— Хочу предупредить вас, — тихо сказал Бригадир. — Нужно следить за Пастором. Он явно ненормальный. У него нет ни грана здравого смысла. Самый жуткий религиозный фанатик, какого я только встречал в своей жизни.
Лансинг ничего не ответил на это, и они бок-о-бок поднялись по широким ступеням, ведущим ко входу в здание.
Внутри было сумрачно, пахло дымом костра. В центре холла подмигивал красный глаз гаснущего огня. К стене прислонились желтые рюкзаки. Красная искра костра слабо отблескивала на металлическом боку чайника.
В тишине обширной пустоты холла оглушительным эхом прозвучали их шаги. Высоко над головами исчезали в сумраке потолка массивные арки. Казалось, что в ночной тьме наверху танцуют какие-то тени.
За ними в здание вошли остальные, и их шаги, щебетание Сандры и Мэри родили серию накладывающихся друг на друга отголосков эха, поплывшего по всему зданию дальними волнами. Словно повсюду, по всему зданию, вдруг проснулись и заговорили сотни человек.
Они все собрались у огня. Бригадир пошевелил его догорающие угли прутиком и подбросил еще хворост. Заплясали веселые языки пламени, по стенам запрыгали тени. Лансингу почудилось: орда корчащихся теней, пронесшаяся на крыльях под сводчатым потолком.
— Я займусь завтраком, — сказала Сандра. — Но на это потребуется время. Бригадир, почему бы вам не показать остальным графотанк? Это недалеко отсюда.
Бригадир повел их по коридорам, помахивая справа налево лучиком фонаря. Стук костыля Юргенса отдавался катящимся громовым эхом, преследующим их.
— Этот резервуар, танк — чистой воды колдовство, — заявил Пастор. — И смотреть на него — грех. Я бы не советовал смотреть на него, а просто разрушил бы, вот и все. Пара хороших ударов обухом топора — и дело сделано.
— Попробуйте только, — прорычал Бригадир. — И я вас самого угощу топором. Обухом. Танк — единственный след какого-то обитавшего здесь высокоразвитого народа. Что такое этот танк — это вне пределов моего понимания.
— Но вы назвали его графотанком, — напомнил Лансинг.
— Я знаю. Но это потому, что так легче всего описать это устройство. По аналогии с известной мне машиной моего мира. Я думаю, что здесь используются какие-то знания, и достижения, которые нам еще неизвестны, и о которых мы пока не догадываемся. А возможно, которых мы никогда не достигнем.
— И это будет к лучшему, — вставил Пастор. — Есть вещи, которые лучше оставить за границей познанного. Я лично убежден, что по всей вселенной существует великий моральный закон.
— В большую задницу ваш моральный закон, — сказал Бригадир. — Вы все время жужжите «моральный закон, моральный закон». Жужжите и жужжите. Скажите уж прямо, чего вам нужно?
Пастор ничего на это не ответил.
Наконец они достигли графотанка. Он помещался в комнате, расположенной в дальнем конце здания. Ничего особенного он собой не представлял, а больше в комнате, на первый взгляд, ничего не было. Это было скопление чего-то, лучше всего описываемое фразой: «куча мусора». Все это было покрыто пылью и явно давно мертво. Местами сквозь покрытие и пыль желтел изъеденный коррозией металл.
— Чего я пока не понимаю, — сказал Бригадир, — то это каким образом один сегмент танка все еще работает, в то время, как остальная его часть — мусор?
— Возможно, это — единственный рабочий выход, — сказал Лансинг. — Возможно, мы видим лишь часть того, что можно было когда-то видеть — компонент изображения. Достаточно громко чихнуть, где-то разорвется один-единственный контакт и… — и все устройство умрет окончательно.
— Об этом я не подумал, — сказал Бригадир. — Наверное, вы правы. Хотя кто знает? Я думаю, что эта куча мусора была когда-то панорамным стереоэкраном. И нам остался его кусочек.
Он обошел угол танка, выключил фонарик.
— Смотрите, — сказал он.
Перед ними было что-то вроде телеэкрана в двадцать пять дюймов по диагонали, хотя края прямоугольника были неровными, зубчатыми.
Внутри иззубренной рамки экрана тускло мерцал багровый сумрачный свет. На заднем плане громоздились беспорядочной кучей валуны, освещенные невидимым солнцем.
— Похоже на алмазы, правда? — спросил Бригадир, имея в виду граненые валуны. — Куча валунов — алмазы?
— Трудно сказать, — признался Лансинг. — Я плохо разбираюсь в алмазах.
Алмазные ребристые валуны стояли посреди песчанистой плоской местности, слабо покрытой растительностью и жесткой проволочной травой, низкими кустами, шипастыми, пыльными, напоминающими странных животных. Вдалеке, на фоне красного неба, выделялась полудюжина деревьев. Хотя, подумал Лансинг, глядя на них, кто может сказать с уверенностью, что это деревья? Корни их — если это были корни — не уходили прямо в землю, напоминая извивающихся горбящихся червей. Сами «деревья» тоже были узловатыми, какими-то сгорбленными. Они должны были быть громадных размеров, потому что детали виделись слишком четко на довольно приличном расстоянии.
— И вы всегда вот это видите? — спросил Лансинг. — Картина не меняется?
— Не меняется никогда, — сказал Бригадир.
Что-то мелькнуло на экране, слева направо, очень быстро. За долю секунды, словно сфотографировав его внезапно сработавшей в мозгу камерой, Лансинг уловил очертания. В общих чертах это был гуманоид — две руки, две ноги, голова — но это был не человек, далеко не человек. Шея была тонкая, длинная, голова маленькая, линия шеи протянулась к макушке. Голова была наклонена почти горизонтально, параллельно земле — такова была скорость отчаянного передвижения этого существа. Выпяченная челюсть была массивна, а лицо (если вообще было лицо) — крохотным. Все тело было наклонено вперед, в направлении движения, руки и ноги бешено работали, словно поршни. Руки, более длинные, чем человеческие, заканчивались вздутиями, не похожими на ладони, а одна поднятая и согнутая в колене нога — вторая была все время погружена в песок — заканчивалась двумя когтями. Существо, похоже, было тускло-серого цвета, но, понял Лансинг, это мог быть эффект скорости, с которой мчалось существо.
— Это что-то новое? — спросил Лансинг. — Вы его раньше видели?
— Один раз, — ответил Пастор. — Его или очень похожего.
— И в каждый раз он несется с такой скоростью?
— Каждый раз бежит, как бешеный, — сказал Пастор.
Лансинг повернулся к Бригадиру: — Вы говорили о каких-то существах. Значит, вы видели еще кого-то?
— Еще появляется какой-то паук, — сказал Бригадир. — Он живет среди валунов. Конечно, это не паук, но очень похож. Лучшей аналогии я не подберу. У паука, правда, восемь ног, а у этого создания больше, хотя трудно сосчитать — они всегда так перепутаны, что их не сосчитаешь. Обычно, он всегда выглядывает из-за валунов. Но как раз сейчас он спрятался. Он совершенно белого цвета, и поэтому его трудно рассматривать в отблесках этих граней. Потом, время от времени, через экран вышагивает трехногое яйцо. Тело яйцевидное, с прорезями, идущими вокруг верхнего конца. Очевидно, органы чувств. Три ноги снабжены копытами. Каждую ногу он выбрасывает вперед, не сгибая. Хладнокровный, невозмутимый тип. Хотя никакого оружия или средств защиты я не заметил.
— Страна кошмаров, — сказал Пастор. — Богобоязненный человек не должен позволять себе созерцать подобное отвратное зрелище.
15
После завтрака они сидели у костра. Спешить было некуда. Все расслабились.
— Мы обследовали этот этаж и четыре верхних, — рассказывал Бригадир.
