паутинок опаленные пламенем, взметнулись в воздух в диком танце, чтобы навеки исчезнуть в забвении. Бруенор вытащил из-за пояса деревянный брусок, а затем снял серебряный ключ, который висел у него на шее. Затем он расположил деревяшку прямо перед собой, и стараясь держать как можно ниже уровня замочной скважины пальцы своей второй руки, осторожно вставил ключ в замок.
Теперь наступал ответственный момент. Бруенор медленно начал поворачивать ключ, внимательно вслушиваясь. Услышав резкий щелчок, он весь напрягся и быстро отдернул руку от ключа, позволяя тяжелому замку упасть на пол, освободившему при этом пружину зажатую между ним и сундуком. Маленький дротик ударил в кусок дерева, и Бруенор наконец облегченно вздохнул. Устанавливая эту ловушку несколько лет назад, он знал, что яд тундровой змеи не утратит своей силы и по сей день.
Испытывая сильное возбуждение Бруенор аккуратно снял цепи с сундука и сдул пыль с его крышки. Взявшись за края он стал медленно поднимать ее, стараясь оставаться невозмутимым и постоянно напоминая себе о важности каждого движения.
Любой кто смог добраться бы до этого сундука и избежать смертельной ловушки остался бы доволен сокровищами найденными внутри. Серебряный кубок, мешок золота, великолепно сбалансированный и ювелирно отделанный нож были перемешаны с другими, более личными и менее ценными предметами; помятый шлем, старые сапоги, и другие предметы, которые вряд ли бы представили какую-либо ценность для вора.
И все же эти предметы имели некоторое назначение. Бруенор вытащил все эти вещи и свалил их в кучу на пыльный пол.
Пустое дно сундука говорило о том, что вряд-ли удастся извлечь из него еще что-нибудь ценное. Но Бруенор специально сделал пол под сундуком ниже обычного уровня, установив его в углублении так, что любой мог поклясться, что он стоит на полу. Бруенор с силой надавил на маленькое отверстие на передней стенке сундука. Деревяшка, разбухшая от сырости за многие годы, нажималась с большим трудом и наконец, с характерным треском поддалась. И вот уже Бруенор стоял перед своими настоящими сокровищами. Кусок чистейшего митрила, маленькая кожаный мешочек, золотой ящик, и серебряная труба для хранения свитков, украшенная с одного конца куском бриллианта лежали в том же порядке в каком их и оставил Бруенор много лет назад.
Бруенор с нежностью вынул из сундука кусок митрила и, завернув его в специально для этого захваченное с собой одеяло, положил в сумку, вместе с остальными предметами. Затем он вставил обратно второе дно и быстро поместил назад подставные сокровища. После надел цепи и навесил замок, оставив все точно так же как и было до этого, исключая то, что теперь он не видел необходимости заново устанавливать ловушку.
***
Бруенор построил свою кузницу в самом укромном уголке у подножия Горы Кельвина. Это была редко посещаемая дварфами местность, находившаяся в северном конце долины. Рассматривая по пути свои сокровища, Бруенор, к своему удивлению обнаружил, что кусок митрила был очень чистым, глубоко пропитанным силой земли и заключил, что он идеально подойдет для его ответственного дела.
Как и всегда, Бруенор приближался к этому священному месту размеренными, неторопливыми шагами. Когда сейчас он держал в руках одну из величайших ценностей своего народа, в своих мыслях он возвращался на столетия назад в Митриловый Зал, древнюю родину его предков, к разговору со своим отцом, в день когда он получил свой первый кузнечный молот.
'Если у тебя есть талант к ремеслу, ” — говорил его отец — ”и ты проживешь долгую жизнь и почувствуешь силу земли — ты дождешься этого дня. Особенного счастья — хотя некоторые говорят проклятья — которое пало на наш народ, однажды, и только однажды, самые лучшие кузнецы нашего рода могут выковать оружие на свой выбор, которое затмит все их предыдущие работы. Будь готов к этому дню, сын. Ты никогда не сможешь выковать ничего лучше в своей жизни, и зная это ты потеряешь часть искусства, которое направляет удары твоего молота. Ты можешь потерять часть себя, но если ты был хорошим человеком, то оружие, которое ты сделаешь, будет жить в легендах даже тогда, когда твои кости превратятся в прах”.
Отец Бруенора не прожил достаточно долго, чтобы дождаться своего особенного дня, исчезнув во тьме пришедшей в Митриловый Зал. Но все же у Бруенора осталось несколько вещей от своего отца, которые он хранил с особой гордостью. Дварф знал, что когда-нибудь придет день, и он сможет выковать оружие, которым бы смог гордиться его отец.
Этот день настал.
***
Образ великолепного молота, скрытого внутри куска митрила, не раз всплывал в снах Бруенора в течение всей предыдущей недели. Дварф понимал, что это знак и знал, что должен действовать быстро, чтобы успеть все приготовить к быстро приближающейся особенной ночи. Луна уже была полной, и небо светилось миллионами звезд. Это было время полнолуния, таинственный период между сезонами, когда воздух казалось, был пропитан магией. Полная луна лишь усиливала очарование ночи, и Бруенор верил, что это волшебство поможет в его нелегком деле.
Дварф начал работать, чтобы успеть закончить все приготовления в срок. Его труд начался с конструирования маленького горна. Это была легкая часть работы, и он проделывал ее механически, позволяя всем своим мыслям сосредоточиться на предстоящем изготовлении оружия.
И вот, наконец, настал момент, который он так ждал. Он достал тяжелый кусок митрила из своей сумки, всем сердцем ощущая его чистоту и внутреннюю силу. Ему доводилось несколько раз до того держать подобные куски в руках. Он пристально вгляделся, пытаясь проникнуть в самое сердце металла. В течении долгого времени это был всего лишь брусок митрила. Затем его стороны стали медленно обретать форму молота, который не раз уже видел дварф в своих снах. Сердце Бруенора колотилось с бешеной скоростью, а дыхание стало прерывистым. Его сны начинали обретать форму.
Он раздул горн и начал свою работу, не останавливаясь всю ночь пока рассвет не рассеял волшебство, снизошедшее на него. В этот день он вернулся домой лишь для того, чтобы взять адамантиновый стержень, необходимый для изготовления оружия. Затем он вновь вернулся к горну, чтобы немного поспать, а все остальное время провести, нервно меряя шагами пространство вокруг горна в ожидании прихода темноты.
Как только потускнели последние лучи солнца, Бруенор вернулся к работе. Металл с легкостью поддавался под его могучими ударами, и он уже знал, что прежде чем рассвет застанет его за работой, боек молота будет готов. Несмотря на то, что ему еще оставались долгие часы работы, Бруенор чувствовал, как в нем растет чувство гордости. Он знал, что все идет как надо. Он должен будет присоединить адамантиновую рукоятку следующей ночью и тогда все будет готово для магии под полной луной в ночь летнего солнцестояния.
***
Сова бесшумно устремилась вниз к маленькому зайцу, движимая инстинктом выживания, который руководил каждым живым созданием. Это было обычное убийство ради добычи пищи, которое происходило изо дня в день, подчиняясь законам природы. Но все же сова ощущала смутную внутреннюю тревогу, и ее инстинкт охотника подвел ее в последний момент. Редко промахивалась эта величественная птица, но на сей раз она возвращалась домой на склоны Горы Кельвина без добычи.
Глубоко в бескрайней тундре одинокий волк сидел подобно статуе, взволнованно вглядываясь в огромный лунный диск, медленно плывущий по небесному своду. Он ждал пока луна не достигла своей высшей точки, и затем над тундрой раздался древний вой его предков. Он был подхвачен, снова и снова, другими волками тундры и остальными созданиями ночи — все взывали к силе небес.
В ночь летнего солнцестояния, когда магия пропитывала воздух, всеобщее волнение охватывало природу.
В своем возбужденном состоянии Бруенор явно ощущал магию, наполнившую воздух. Но поглощенный трудом всей своей жизни, он находился в предельной концентрации, не позволяя себе ни на секунду расслабиться. Его руки нисколько не дрожали, когда он открыл крышку маленького золотого ящичка.
Тяжелый молот лежал на наковальне перед дварфом. Он представлял собой лучшую работу Бруенора, могучий и прекрасный уже сейчас, но ожидающий пока на него нанесут специальные руны,
