверкнуло на лезвии ее меча.
— Потанцуй со мной, Тигр.
Я посмотрел на ее оружие.
— Против этого? Нет. Найди другой меч.
Она помрачнела.
— Это мой меч.
Я медленно покачал головой.
— Хватит секретов, баска, мне это надоело. Что это за меч и кто охотится за тобой?
Дел побелела так, что я испугался, как бы она не потеряла сознание, но она справилась с собой. К ней вернулось самообладание и она только крепче сжала зубы.
— Это мое личное дело.
— Ты об этом первый раз слышишь, — констатировал я. — О твоих личных делах тебе всегда сообщают посторонние?
— Я этого ждала, — неохотно объяснила она. — Меня это не удивляет. Это… кровный долг. Я в долгу перед многими истойя. Если этот человек один из них, я отвечу за содеянное, — она гордо выпрямилась. — Но это не имеет никакого отношения к моей просьбе.
— Ты пригласила меня в круг, — напомнил я, — и хочешь, чтобы я танцевал против заколдованного меча?
— Он… не заколдованный, — она старательно подбирала слова. — Это не то, что ты думаешь. Я не отрицаю, что в нем есть сила… но сначала ее нужно призвать. Почти так же, как ты вызвал своего тигра, — Дел взглянула мне в глаза. — В танце против Песчаного Тигра мой меч будет обыкновенным.
Я посмотрел на свою ладонь и сжал пальцы, чтобы спрятать рубец. Но от воспоминаний о боли и таинственной силе было не так легко отмахнуться.
Перевязь лежала справа от меня. Я вытащил Разящего и поднялся.
— Круг маленький, — предупредил я. — Танец короткий и медленный. Я не хочу, чтобы твоя смерть была на моей совести.
Дел улыбнулась дикой улыбкой, показав зубы.
— Кайдин Песчаный Тигр, ты оказываешь честь своей истойя.
— Ничего подобного, — разуверил я Дел. — Я ее просто развлекаю.
Постепенно к ней возвращалась привычная гибкость. Она снова двигалась быстро как кошка (обычная кошка, не песчаная). Я сдерживал удары и скорее дразнил ее, опасаясь переутомить. Она это понимала, но изменить ничего не могла. Пару раз она попыталась прижать меня, ускоряя танец так, что удары меча сливались в сверкающую завесу, но я отбил атаки давно известными мне приемами, не пришлось даже напрягаться. Требовалось время, чтобы к ней вернулись силы и старый темп.
В наших стилях не было ничего общего, но этого и следовало ожидать от мужчины и женщины. Выпады Дел были быстрее и короче, для танца ей хватало небольшого пространства. Такие удары требовали большой силы и подвижности рук, особенно запястий. Оказалось, что Дел действительно знала законы танца, но тренировал ли ее шодо, или на ее языке кайдин? Я сомневался. Во-первых, она не включала никаких ритуалов в основной танец. Она просто двигалась, двигалась хорошо, но я не видел формальных частей танца. Не было подписи. Ничего, что свидетельствовало бы о ритуальном посвящении. Никаких отличительных признаков настоящего мастера. Не было всего того, что помогало отличить учеников двух разных учителей.
Но когда я смотрел на ее светлые волосы, темневшие от пота, гибкие руки и ноги, мягко сгибавшиеся в круге, я не мог отрицать, что кто-то ее учил. Кто-то очень высокого ранга.
Но недостаточно высокого, чтобы танцевать против Песчаного Тигра.
Я не хвастаю.
Несколько недель промелькнули в тренировках, и к Дел вернулись силы. Масло алла Сулы предохраняло кожу, природное здоровье и крепкий организм сделали остальное. Через пять недель после нашего спасения из песков мы с Дел сели на лошадей, которых я потребовал у шукара, и покинули лагерь Салсет.
Мы повернули на Юг. Дел сверлила меня холодным, обвиняющим взглядом.
— Женщина беспокоится за тебя.
— Сула? Она хорошая. Лучше, чем остальные.
— Наверное она очень любила тебя, когда ты жил с племенем.
Я пожал плечами.
— Сула заботилась обо мне… и многому меня научила.
Я вспомнил уроки в темноте и уединении ее хиорта и снова увидел располневшую пожилую женщину. Неужели когда-то я мог мечтать о ночи с ней? Но вспышка неверия тут же погасла. Когда я убил песчаного тигра, Сула была молода и прекрасна. В отличие от остальных, она относилась ко мне с пониманием и добротой. И она сделала меня мужчиной. Во всех отношениях.
— Мне нечего было дать ей, чтобы отблагодарить, — пожаловалась Дел.
— Сула не ждала, что мы будем раскланиваться перед ней.
Я увидел неподдельное раскаяние на лице Дел и запоздало пожалел о собственной грубости.
— Мне очень неудобно, — тихо продолжила она. — Сула заслуживала подарка. Я, как гость, обязана была отблагодарить ее за доброту и щедрость. — Она вздохнула. — У нас на Севере меня бы посчитали грубым, бессовестным человеком, не знающим что такое обычная вежливость.
— Сейчас ты на Юге. Ты не грубая, не бессовестная и достаточно вежливая, — отметил я и тут же
