чародеев и без того хватает персональных обязанностей. Стало быть, Колдовской Дружине и лично ему, Кудеснику, придется поломать голову, как и про обычную работу не забыть, и интересы безопасности страны обеспечить. А Рюрикович беспокоится не зря — при летошнем паломничестве было разоблачено изрядное количество лазутчиков, и надеяться, что ныне их будет меньше, — означает лишиться государственной мудрости. Тем паче что варяжских шпионов по внешнему виду не выделишь — ликом они от словен не отличаются, не ордынцы. Впрочем, в Орде европейцев тоже хватает… Да еще ляхи с балтами. Да и о братьях наших киевских забывать не надо — братья они токмо против общего врага, а в обычные времена всяк свой интерес блюдет.
Остромир тяжело вздохнул: предстоящий месяц обещает быть достаточно суетным. Он сдул со стола микроскопическую пылинку и дернул за сигнальный шнурок, вызывая секретаря.
Всеслав тут же появился на пороге, в руках папка для бумаг.
— Что там у нас еще на сегодня?
Всеслав приблизился, положил перед Кудесником папку:
— В приемной князь Владимир, старорусский посадник, с княжичем. Помните, я говорил?
— Да, помню. — Остромир не спеша открыл папку. — Пригласите через пять минут.
Секретарь скрылся за дверью. Кудесник принялся просматривать бумаги.
Талант в княжиче открыл сам посадник. Пару недель назад княжич, взяв в руки прадедову дуэльную шпагу, вдруг принялся рассказывать, как князь Ярополк Сморода дрался с оскорбителем прабабки. Никто княжичу эту историю ввек не поведывал, да и к семейной летописи его еще не подпускали: маловат. И потому посадник сразу заподозрил необычное. И вспомнил о законе, позвал старорусского чародея Садка…
За пять минут Кудесник успел прочесть все немногочисленные бумаги, содержащиеся в папке, и когда Всеслав вновь возник на пороге, коротко бросил:
— Просите!
Секретарь исчез, не закрывая двери, а Остромир сотворил акустическую формулу с-заклинания, встал из-за стола и шагнул навстречу входящему в палату Владимиру. Следом за отцом на пороге появился княжич, и Остромир чуть не споткнулся. От неожиданности застыл на секунду: вокруг головы мальчонки сияла такая аура, какой он у детей еще ни разу не видел.
Да, похоже, Садко не ошибся — чародею не удалось бы совладать с княжичем. Тут без него, Кудесника, не обойтись, да и ему Серебряное Кольцо понадобится.
Владимир заметил удивление Остромира, чуть развел руками: таковы, мол, дела. Кудесник опомнился, снова шагнул навстречу посетителям:
— Здравы будьте, княже! И вы, княжич, здравы будьте!
Усадил гостей в кресла, попросил принести для князя медовухи. Самому предстоящее дело приложиться к кубку не позволяло. Заговорили о житье-бытье. В глазах посадника светилась затаенная надежда. Остромир незаметно приглядывался к мальчонке. Довольно крепенький, голубоглазый, на голове шапка пшеничных волос. Хороший сын у князя. Был… Да, жаль отца! Впрочем, интересы государства выше родовых интересов старорусского посадника.
Кубок с медовухой иссяк, иссяк и разговор. Княжич вертелся в своем кресле, с интересом стрелял по сторонам глазами. Остромир позвал секретаря.
— Проводите княжича. Я сейчас.
И увидел, как потухла надежда в глазах князя. Посадник встал:
— Ступайте с миром, Светушка. — Голос его не дрожал. — Слушайтесь наставников, не позорьте отца с матерью. — Легонько прижал сына к широкой груди и через мгновение оттолкнул.
Всеслав взял княжича за руку, вывел через заднюю дверь. Тут же вернулся, замер в ожидании. Посадник понял, хотел, похоже, протянуть Кудеснику десницу, но не решился. Повернулся и, сопровождаемый Всеславом, опустив плечи, пошел вон из палаты.
Когда он скрылся за дверью, Остромир открыл сейф, достал Серебряное Кольцо и баклагу с Колдовской Водицей. Шагнул в заднюю дверь.
Княжич сидел на кушетке, все так же стрелял по сторонам любопытными голубыми глазенками. Увидев Кудесника, вскочил:
— А где мой папа?
— Вы ведь теперь не боитесь? — ответил вопросом на вопрос Остромир.
— Нет, конечно! — воскликнул мальчик. — Княжичу негоже бояться!
— Да, — согласился Остромир. — Княжичу негоже бояться.
Сзади открылась дверь, вошел Всеслав, приблизился к мальчику.
Остромир вскинул десницу, сотворил акустическую формулу заклинания. Аура вокруг головы мальчика вспыхнула так, что на мгновение затмила сияние светилен. Впрочем, сам княжич ничего заметить не успел — Всеслав уже укладывал его обмякшее тельце на кушетку.
— Экой силы Талант!
— Да, — сказал Кудесник. — Разденьте его.
Пока секретарь освобождал мальчика от одежды, Остромир пригасил светильни. Каморка погрузилась в полумрак.
— Готово, Кудесник!
Остромир подошел к кушетке. Голенький княжич лежал перед ним — глаза прикрыты, руки вытянуты вдоль тела, перунов корень чуть изогнулся на мошонке. Остромир открыл баклагу и побрызгал Колдовской Водицей на грудь княжича. Потом надел на перунов корень мальчика Серебряное Кольцо. Всеслав, чтобы не отвлекать Кудесника, собрал одежду княжича и скрылся за дверью. Остромир отступил на шаг от кушетки, собрался с силами и, впившись взглядом в Серебряное Кольцо, сотворил акустическую формулу.
Мальчик вздрогнул. Перунов корень его стремительно набух, превратился в ствол. Обжимающее его кольцо полыхнуло холодным сиянием, и ствол тут же увял, корень принял первоначальную форму. Колдовская Водица, испаряясь, зашипела, засверкала огоньками.
Кудесник пошатнулся, опустился на пол и прислонился спиной к стене: заклятие выпило из него почти все силы. Впрочем, сегодня они ему больше не потребуются.
Открылась дверь, вошел Всеслав. Протянул Кудеснику кубок с медовухой. Остромир единым глотком опорожнил кубок, с трудом поднялся на ноги. Мальчик по-прежнему лежал на кушетке, грудь его мерно вздымалась — он спал. Кудесник снял с его корня Серебряное Кольцо, кивнул секретарю.
— Во имя сынов Семаргловых! — сказал Всеслав. — Вопреки чаяниям Додолы!
И принялся надевать на спящего бывшего княжича одеяние воспитанника.
Мальчик вдруг зачмокал и громко сказал:
— Мама…
Остромир скрипнул зубами и, прихватив баклагу с колдовской водой, покинул каморку.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. СИЛА ЧАРОДЕЯ
1. ВЕК 76, ЛЕТО 2, 22 ДЕНЬ ЧЕРВЕНЯ (22.06.1994г. A.D.)
Утро летнего солнцеворота было солнечным и безветренным. Отремонтированные к Паломной седмице здания неудержимо хвастались друг перед другом свежевыкрашенными фасадами, рождая на лицах прохожих беспричинные на первый взгляд улыбки.
Однако Репня Бондарь шел сегодня на работу далеко не в самом радостном настроении.
Вечор он посидел с друзьями в трактире и потому чувствовал себя сейчас не лучшим образом. Да и то, что поведал ему за чаркой медовухи Вадим Конопля, к веселью не располагало. А поведал ему Конопля о прошедшем среди щупачей и мужей-волшебников слухе: якобы Кудесник изменил мнение по поводу своего
