захлопнувшиеся металлические створки.
Те гномы, которые находились ближе других к «четырнадцать Д», были оглушены, некоторые на всю оставшуюся жизнь, последовавшим вслед за этим воем дракона. На Двергамале начался камнепад. В радиусе мили валялись валуны, вибрирующие в унисон с раскатами титанического рева.
Истекающие потом гномы бешено крутили педали своей динамо-машины, поддерживая высокий и постоянный уровень заряда. Покрытые жесткой кожей крылья дракона затлели. Своей ужасающей мордой он пробивал себе путь к свободе, из ноздрей валил едкий дым.
Вновь рев, звук раздираемого металлического покрытия — и дракон вырвался, выбросился на волю. Он кувыркался в воздухе, каждый сантиметр драконьего тела испускал струю дыма. Набрав высоту двести футов, Роберт восстановил равновесие, круто повернул назад и излил свою пылающую ярость на проломленную секцию металлического покрытия Гондабуггана.
В подвергшейся нападению части города многие распылители работали на полную мощность. Пара образовалось столько, что он слепил глаза, но нападение все равно не прошло для города бесследно. На нескольких зданиях занялись пожары, металл превратился в жидкость и лавой стекал по улицам.
— Какой огонь? — спросил у Маквиггена его помощник, вновь берясь за свободный конец катушки. Маквигген сокрушенно покачал головой.
— Ничего не вижу из-за пара, — встревоженно воскликнул он, охваченный внезапным предчувствием, что его драгоценному городу грозит неминуемая гибель.
— Рассеянный огонь! — прогремела по трубам команда. Тотчас же раздался щелчок захлопываемого зонта и следом за ним шипящее «в-уу-шш!» катапульты. Над сетью открытых рупоров завибрировало громкое «тон-гг», когда прогремел пушечный выстрел и стрела размером с великанское копье понеслась в воздухе, описывая дугу.
Но Маквигген знал, что артиллерия гномов стреляет в белый свет как в копеечку. Вряд ли имелся шанс попасть в быстро летящее чудовище. Он перебросил несколько костяшек на счетах, которые всегда держал под рукой, и сокрушенно покачал головой с льняными волосами и такой же льняной бородой. Силы так неравны, думал он, и силы, и то, что поставлено на карту.
Однако и Роберт, влекомый воздушным потоком на высоте сотен футов над окутанным клубами пара городом, видел немногим лучше гномов. Гигантский дракон еще не оправился после удара электрическим током: мускулы продолжали непроизвольно подергиваться, за крыльями тянулся дымный след. Он был изнурен и пострадал гораздо серьезнее, чем ему казалось. Защитные приспособления оказались поразительно эффективными даже для изобретательных гномов!
Окружающий воздух содрогнулся от очередного выстрела зенитной артиллерии. Несколько гигантских стрел рассекли слой пара и со свистом понеслись в горном воздухе, устремляясь в чистое голубое небо. Одна из стрел, пролетая на страшной скорости мимо дракона, едва не зацепила его длинный извивающийся хвост.
Роберту было достаточно на сегодня. Сложив крылья, он устремился прочь, на юг. Там он найдет тихое и спокойное место, где можно отсидеться и зализать раны. Он еще вернется. К тому времени его раны полностью заживут, а гномы еще не смогут восстановить свои защитные мощности.
— Я еще попраздную, еще поем мяса этих хилых гномов, — оскалился дракон, разинув огромную утробную пасть и дыхнув пламенем. Сквозь бесчисленные кинжалообразные клыки просачивалась шипевшая от жара слюна. — И человечины, и мяса дварфов, и эльфов тоже! О безумец, Келсенэльэнельвиал Гил-Равадри! О, только безумец мог взять кинжал из пещеры Роберта и сослать злодейку Керидвен, в то время как Роберт летает себе на свободе!
Несмотря на то, что оказанное ему сопротивление было неожиданно, дракон издал победоносный рев и забил дымящимися крыльями. А затем полетел, подобно ветру, к спасительным горным вершинам на юге.
Четырьмя милями юго-западнее Гондабуггана над горными пиками возносилась скала, формой напоминающая палец с плоской вершиной. С этого небольшого плато кучка гномов пристально наблюдала за ходом разворачивающегося сражения. Отняв от глаз подзорные трубы, они издали вздох искреннего облегчения. Оно было лишь слегка омрачено видом темного дыма, тут и там просачивавшегося сквозь защитный покров отдаленного города и смешивавшегося с белым паром.
— Похоже на то, что удалось отразить атаку, — промолвил Джербил Колбасник, трехфутовый коротышка с выпирающим бочонкообразным животом, огромной белоснежной бородой и сверкающими, пронзительными синими глазами. — Хэй-а — ура Гондабуггану!
— Хэй-а — ура! — в унисон воскликнули остальные гномы и в следующее мгновение собрались в круг. Они вытянули руки вверх и вперед, образовав что-то вроде центральной оси, и победительно подняли вверх большие пальцы.
Ликование оборвалось так же внезапно, как и началось. Гномы отвернулись друг от друга и отправились по текущим делам
— Атака отбита? — раздался зов со следующего плато, расположенного на пятьдесят футов западнее и на тридцать футов ниже первой и самой высокой площадки. Услышав ответ, два гнома от всего сердца прокричали «ура!», воздели руки с поднятыми вверх большими пальцами и кинулись к заднему краю площадки, чтобы передать радостную весть следующей группе, расположенной еще западнее и еще ниже. Таким образом, сообщение о победе передавалось от группы к группе, пока не достигло пятой и последней из них, расположенной почти на двести футов западнее и на сто ниже, чем первые наблюдатели на самой верхней площадке.
Безусловно, эти пять примерно одинаковых по размерам каменных колонн с плоскими вершинами, да еще расположенных через равные интервалы, на фоне диких гор смотрелись весьма необычно. Но впечатление странности этих образований сохранялось лишь до тех пор, пока наблюдатель не понимал, что гномы с помощью своей невероятной технологии и взрывами внесли немалый вклад в их создание. Столбы понадобились Джербилу для его последнего изобретения, и вот теперь взору открывалось творение его рук — Маунтин Мессенджер, или Горный Вестник. Сооружение представляло собой тянущуюся от пальца к пальцу полую трубу. На каждой площадке ее поддерживали металлические скобы. Все вместе напоминало гигантский альпийский рог, только не раскрывающийся на конце, подобно цветку. И, вместо того чтобы издавать гулкие звуки, это механическое приспособление «выплевывало» пакеты и конверты.
Согласно первоначальной идее Джербила, с которой он обратился в гондабугганский комитет по одобрению изобретений, основное предназначение Маунтин Мессенджера состояло в доставке посылок и другой почтовой корреспонденции на длинные расстояния — в населенные главным образом людьми и расположенные на западных склонах Двергамала города Дрохит и Бремар. Но если говорить начистоту, то Маунтин Мессенджер, подобно почти каждому изобретению гномов, был построен в силу свойственного им технического любопытства — заработает или нет? Первые испытания оказались не слишком многообещающими. В ходе их пробные грузы терялись в горах и пропадали там навеки, а одна посылка даже застряла на крыше городской часовни в Дрохите. Постоянные проверки и мучительные подсчеты, изменение местонахождения и веса расположенных по всей длине Эм-энд-Эма (так в итоге решили назвать сооружение) взрывчатых веществ, а также немереное количество антигравитатора — нейтрализующего земное тяготение раствора — сделали свое дело: экспресс теперь функционировал довольно сносно, и если не мешали противные ветры, то грузы прибывали более или менее точно туда, куда их посылали.
Однако до сегодняшнего дня ни один из достигающих трех футов в диаметре доставочных шаров не нес в себе живое существо — не говоря уже о гноме.
— Я так завидую вам! — восторженно воскликнула, обращаясь к Джербилу, юная Будабу — пухлая гномочка с ямками на щеках. Несмотря на свой характерный для гномов трехфутовый рост, она отличалась точеной фигуркой и напоминала изящную статуэтку. Джербил занимался проверкой экипировки нижней полусферы открытого металлического шара, а Будабу вертелась вокруг. — Это такая честь — быть первым пассажиром Эм-энд-Эма!
— В конце концов, именно я построил его, — скромно ответствовал Джербил.
— Но вас может даже раздавить, как муху паровым молотом! — Девица прямо-таки захлебывалась от энтузиазма и возбужденно подпрыгивала, так что ее спелая грудь пружинисто подскакивала, подобно приземляющимся доставочным шарам. — И тогда ваше имя будет навеки высечено на университетском мемориале «Наша гордость — погибшие изобретатели».
