превосходство легкая пехота, а тяжелая только расстроит свои ряды. Она просто не сможет перемещаться на нем равномерно. И не забывай про, пусть и небольшое, но численное превосходство врага.
— И что бы вы сделали в этом случае?
— Я? — Герхардт задумчиво посмотрел на карту. — Я бы никогда не попал в такое положение.
— Но мы то уже попали и надо что-то делать!
— Не знаю.
— И я не знаю, а вы хотите, чтобы я занял место Ауредия. Сами подумайте, что не все союзники меня поддержат, я же все-таки ребенок. Но рогнарцы не поддержат меня точно. А их ведь, как-никак двадцать тысяч. Вам нужна небольшая гражданская война в нашей армии на виду у неприятеля?
Герхардт ошеломленно посмотрел на меня.
— Об этом я не подумал. У тебя же нет доказательств, что ты член высшего совета…
— Но даже если бы и были, то высший совет не указ Ауредию. Он вполне резонно может сослаться на мнение своего монарха, которое в данном случае, гораздо важнее. Ведь он командует большим отрядом, чем союзные силы вместе взятые.
— Да эту шваль можно разогнать за полчаса… — начал было Герхардт, потом замолчал и тихо закончил, — но это, наверное, не самая подходящая идея в данной ситуации. А они тебя никогда не признают.
— Вот именно. Вы по-прежнему будете настаивать на попытке смещения Ауредия.
Герхардт промолчал.
— Ну почему ты так молод?! — с отчаянием вскричал он.
— Не переживайте, может еще выберемся.
— Ага. Этот идиот ничего не хочет слышать! Он и не видит ничего, кроме складов с серебром Ротона. Все факты, которые его не устраивают, он попросту игнорирует!
Как и предсказывал Герхардт, имперская армия встретила нас у перевала. Четкие ряды пехоты, конница, отодвинутая слегка назад (и здесь Герхардт оказался прав — поле совсем не годилось для использования кавалерии). Я прикинул силы. Крестьянин прав, здесь не меньше пятидесяти тысяч. Но самое скверное было в том, что у противника было много легкой пехоты. Гораздо больше, чем у нас.
По всем нашим полкам понеслись вестовые с приказом изготовиться к бою. Вперед выходили китижские полки, отводили кавалерию. Всюду стоял шум и гам. Враг был замечен давно, но, казалось, он застал нас врасплох. Поднялась жуткая неразбериха, в которой большую роль играли именно рогнарцы со своими телегами с барахлом. Везде слышалась ругань.
— Куда прешь, зараза?! Не видишь, пехота идет?!
— Обозы вертай! Обозы назад!
— Конница откати! Освободи дорогу, я сказал!
Я, как обычно, находился рядом с Герхардтом около штаба и с высоты холма наблюдал за всей суетой. Рядом стоял бледный Ауредий.
— Что делается? Что делается? — растеряно повторял он. — Откуда здесь армия? Ее не может быть здесь! Ведь разведка говорила, что в этой районе у Сверкающего не больше пяти тысяч солдат, а их мы разбили! Мы ведь разбили их! Разбили!
Пока он причитал, офицеры пытались навести порядок.
— Стой здесь, — велел мне Герхардт и поскакал к своему полку. Рядом стояли встревоженные Рон и Артер. Никто ничего не понимал.
Враг, естественно не стал ждать, пока мы выстроимся для боя и плавно двинулся вперед. В наши ряды полетели первые стрелы. В ответ грянул нестройный залп с нашей стороны, который не причинил врагу никакого вреда.
Первыми под удар попали рогнарцы. Ауредий поставил их впереди войска, чтобы иметь возможность беспрепятственно заниматься «реквизицией» — как он это называл. Рогнарцы же рассчитывали, что им придется грабить Ротон, поэтому с радостью шли впереди армии, но они совсем не рассчитывал на то, что им придется сражаться. Первым побежал полк Зетия, собутыльника Ауредия. Сам Зетий незадолго до этого появился у нас на холме.
— Все пропало! Мы разбиты! — вопил он.
— Полковник! — В ярости завопил Артер. — Вы оставили свой полк! — В этот момент Артер не думал, что перед ним взрослый, более, того, старший по званию! Видя такое пренебрежение долгом, он просто не мог сдержаться.
— Ах ты, щенок! — закричал в ответ Зетий. — Сейчас я покажу трус я или нет! — Он обнажил меч и бросился на Артера.
Я выехал вперед и остановился у него на пути.
— С подростком воевать храбрости у вас хватает! — в бешенстве заявил я ему. — Лучше бы вы так же храбро сражались там. — Я махнул на поле.
— А ну прочь, щенок!
Но в этот момент на холме стали собираться остальные командиры полков рогнарской армии. Покинутые командирами, рогнарцы уже не могли оказывать сопротивление и побежали. Поле было не слишком широким и бежать они могли только назад. В результате рогнарцы налетели на ряды китижской пехоты, которая выдвигалась вперед. Росичам, чтобы вступить в бой, приходилось прорубаться сквозь своих союзников.
Зетий, с приходом друзей, вмиг забыл об обиде.
— Бежать! Все погибло! — Эти крики слышались чаще всего.
Многие вестовые, которые были здесь из тевтонских полков, глядя на это зрелище, поскакали назад к своим, справедливо решив, что здесь им делать нечего.
— Егор, поехали отсюда! — Артер схватил меня за руку, злобно глядя на Ауредия и его друзей, которые в панике метались по холму.
— Подожди! Я хочу досмотреть. — Я достал бинокль, который взял с собой и стал смотреть за боем. В результате катастрофу я видел до конца.
Некоторым отрядам Амстера и Китижа удалось добраться до врага, и они вступили в бой, но максимум, что они могли, так это задержать продвижение противника. В этот момент во фланг ударил еще один полк имперцев. Дальше битва превратилась в побоище.
Тут на холме появился тевтонский отряд.
— Егор, где ты?! — Герхардт оказался около меня. — Быстро уходим! Скоро имперцы будут здесь. — Потом он повернулся к рогнарцам. — И вы господа, если хотите, то можете присоединиться к нам.
— Конечно-конечно, господин полковник, — льстиво заметил Ауредий. — За мной, господа.
— Рон, держись за мной! — велел я. — Артер, пожалуйста, присмотри за Роном.
Тот кивнул и пристроился рядом с мальчишкой. Мы спустились с холма и оказались в потоке отступающих войск. Полки перемешались и теперь пешие росичи шли рядом с конными тевтонами, здесь же шагали амстерцы. Около нас остановился Аскольд.
— Герхардт, отводи всех, я задержу врага! Всем все равно не уйти!
Герхардт мрачно кивнул.
— Что он имел в виду? — спросил я.
Герхардт промолчал.
Эти мгновения запомнились мне на всю жизнь. Когда-то я считал, что нет ничего хуже, чем убивать кого-то, теперь знаю, что есть. Гораздо хуже смотреть как убивают твоих друзей, зная, что ты не в силах помочь им. Рогнарцы бежали так, что сносили все кордоны, с помощью которых их пробовали задержать. Они путали весь порядок. Только отъехав подальше, мы могли перевести дух.
— Егор, — позвал меня Герхардт. — Ты спрашивал об Аскольде. — Надо же, я и не думал, что он запомнит. — Пошли, я хочу, чтобы ты это видел.
Герхардт быстро поехал по направлению ближайшего высокого места. За мной увязались Рон и Артер. Поднявшись на холм, Герхардт указал на то поле, откуда мы только что бежали. Удалиться мы успели километров на пять-шесть, не больше, но отсюда было видно все. Тем не менее, я поднес к глазам бинокль:
