Первый этап плана заключался в вербовке сообщника в лице секретаря мужа – Евгения Семко. Для этого было избрано хорошо известное и прекрасно ею освоенное средство – постель. Юлия Тарасовна тайно от мужа сняла на чужое имя небольшую, хорошо меблированную двухкомнатную квартирку в центре города.
Изобразить страстную любовь и заманить в это уютное гнездышко неискушенного секретаря было для артистической Юлии Тарасовны делом техники.
После недели, проведенной в любовном безумстве с очаровательной и опытной партнершей, Евгений Семко, взявший по такому случаю двухнедельный отпуск, был внезапно и безжалостно сброшен с небес на землю.
Дело шло к вечеру, когда Юлия Тарасовна, намереваясь вернуться домой к моменту прихода мужа с работы, не спеша, с чувством одевалась, сидя на краю широкой тахты, игравшей, как было отмечено, далеко не последнюю роль в ее грандиозном и хитроумном плане.
– Не хотела тебя, Женечка, огорчать, но придется, – грустно произнесла Юлия Тарасовна, аккуратно натягивая колготки.
Семко, собиравшийся уйти позже и с интересом наблюдавший за процедурой одевания лежа на тахте, от удивления поднял брови:
– Что случилось?
– А то, что скорее всего это наша последняя встреча, – еще более грустно пояснила она.
– Но почему?! – Его удивление было безграничным.
– Ты забываешь, что у меня есть муж.
– Но до сих пор, как мне кажется, это ничему не мешало.
– Да, страсть ослепила меня, – взволнованно произнесла Юлия Тарасовна фразу из какой-то сыгранной в годы студенческой юности пьесы, – но это не может продолжаться бесконечно.
Мысль о том, что я одновременно принадлежу двум мужчинам, глубоко ранит мою душу.
Разумеется, Юлии Тарасовне приходилось принадлежать и гораздо большему количеству мужчин, причем тоже одновременно, и душу ей это ничуть не ранило. Впрочем, правду о своем прошлом она от Семко благоразумно скрыла, а Александру Алексеевичу распространяться об этом перед своим секретарем и подавно не было абсолютно никаких оснований. Поэтому неудивительно, что огорченный любовник принял ее терзания за чистую монету.
– Так разведись с ним, – решительно предложил он.
– А как, где и на что мы будем жить? – грустно, но вместе с тем твердо поинтересовалась она.
Евгений Семко был пусть и влюбленным, но все-таки реалистом. Поэтому сакраментальный вопрос возлюбленной поверг его в еще более глубокое уныние. Сам он жил с родителями и незамужней старшей сестрой в двухкомнатной «хрущевке», а зарплата секретаря, хотя и вполне приличная, никак не позволяла даже и надеяться на скорое приобретение жилья, достойного такой роскошной женщины, как его любовница. Кроме того, возникали серьезные сомнения в том, что его теперешний босс будет вообще платить ему зарплату после того, как узнает, кому он, собственно, обязан несчастьем расставания с горячо любимой женой.
– Я убью его! – гневно воскликнул отвергнутый исключительно, как он полагал, по материальным соображениям любовник, живо вообразив свои мытарства после увольнения со службы без всякого выходного пособия.
– Интересно, каким же образом? – полюбопытствовала Юлия Тарасовна, прохаживаясь в одном белье по мягкому ковру спальни. – Вызовешь его на дуэль?
Она специально не торопилась полностью одеться, чтобы и без того ополоумевший от горя любовник имел дополнительную возможность осознать, какого сокровища он в данный момент безвозвратно лишается.
И он осознал.
– Я задушу его своими руками! – закричал он, вскакивая с тахты и гневно потрясая сжатыми кулаками.
– Смотри, как бы он тебя самого не придушил, – заметила Юлия Тарасовна, скептически оглядывая его далеко не атлетическую фигуру. – Да и что, собственно, это изменит?
– Как что? Тебе не придется больше с ним спать! Он исчезнет из нашей жизни!
– Да, – согласилась она, – но вместе с ним исчезнет из нашей жизни твоя зарплата и моя квартира. Ведь я не единственная его наследница. Есть еще дети от первого брака. Конечно, мне кое-что достанется, но это – крохи. Где и на что мы будем жить? Хотя скорее всего тебя этот вопрос волновать уже не будет. Государство возьмет на себя заботы о твоем жилье и пропитании на ближайшие лет десять- пятнадцать.
– Тогда я убью себя! – чуть не плача воскликнул он.
– Ну-ну, без глупостей, – не на шутку испугалась Юлия Тарасовна.
Не для того она потратила кучу времени и денег, чтобы лишиться столь важного соучастника таким бездарным образом и, главное, в самый неподходящий момент. Стало ясно, что она немного перегнула палку. Справедливости ради следовало отметить, что палка оказалась довольно хилой. Тем не менее следовало исправлять положение. Заливаясь слезами, она бросилась к нему на грудь:
– Любимый! Если ты умрешь, я тоже не буду жить!
– Ах, дорогая! – всхлипнул незадачливый секретарь.
– Мой единственный! – сильно искажая реальность, вторила ему Юлия Тарасовна.
Дальнейшее описание этой душераздирающей сцены невозможно без наличия таланта шекспировского уровня. На худой конец – уровня автора сценария какого-нибудь мексиканского киносериала типа «Просто Мария». Отсутствие такового таланта лишь позволяет скупо констатировать, что в конце концов любовники сошлись на том, что с самоубийством можно подождать. Тем временем Юлия Тарасовна придумает, как безболезненно и с максимальным финансовым эффектом устранить ненавистного мужа. А уж потом предполагалось зажить припеваючи во взаимной любви, согласии и материальном благополучии. То есть пришли к тому, что и требовалось Юлии Тарасовне для реализации своего, несколько отличного от изложенного, плана.
Кроме этого, к огорчению Семко, в целях конспирации было решено от интимных встреч временно, до наступления описанных выше счастливых перемен, воздержаться. Как справедливо полагала многоопытная Юлия Тарасовна, это обстоятельство позволит поддержать в ее любовнике и сообщнике высокий боевой дух и с каждым днем усиливающееся чувство неприязни к своему начальнику и сопернику.
Глава 11
Выйдя из райотдела милиции, сыщики немедленно поехали на вокзал. Открыв названную Кобловым ячейку автоматической камеры хранения, они убедились, что «дипломат» – точная копия полученного накануне Крыловым у вдовы – стоит там в целости и сохранности. Не трогая его, Житков, бросив в щель заранее заготовленный жетон, опять захлопнул дверку.
Около часу дня сыщики подъехали к подъезду дома, где был установлен телефонный аппарат с указанным в газетном объявлении номером.
– Ты пока посиди в машине, а я пройду посмотрю, где эта квартира и что там вокруг делается, – сказал Житков, открывая дверцу.
– А почему бы нам не пойти вместе?
– Не хватало тебе столкнуться с вдовой нос к носу где-нибудь на лестнице. Тогда она тебе точно что-нибудь откусит. Или, на худой конец, отстрелит.
– Это почему?
– А потому, что она поверила тебе. Поверила, что ты болван и простофиля. А тут вдруг выяснится, что ты обманул и оскорбил ее в самых лучших чувствах, выследив ее тайное убежище.
Вдова дама крутая. Еще, чего доброго, и мне на орехи достанется. Ты уж посиди здесь, не губи, будь
