— Никто не ушел, — продолжал Бен. — Как же это вышло, что никто не ушел?
Я заставил себя говорить:
— Может быть, кто-нибудь и спасся. Где-нибудь в тех холмах.
— Если бы это было так, они попытались бы по следу вернуться домой. Мы бы на них наткнулись по дороге. В одиночку или раненые, они бы не имели и шанса. Если их не сцапали в первый же день, это бы случилось на следующий. Обязательно на следующий же день после разгрома лагеря.
Бен оставил меня и пошел в лагерь. Минуту или две спустя я направился за ним.
— Эйса, — сказал Бен, уставившись на что-то на земле, — посмотри сюда. Вот на эти следы.
След был размыт дождем. В глубоких отпечатках стояли лужицы воды. Он был огромен. По ширине в две ступни, если не больше. За ним, немного слева, был еще один похожий след.
— Это не рекс, — сказал Бен. — Он крупнее рекса. Крупнее всех, кого мы знаем. И посмотри-ка туда. Следов гораздо больше.
Теперь, когда Бен нашел первый след, мы уже видели, как здесь натоптано. Земля была покрыта отпечатками лап.
— Трехпалая рептилия, — сказал Бен. — Двуногая тварь.
— Никакого сомнения, — заметил я, — что их здесь было много. Один или два не оставили бы такого множества следов. Помнишь нашу пару тираннозавров? Мы думали, что они охотятся парами. А еще раньше мы воображали, что они охотятся по одиночке. Может быть, они охотятся группами? Носятся по земле, как волчья стая, хватая все, что поймают. Группа соберет больше добычи, чем одинокий охотник или даже пара.
— Если так, — сказал Бен, — если они охотятся группами, Аспинваль и другие не успели даже прочесть молитву.
Мы пошли по лагерю, с трудом стараясь не глядеть слишком пристально на то, что было у нас перед глазами. Вот странно: четырехколесный грузовичок стоял там, где они его оставили. Выстрелить успел только один из них. Ящики с патронами тускло поблескивали в сумеречном свете облачного дня. Винтовки были разбросаны. И везде — отпечатки громадных трехпалых лап.
Ветер выл и свистел в пещерах и над гребнями, спускающимися к речной долине. Небо в рваных мчащихся облаках походило на котел. Издалека доносилось ворчание грома.
Из низкого кустарника на меня глядел череп с остатками волос, все еще прилипшими к нему, клочками бороды, приставшими к челюсти. Я молча вернулся к машине. С меня было достаточно.
Крик Бена остановил меня. Обернувшись, я увидел, что он стоит на бровке глубокого оврага на южном краю лагеря.
— Эйса, сюда! — кричал он.
Я нерешительно пошел назад, туда, где он стоял. В овраге лежала куча массивных костей. Куски чешуйчатой шкуры свисали с одной из них. Лежала разверстая грудная клетка, когтистая лапа торчала вверх, череп с челюстью, все еще разинутой, имел вид, будто его разрубили наискось.
— Это — та лапа, — сказал Бен. — Одна из тех, что наследили там. А вот передняя лапа. Хорошо развитая, сильная, не похожая на лапу рекса.
— Это аллозавр, — сказал я ему. — Это и должен быть аллозавр. Они вырастали до гигантских размеров. Но до сих пор его окаменелые кости никем не были найдены в этих отложениях.
— Ну, по крайней мере, мы знаем, что наши люди прикончили одного из них.
— Они могли убить и других. Если мы посмотрим вокруг…
— Нет, — сказал Бен. — Я нагляделся. Пошли отсюда.
29
Бен позвонил Куртни, а мы с Райлой слушали у параллельных аппаратов. Все мы были очень подавлены.
— Курт, у нас плохие новости, — сказал Бен, когда Куртни взял трубку.
— Давайте соберемся, — сказал Куртни. — Это дело Хочкисса выходит из-под контроля. Оно может причинить нам крупные неприятности. Вся эта проклятая страна взбесилась. Они собираются что-то делать.
— Мне это тоже не нравится, — сказал Бен, — но мы собирались рассказать тебе не об этом. Ты, конечно, знаешь, что одна группа опаздывает с возвращением.
— Да, где-то на пару дней. Не стоит беспокоиться. Нашли хорошую охоту или заехали дальше, чем собирались. Может быть, сломали грузовик.
— Мы так и думали. Но нынче утром меня вызвало Сафари из Нью-Йорка. Они нервничали. Просили нас проверить. Вот почему мы с Эйсой отправились в мел. Эйса со мной на телефоне. Райла тоже.
Внезапно в голосе Куртни прозвучала нотка беспокойства:
— И вы, конечно, обнаружили, что все в порядке.
— Нет, вовсе нет. Экспедиция уничтожена. Все они мертвы…
— Мертвы? Все?
— Мы с Эйсой не обнаружили ни одного живого. Считать тела мы и не пытались. Тел нет, одни скелеты. Это ужасно. Мы поспешили оттуда.
— Но мертвы! Что могло…
— Куртни, — вмешался я, — есть доказательства, что они были атакованы группой карнозавров.
— Я и не знал, что карнозавры ходят группами.
— Как и я. Как и любой другой. Но, очевидно, они так и поступают. Следов лап гораздо больше, чем было бы, если бы их было только два или три.
— Отпечатки лап?
— Не только. Мы нашли скелет огромного карнозавра. Не тираннозавра. Вероятнее всего, аллозавра. Он намного крупнее рекса.
— Ты говорил о скелетах. Тел нет, одни скелеты?
— Курт, это, должно быть, случилось не сейчас, — вмешался Бен, — может быть, вскоре после их прибытия. Все это выглядит так, будто у трупоедов было время очистить кости.
— Мы хотим знать вот что, — сказала Райла, — чего мы должны придерживаться по закону. И что нам теперь делать?
На другом конце линии воцарилось молчание. Затем Куртни сказал:
— Все это законно и мы невиновны. Сафари подписывает документы, чтобы прикрыть каждую отдельную группу. В контракте тоже ясно сказано, что мы не несем ответственности за то, что может случиться. Если вас интересует, могут ли вас преследовать по суду, то я думаю, что не могут. Оснований нет.
— А как насчет клиентов, которых они отправляют?
— То же самое. Отвечает Сафари, если здесь хоть кто-то несет ответственность. Я полагаю, что клиенты также подписывают документы, освобождающие Сафари от ответственности. Я склонен думать, что это у них обычная процедура. Разве мы должны беспокоиться об ударе по делам Сафари? Правда, может быть, как только об этом станет известно, клиенты аннулируют свои заявки. Или сделают это под влиянием общественного мнения. Всегда найдутся крикуны, которые станут бороться за прекращение сафари в прошлое. Кроме того, как вы помните, Сафари уплатило нам только половину взноса, положенную по контракту. Другую половину они должны внести через полгода. Они могут задержать платеж или отказаться платить другую половину.
— Все зависит от того, как Сафари примет эту новость.
— Они — твердоголовые бизнесмены, — сказал Куртни. — Несомненно, это
— трагическое происшествие, но трагедии случаются везде. Шахтеры погибают в шахтах, но шахты тем не менее работают. Если слишком многие аннулируют заявки, а другие желающие не появятся, они будут очень озабочены.
