«Матра эй Фильхо, молю тебя, всем сердцем молю послать здорового малыша и чтобы моя герцогиня осталась жива…»
Кончики пальцев — к губам, к сердцу. Пожалуй, он правильно сделал, вызвав Сарагосу. Надо отвлечься.
Бальтран до'Веррада осушил серебряный кубок, инкрустированный драгоценными каменьями. (Вино охлаждали в снегу, а снег возили с Монтес-Астраппас — горной гряды, что отделяла “благословенную Тайра-Вирте” от страны надменных гхийасцев.) Затем полуобернулся, давая понять фатоватому иллюстратору, что знает о его присутствии. Слегка повернул голову и увидел молодого Серрано во всей красе: костюм вызывающего покроя, мятежные тона и вдобавок нечто невиданное на голове.
Герцог так и не повернулся лицом к Сарагосе — рановато оказывать ему такую почесть, чего доброго, еще сильнее возгордится.
— Что это, новая шляпа? “Вот так. Указать петушку на его шесток”. Сарагоса поспешил сорвать с головы малиновый бархатный блин с пышным плюмажем.
— Это мелочь, ваша светлость. Не стоит обращать внимание. До'Веррада ухмыльнулся.
— Дорогая мелочь, не правда ли?
«Кичливость, опять эта кичливость…»
Он глотнул еще вина — бодрящего, как весна, светлого. Конечно, это Лакта до'Матра, его любимый летний сорт; кстати, его предпочитает большинство тайра-виртских экспортеров вина.
«Надо посоветоваться с Верховным виноградарем насчет сезонных цен на перевозки…»
— Ваша светлость, я польщен вашим великодушным признанием моего таланта. И раз уж речь зашла о таланте, ваша светлость…
До'Веррада решил отмести вежливые околичности: если подсчитать, сколько он их услышал за всю жизнь от придворных, голова кругом пойдет.
— По-твоему, я должен отменить герцогскую охранную грамоту для семьи Грихальва?
Серрано заговорил с пылом, выдающим боязнь:
— Да, ваша светлость, я верю, это будет только справедливо… Учитывая, что они собой представляют.
— Хм… Странно, Сарагоса. Не пойму, почему тебя так волнует судьба каких-то рядовых копиистов. Я осведомлен, что ты не желаешь признавать за ними подлинного таланта. Но ведь они много лет верой и правдой служили Тайра-Вирте и герцогам, потому-то мой прадед и пожаловал им охранную грамоту. И положа руку на сердце, даже Серрано должны быть благодарны им: Чем бы вы занимались, не будь у вас бумаги, холста и красок, — всего того, что создают Грихальва? Так и рисовали бы фрески углем на стенах новых домов, мокрых от крестьянской мочи?
Он позволил себе улыбку, а Сарагоса стал белее Благословенного Молока Матры; талант нынешнего Верховного иллюстратора действительно впервые проявился на задворках Мейа-Суэрты.
— Сарагоса, они в равной мере служат искусству и герцогству. Они знают свое место и довольствуются им.
— Они слишком высоко метят, ваша светлость. И чтобы добиться своего, не погнушаются даже темным колдовством. Только теперь герцог повернулся к нему лицом.
— Я говорил кое с кем из придворных — нет нужды уточнять, с кем именно, и не гляди на меня вопросительно. Мне захотелось побольше разузнать об этой силе, которой ты меня стращаешь. И знаешь, Сарагоса, кое-кто утверждает, что злые намерения Грихальва не более чем плод твоего воображения. У тебя нет серьезной причины их ненавидеть, кроме боязни потерять должность.
Лицо Сарагосы Серрано обрело цвет. Пунцовые пятна удивительным образом сочетались с красно-фиолетовым камзолом и пестрыми чулками.
— Ваша светлость, семья Серрано уже не один десяток лет пользуется заслуженным расположением дома до'Веррада…
— Так-то оно так, но разве ты не боишься потерять место Верховного иллюстратора? Лично ты, Сарагоса?
— Ваша светлость, я…
— Тебя не беспокоит, что Грихальва затмевают твой талант? “И что они гораздо больше твоего смыслят в подборе красок? Пожалуй, надо еще разок взглянуть на твои последние картины”.
— Ваша светлость, они же метисы, потомки варваров, тза'абских бандитов. И сами этого не скрывают, взять хотя бы все эти прозрачные намеки на чи'патрос.
От сдержанности Сарагосы не осталось и следа — ее снесло, как ветхую плотину.
— “Кто отец?” Чи'патро! Ваша светлость, они сами так себя называют! И не стыдятся крови тза'абов! Кто они и кто мы?! Кровь Серрано чиста со времен великого герцога Алессио Первого! Среди наших предков не было бандитов и незаконнорожденных!
— И все-таки, Сарагоса, почему ты их боишься? — спокойно произнес до'Веррада.
— Я уже сказал, ваша светлость…
— Да, что они обладают какой-то неизвестной, невидимой силой. — До'Веррада тяжело вздохнул. — А знаешь, я сегодня побывал в Галиерре. С сыном — хотел показать то, что ему, как моему наследнику, следует знать. Там было несколько детей. Из рода Грихальва. — Он помолчал секунду- другую. — Сарагоса, мне они показались самыми обычными детьми. Ничуть не хуже других. Даже, пожалуй, не хуже детей Серрано.
— Хуже! Хуже, ваша светлость!
До'Веррада недоуменно поднял бровь. “Серрано, где же твой почтительный тон?'
— Нет, в самом деле. Ты сказал правду: кое-кто из них — потомки бандитов, их прадеды — чи'патрос, отбитые у тза'абов. Но поглядишь на них — семья как семья. Дети, Сарагоса.
— Ваша светлость, я вам сказал, кто они.
— Нет. Ты сказал, кем их считаешь. И знаешь, Сарагоса, был момент, когда я едва не уступил. Всего на миг — один-единственный миг — стоя перед своей “Женитьбой”, я поверил…
— Ваша светлость, вы должны мне верить…
— ..и тут вдруг подумал: а ведь если такое можно сказать о Грихальва, почему нельзя то же самое сказать и о Серрано?
— Ваша светлость! Герцог улыбнулся.
— Ну хорошо. Допустим, за годы жизни моего прадеда, великого герцога Алессио Первого, ваша кровь осталась чиста. Но все-таки напрашивается вывод, что все твои обвинения не более чем дворцовая интрига. Напрашивается вывод, что юные Грихальва переросли твои посредственные картины, которые им приходится копировать. Напрашивается вывод, Сарагоса, что ты безумно боишься талантливых соперников и стремишься любой ценой очернить их, чтобы выходцы из семьи Грихальва никогда не становились на твоем пути, не питали надежду занять твое место.
— Ваша светлость, это место принадлежит моей семье без малого шестьдесят лет!
— А раньше его занимали Грихальва.
— Всего-навсего трое. — В голосе молодого придворного иллюстратора сквозило безмерное презрение. — И очень недолго.
— Да, трое. В промежутке между Серрано и Серрано. — До'Веррада улыбнулся. — Напрашивается вывод, что ты хочешь очернить тех, кто может быть достоин занимать твою должность. Что ж, я скажу так: изволь предъявить доказательства.
— Доказательства! Ваша светлость, но ведь мы и так знаем, что это правда!
— Кто знает, Сарагоса?
— Род Серрано, ваша светлость. Мы.
— В таком случае предъяви эти доказательства.
— Ваша светлость, Грихальва никогда не были художниками. Обыкновенные ремесленники, только и всего. Добывают на болотах краски для настоящих иллюстраторов.
— Это и есть улика? Твоя оценка их одаренности? Сарагоса, но ведь если так рассуждать, то можно заподозрить в колдовстве, в обладании темной силой и твоего отца, и твоего дядю, и даже тебя самого. До Серрано на этом посту побывали трое Грихальва и затем их сменили Серрано.
— Они испугались разоблачения, ваша светлость. Потому-то и вернулись к прежнему
