оставаясь в одном месте. Он попытался приблизиться к нему и понял, что его тело автоматически подчиняется его воле. Он остановился перед изменяющимися очертаниями, занеся свои магические скимитары для удара, когда Пегас полностью появится на этом плане.
Когда призрак полностью обрел очертания то Дриззт погрузил свое лезвие в его темную форму. Формы призрака исказились вместе со скимитаром, здесь даже сталь приобретала другие свойства. Внезапно все вокруг заполнилось ужасным звоном, словно удар Дриззта нарушил равновесие плана, и силуэт призрака затрепетал в агонии.
Вулфгар заметил как облако дыма внезапно рассеялось, почти обретя форму лошади. “Дриззт!” – крикнул он Бруенору. “Он нашел призрака!”
'Будь готов!” – с волнением произнес Бруенор, хотя и знал, что его участие в этом сражении было окончено. “Дроу может заставить его обрести форму достаточно надолго, чтобы ты успел нанести удар!” – ерзал Бруенор на месте, пытаясь прогнать смертельный холод из своих костей.
Призрак бросился на Дриззта, но скимитар ударил вновь. И Гвенвивар также вмешалась в сражение, прыгнув на призрака. Пегас бежал от них, понимая, что не мог справиться со своими врагами на родном плане. Единственное, что ему оставалось – вернуться на материальный план.
Где его поджидал Вулфгар.
Как только облако вновь обрело свою форму, Эйждис-фанг устремился к своей цели. Вулфгар почувствовал как его удар достиг цели. Затем перед ним вновь появился дым.
Призрак вернулся назад к Дриззту и Гвенвивар, вновь встретившись с их безжалостными ударами. Он вернулся назад, и его ударил Вулфгар. Пойманный в ловушку, призрак был атакован с обоих планов. Каждый раз когда он материализовался перед Дриззтом, дроу отмечал, что его очертания становятся все тоньше и меньше сопротивляются его ударам. И каждый раз когда облако обретало форму перед Вулфгаром его плотность уменьшалась. Друзья победили, и Дриззт с удовлетворением наблюдал как сущность Пегаса покинула материальную форму и уплыла прочь сквозь серые пейзажи плана призраков.
'Забери меня домой”, – приказал уставший дроу Гвенвивар. Спустя мгновение он стоял на поле рядом с Бруенором и Регисом.
'Он жив”, – ответил Бруенор на вопрошающий взгляд Дриззта. “Он упал в обморок, если я не ошибаюсь”.
Неподалеку Вулфгар также склонился над телом, замершим в неестественной позе, на половине пути своего превращения назад из зверя в человека. “Торлин, сын Джерлека”, – объяснил Вулфгар. Он устремил свой взгляд назад в сторону лагеря варваров. “Это сделал Вальрик. Кровь Торлина на его руках!”
'Возможно Торлин сам выбрал себе эту участь?” – предположил Дриззт.
'Никогда!” – настоял Вулфгар. “Когда мы сошлись в поединке, я смотрел ему в глаза. Он был воином. Он бы никогда не допустил этого!” Он отошел от изуродованного трупа. Лицо Торлина, обезображенное смертью, было наполовину человеческим, а наполовину призрака лошади.
'Он был сыном их вождя”, – объяснил Вулфгар. “Он не мог оказать требованиям шамана.”
'Он был храбр, что принял такую судьбу”, – произнес Дриззт.
'Сын их вождя?” – фыркнул Бруенор.
'Его кровь на тебе, Вальрик Высшее Око!” – закричал Вулфгар, и его крик эхом отразился среди холмов. Вулфгар обернулся к своим друзьям, в его глазах горела ярость, когда он мрачно произнес, – “Я должен отомстить за бесчестие Торлина”.
Бруенор кивнул в знак одобрения верности варвара его принципам.
'Это благородное дело”, – согласился Дриззт, указывая своим клинком на восток, в сторону Лонгсэддла, следующей остановки в их путешествии. “Но им ты займешься в другой день”.
7
КИНЖАЛ И ПОСОХ
Энтрери стоял на холме в нескольких милях от Лускана, его лагерный костер низко горел позади него. Регис и его друзья использовали это же место для своей стоянки прежде чем войти в Лускан, и к тому же огонь убийцы горел в той же самой ямке. Однако это было не простое совпадение. Энтрери повторял каждый ход отряда халфлинга с тех пор как перешел Хребет Мира, чтобы лучше вонять их будущие шаги.
Однако сейчас, взгляд Энтрери, в отличии от четырех друзей был направлен не на городскую стену, ни вообще в сторону Лускана. Несколько лагерных костров загорелись в ночи на северной дороге, ведущей в Десять Городов. Эти огни появлялись за ним не первый раз, и убийца чувствовал, что его преследуют. Он замедлил свой неистовый шаг, рассудив, что мог с легкостью наверстать то время, что друзья провели в Лускане по своим делам. Он хотел обезопасить свой тыл от любой опасности, прежде чем сосредоточиться на халфлинге. Энтрери даже оставил знаки, чтобы заманить своих преследователей.
Он пнул угли в костре и вскочил в седло, решив, что лучше встретиться в честном поединке, чем получить кинжал в спину.
Ночь была его. В это время каждая тень добавляла преимущества тому кто жил в тенях.
Он привязал свою лошадь незадолго до полуночи, достаточно близко к лагерным кострам, чтобы успеть спастись, если что. Теперь он понял что это был торговый караван; не столь уж и редкое явление на дороге в Лускан в это время года. Но чувство опасности не покидало его. Многие годы отточили его инстинкты, так что он знал, что их лучше не игнорировать.
Он подкрался, отыскивая самый простой путь в круг из вагонов. Торговцы всегда выставляли много охранников по периметру своего лагеря, и даже встревоженные лошади могли доставить серьезные неприятности.
Но все же убийца ни сколько не сомневался в своей вылазке. Он уже зашел слишком далеко и намеревался выяснить намерения того, кто преследует его. Он дополз на животе до периметра и начал обползать лагерь под днищами вагонов. Слишком бесшумно для настороженного слуха, он миновал двух охранников играющих в кости. Затем он прополз между лошадями, животные пригнули свои уши в страхе, но не издали никакого звука.
На половине пути по кругу, он почти было решил, что это обычный торговый караван, и уже собирался ускользнуть обратно в ночь, когда неожиданно услышал знакомый женский голос.
'Ты сказал, что видел костер вдалеке”.
Энтрери замер, он узнал говорящего.
'Да, вон там”, – ответил человек.
Энтрери проскользнул между двумя следующими вагонами и взглянул вбок. Разговаривавшие стояли неподалеку от него, позади следующего вагона, вглядываясь в ночь в направлении его лагеря. Оба были вооружены, у женщины на боку висел меч.
'Я недооценил тебя”, – прошептал Энтрери себе, когда увидел Кэтти-бри. Его украшенный драгоценными камнями кинжал появился в его руке. “Ошибка, которую я больше не повторю”, – добавил он, и затем припал к земле и стал выискивать самый удобный путь к своей жертве.
'Очень хорошо, что вы смогли так быстро доставить меня”, – сказала Кэтти-бри. “Я ваша должница, как и Регис и остальные”.
'Тогда скажи мне”, – произнес человек. “Почему такая спешка?”
Кэтти-бри изо всех сил боролась с воспоминания об убийце. Она еще не полностью пришла в себя от ужаса пережитого в тот день в доме халфлинга, и знала что не успокоится пока не отомстит за смерть двух своих друзей и за свое унижение. Ее губы сжались и она промолчала.
'Как хочешь”, – ответил человек. “Я не сомневаюсь, что твои цели оправдывают нашу спешку. Если мы надоедаем тебе, это лишь показывает наше желание помочь”.
Кэтти-бри повернулась к нему, на ее лице сияла благодарная улыбка. Достаточно было сказано, и двое просто стояли и смотрели на пустой горизонт, не произнося ни слова.
Таким же бесшумным было приближение смерти.
