от остальных и выступила вперед, от этого его фигура казалась еще более крупной и зловещей.
— Нам всем конец, — под нос себе сказал Пвилл.
Проигнорировав пессимистические предсказания барона, Гэри рысью пустился прочь от своих. Он поочередно поглядел на Редарма, на дорогу, на поля и ощутил, что сделал рискованный выбор. Пожалуй, барон Пвилл прав, во всяком случае в том, что касается Гэри. Но даже если и так, молодой человек не испытывал отчаяния. Он опять чувствовал причастность к чему-то большему, чем он сам, ощущал себя частью большого целого. И если он погибнет, прикрывая друзей, то да будет так. Гэри даже замер на мгновение, позволяя этой мысли проникнуть в самую глубину души. Никогда в собственном мире он не испытывал ничего подобного.
Гэри опустил могучее копье ниже.
— Если победа останется за мной, то моим друзьям должна быть предоставлена возможность уйти, — провозгласил Гэри.
— Как хочешь, — преисполненный сознанием собственного превосходства, отвечал рыцарь Редарм. Гэри знал, что надменный рыцарь не воспринимает всерьез ни единого слова — до такой степени дикой кажется ему мысль о том, что Гэри может победить.
Пожалуй, это был самый трудный поступок из всех, которые Гэри Леджер когда-либо совершал в своей жизни. Это было нечто идущее вразрез с инстинктом самосохранения.
Но он стиснул зубы и пришпорил лошадь, приказав колокольчикам: «Звоните!», и с места в карьер ринулся на врага. Стук копыт удвоился, когда точно так же рванул с места рыцарь Редарм, безошибочно устремив свою длинную смертоносную пику прямо на Гэри.
Гэри сместился на левую, противоположную от стрелков сторону дороги, левой рукой удерживая копье наперевес, а правой крепко сжимая уздечку. Когда лошадь сорвалась с места, это сопровождалось сильными толчками, которые заставили Гэри ощутить свою рану и задуматься о том, что она может быть очень серьезной. К тому же разбитые костяшки пальцев заныли с такой силой, что он начал беспокоиться, что просто не удержит оружие. При этом внезапном приступе болезненных ощущений он сощурил глаза, стараясь смотреть вперед и только вперед.
— О, отважный юноша! — прозвучал в его голове возглас копья, возглас, показывающий, что копье радо возможности вновь принять участие в рыцарском поединке.
— О, замолчи, — с искаженным от напряжения лицом прорычал в ответ Гэри. Ему требовалось напряжение всех сил, чтобы сохранять равновесие и одновременно удерживать копье в каком-то подобии атакующей позиции.
Соперники сблизились, держа оружие примерно на одном уровне (хотя копье Гэри слегка накренилось вниз). Эльфийские колокольчики звонили, лошади хрипели от напряжения. Гэри, охваченный яростью и болью, с выражением мрачной решимости на лице бросился на врага.
И затем, в самый последний момент, он ушел от прямого столкновения, повернул коня на обочину дороги и скрылся во тьме.
— Юноша! — раздался телепатический вопль протеста.
— Заткнись! — прорычал в ответ Гэри.
До рыцаря Редарма не сразу дошел смысл происшедшего.
— Вероломство! — взревел он в сторону затихающих звуков эльфийских колокольчиков. — Трус! Предатель! Убейте их всех! — Разъяренный рыцарь оглянулся назад, в сторону таверны, затем туда, где находились друзья Гэри, — в воздухе растворялись очертания коня и пони.
Ошарашенные лучники беспорядочно выпустили несколько стрел в том направлении, куда скрылся Гэри. Затем, озадаченно почесав затылок, вышли из кустов.
В лицо Гэри дул упругий ветер, ветер свободы, который почти стер непрекращающуюся ноющую боль в боку. Он перехитрил врагов, обратил против них самих строгую приверженность кодексу чести. Он знал — они будут твердо убеждены, что он не станет уходить от честного поединка. Но Гэри не из тех, кто смешивает честь и глупость. И у него не было ни доспехов, ни даже щита, чтобы отклонить выпад смертоносной пики рыцаря Редарма.
Он услышал, как неподалеку от него просвистела стрела. Но больше его обеспокоил стук копыт — это враги бросились в погоню. Он низко склонился в седле, приказал колокольчикам перестать звонить и доверился своему скакуну.
Кэлси не солгал относительно быстроногости коней, шум погони за спиной Гэри быстро затихал по мере того, как Гэри скакал по холмистым полям. Он услышал отдаленный перезвон таких же, как у него, эльфийских колокольчиков, и принял его за сигнал от своих друзей. Конь, кажется, придерживался того же мнения, потому что вильнул в сторону, захрапел, и Гэри полностью доверился ему. Несколькими мгновениями спустя Гэри различил темнеющее препятствие — по-видимому, каменную стену. Усомнился он в правильности выбранного направления или нет, для коня значения не имело, потому что он даже не думал сворачивать в сторону, а лишь поддал скорости.
Когда Гэри, еще в своем мире, смотрел по телевидению скачки с препятствиями, то это выглядело таким легким и изящным занятием. И в самом деле, конь из Тир-на-н'Ог с легкостью перемахнул через низкую стену и теперь завис в воздухе на противоположной ее стороне, на расстоянии больше дюжины футов от нее.
Однако предстояло еще приземление. В этот момент уважение, которое Гэри питал к всадникам с гордой осанкой из телевизионных скачек, возросло в десять раз. Когда передние копыта лошади ударили в землю, его дернуло вперед и он чуть было не вылетел из седла, затем хлопнулся обратно, хотя, разумеется, попадание было не совсем точное и пребывание в седле было недолгое, учитывая, что через долю секунды о землю ударились задние копыта лошади и она приземлилась теперь уже всем своим весом.
Гэри уже давно перестал дышать. Его так растрясло, что он уже напоминал сам себе яйцо всмятку.
Он все еще сидел скорчившись, когда догнал остальных, включая Кэлси, и на скаку вклинился в цепочку рядом с бароном Пвиллом.
— Отлично! — с чувством искреннего облегчения воскликнул барон и звонко шмякнул Гэри по плечу, от чего раненый и чуть ли не теряющий сознание Гэри непременно свалился бы с лошади, не окажись под рукой Джено, — тот грубоватым гычком пихнул его в противоположную сторону, словно водворяя на место дыню или мяч.
Остальные, не зная причин такого состояния Гэри, озадаченно наблюдали, как тот пытается укрепиться в седле, но то и дело сползает с него и теряет равновесие.
— По-моему, мне нужна помощь, — из последних сил объяснил молодой человек и на этот раз действительно упал, рухнул на землю между своей лошадью и Пвилловой. Из раны в боку обильно струилась кровь.
Глава одиннадцатая
КОНЕЦ ДУХОВНОСТИ
— Для чего ты приволок его сюда? — Вопрос звучал словно бы издалека, но Гэри узнал голос, принадлежащий Кэлси. Тон у эльфа был недовольный.
— Я уже объяснял тебе раньше, — отвечал Микки. — Это больше, чем твое копье и твои доспехи, больше, чем сам Роберт.
— Я сыт по горло всей этой китайской грамотой.
— Он ведь все-таки вывел нас из этой переделки, — робко вставил другой голос, барона Пвилла.
— Он обесчестил и себя, и нас! — взорвался Кэлси.
Гэри лежал ничком. Прежде чем он расслышал этот разговор, он пытался убедить свои сонные глаза открыться, пытался побудить измученное тело встать. Но теперь, когда он знал, о чем говорят его друзья и о ком они говорят, он не так уж жаждал присоединиться к беседе.
— Нельзя было ожидать от парня победы в этой схватке, — справедливо рассудил Микки — У него
