Мэт посмотрел на часы. И молча отвернулся.
— Я убью вас, мистер Коллинз! — устало сказал Иван.
— Через двадцать минут, — прошипел Мэт.
Иван снова взял в руки микрофон.
— Жители Приюта! — сказал он. — Через десять минут прошу вас собраться в выходном тамбуре. Вы убедитесь, что Зрячий Мэт вам больше не нужен.
Он выключил пульт.
— Пойдемте, мистер Коллинз. Я докажу вам, что ваша «Цитадель» уничтожена.
Услышав слово «цитадель», старик вздрогнул, провел трясущейся рукой по лицу. Но тут же высокомерно рассмеялся.
— Ты с ума сошел, мальчишка! Я же тебе сказал, что нет в мире силы, которая могла бы совершить это.
— Значит, есть, — сказал Иван. — Пойдемте!
— Гореть тебе в геенне огненной. А я с удовольствием посмотрю на эту картину.
— Да-да, — согласился Иван. — Конечно… Пошли!
Однако старик, с трудом закинув ногу на ногу, поудобнее уселся в кресле.
— Иди, — сказал он. — Я приду попозже… Не волнуйся, я успею к нужному моменту.
Он просто хочет вывести меня из себя, подумал Иван.
— Ну нет, — сказал он. — Мы пойдем вместе.
Старик злобно плюнул в его сторону.
— Ну и черт с тобой! — Он поднялся с кресла и медленно двинулся к стене. — Не ожидал я от тебя такой прыти. — Он сокрушенно покачал головой.
— Куда вы, мистер Коллинз? — крикнул Иван, сдергивая с плеча лайтинг.
— Выход в противоположной стороне.
— Успокойся! — прошипел Мэт. — Я не собираюсь сбегать. А то ты тут развалишь все с испугу!.. Просто у меня здесь лифт.
Он подошел к стене, что-то там сделал, и стена вдруг треснула. В ней открылась большая ниша, в которой тут же вспыхнул свет. Старик шагнул внутрь и обернулся.
— Заходи же! Чего зря ноги топтать!
Все у него работает, подумал Иван. А ведь ремонтников он сюда не пускает. Кто же все это ремонтирует?.. Сам, что ли?..
Он вошел в лифт и встал в уголке, направив ствол в живот старику. Тот вздохнул, глядя на лайтинг, и сказал:
— Не вздумай стрелять! Сам сгоришь!.. Замкнутый объем.
— Ничего! — сказал Иван. — Уж лучше сгорю в замкнутом объеме, чем вас упущу!
Старик зябко передернул плечами и нажал кнопку на стене. Чуть дрогнул пол, послышалось легкое гудение. И стена снова разошлась.
— Приехали, — сказал Мэт, по-прежнему не сводя завороженного взгляда с лайтинга. — Дальше поезд не идет!
Боишься, владыка, подумал Иван. Трясешься! Умирать-то страшно! Столько лет никого не боялся. Некого было бояться! Сам себе голова. Хотел
— ел, что хочется. Хотел — спал, с кем хочется. Хотел — отправлял на смерть…
Он усмехнулся и сказал:
— Выходите, мистер Коллинз! Поезд дальше не пойдет!
В выходном тамбуре пока еще никого не было, только сидел у ворот Толстяк Жерар и, по обыкновению, дремал, зажав автомат между колен. Иван подошел к нему и, аккуратно вытащив оружие, повесил на свое левое плечо.
Целый арсенал, подумал он. Только воевать не с кем. Разве что с Мозли…
Послышались голоса. В тамбуре появились Слепые. Зашумели, загомонили. Как всегда проснулось гулкое эхо.
— Кто знает, что случилось?.. Куда это все прутся?
— Смотри: и Мэт здесь!.. А Иван-то, гляди, весь оружием обвешан!
— Да, совсем от рук отбился мальчишка! Стыд и срам!
— Старый хрыч давно с ума сошел!.. А теперь и Ивана с панталыку сбил. Вы слышали, Феликс, он заявил, что Креста нет?
— Да что я слышал?! Я только что из фанового отсека вылез.
— То-то я думаю: откуда это так воняет?.. Эй, уберите детей из-под ног! Задавим ведь…
— Нет-нет, Мартина! Сечь их надо! Сечь, сечь и сечь!
— И не говорите, соседка!.. Мой вчера заявляет: «Живем, как кроты в норе…» Это я — крот, да? Каково?
— Петька, смотри-ка — дядя Иван! А болтали ребята, что он с Мэтом разругался и ушел…
— Ну и что? Как ушел, так и вернулся!
В толпе Иван увидел свою мать. Она стояла и настороженно смотрела на него. Как будто он и не исчезал никуда на двое суток… А отца не было. И ребят не было. Ни Анны, ни Глэдис, ни Криса — никого… Почему же они не идут, подумал Иван. Разве это не было и их мечтой?
Он поднял руку.
— Тихо!!!
Шум голосов медленно затих.
— Граждане Приюта! — крикнул Иван. — Я попросил вас собраться здесь для того, чтобы доказать вам: Черного Креста больше нет!.. И нет больше ни Слепых, ни Зрячих! И поверхность теперь доступна для всех в любое время. Каждый может выйти. Хоть сейчас!
Толпа колыхнулась.
— Держи карман шире! — раздался чей-то насмешливый голос. — Мне и здесь хорошо! Тепло, светло и в окна не дует!
Иван замер. Не верят, подумал он. И не поверят!.. Чего ради верить? Какой-то пацан, третьего дня исчез, двое суток неизвестно где пропадал, откуда-то внезапно появился и заявляет теперь во всеуслышание, что Креста больше нет… Пропало, видите ли, куда-то вековое пугало! А с пугалом этим уже не одно поколение жизнь прожило…
— Кончай валять дурака, Иван! — сказал дядя Мартин. — Говори, зачем собрал? Некогда лясы точить!.. На шестом этаже канализация полетела. И на девятом тоже!
Ну и ладно, подумал Иван, ну и пусть.
Он повернулся к толпе спиной и пошел к выходу, мимо приткнувшегося к стене Зрячего Мэта, мимо сидевшего с обалделым видом разоруженного горе-охранника Жерара, мимо какого-то незнакомого малорослого типа с лысым черепом, возникшего справа и от которого пахнуло угрозой, но не сиюминутной, а отдаленной, протяженной во времени. На нее Иван пока не стал обращать внимания. В воротах он обернулся. Никто не двинулся с места, все молча смотрели на него. От толпы безысходно несло черной тоской непонимания и враждебности, и Иван плюнул бы на все и ушел, но во вселенской этой черноте яркими огоньками поблескивали любопытные глазенки детей.
И Иван сказал, глядя в эти огоньки:
— Сейчас я выйду наружу. Зрячий Мэт подтвердит, что Крест должен быть сейчас как раз над головой… И если он еще существует, я тут же умру. На ваших глазах.
Мэт взглянул на часы, но ничего не сказал. И тогда Иван выбежал на луг.
— Сынок! Вернись! — догнал его рыдающий стон матери.
— Опомнись, безумец! — визгливо крикнул Зрячий Мэт. — Еще успеешь вернуться… Я прощу тебе все выходки!
Иван остановился посреди луга. Над ним раскинулся голубой купол, с которого светило ослепительное солнце. Над благоухающими цветами порхали яркие бабочки. Издалека доносился размеренный голос кукушки. Все было, как вчера, и все было совершенно иначе. Наверное, потому, что теперь не надо было с опаской оглядывать небо.
