– Пожалуйста, был бы весьма признателен.
Бион изучал документ не меньше пяти минут – кажется, он осмотрел каждый завиток на его «рукописных» частях. По ходу дела он явно запрашивал Департамент образования, уточняя у них подлинность подписей (полосок с генетическим материалом). Так и не обнаружив в сертификате никаких особенностей, он вернул его владелице и задал свой очередной вопрос:
– Зачем вы предусмотрели возможность интерактивного подключения к своему клипу? Вы же знаете, что искажение образа карается ощутимым штрафом.
– Но ведь меня не оштрафовали, – улыбнулась Вероника. – Значит, закон я не нарушила. Ты, кажется, занимаешься расследованием убийства?
– Верно, – осекся бион. – Только не убийства, а внезапной смерти. Вы вживались в образ кого-либо из музыкантов?
– Этим занимался Браун. Насколько я помню, таким пожеванным он еще никогда не был. А что?
– Кто еще, по-вашему, мог подключаться к интерактивному участию в клипе?
– Да кто угодно! Наш узел в ту неделю посетило больше тысячи человек, я точно помню, потому что мне приходилось оплачивать гиперссылки из своего кармана.
– Кто эти люди?
– Почем я знаю? – разозлилась Вероника. – Почему бы тебе самому их не найти? Представляю, сколько времени уйдет на следствие, если каждого пытать по полчаса!
– В этом нет необходимости, госпожа Турчанова. Мне достаточно будет узнать, что никто из них не скончался во время просмотра или участия в клипе.
– Что ты прицепился к моему несчастному клипу? Я написала десятки сценариев! В половине из них с образами героев происходят метаморфозы!
– Но не такие жестокие, вероятно.
– Иногда и похуже, вирус тебя побери! Дался тебе этот дурацкий клип! Что, ваш идиот Лупов помер во время его просмотра? Но я-то тут при чем? Наверняка он был болен и одной ногой уже стоял на последнем конвейере.
– Лупов был очень умным и грамотным, несмотря на преклонный возраст, человеком. Вскрытие показало, что его внутренние органы были в полном порядке. До «конвейера», как вы говорите, ему оставалось еще около пяти месяцев активного функционирования.
– У тебя все? Может, отстанешь наконец?
– Позвольте напомнить, что я не «пристаю» к вам, а веду расследование. Максимально тесный контакт со следствием заметно сократит время нашей беседы.
– Вот еще! О каком контакте ты толкуешь, импотент? Не собираюсь я с тобой беседовать! У меня и поинтересней дела найдутся, чем о каких-то стариках рассуждать. Да, вот возьму и напишу пьесу про нашу славную сетевую полицию! Тебя как зовут? Ты будешь главным героем, достающим невинных людей дурацкими допросами.
– М-м-м… – Мозги биона, похоже, находились в последней перед закипанием стадии. Он потер лоб рукой и поспешно вскочил, посматривая на часы. – Я подумаю над вашими показаниями, госпожа Турчанова. Надеюсь, у меня больше не возникнет необходимости отвлекать вас от ваших занятий.
– Давай, проваливай. Следователь!
16
«Как-то там сейчас Ирина? – думал изобретатель, отвернувшись к черной стене – лишь бы не видеть бездонное „небо“ с густыми блестками „звезд“. Так он хотя бы мог думать, что лежит с закрытыми глазами в своей комнате. – Не нашла меня в Сети и решила, что я уже покинул ее. А я сижу в кресле – мое неподвижное тело с консолью на голове…»
Нет, лучше не представлять себе эту печальную картину. Впрочем, Чиппи наверняка поведал Ирине о приключившейся беде, но вряд ли это знание намного приятнее, чем неведение. Во всей этой неприятной истории Тима видел единственный положительный аспект – его консоль действительно порождает настолько сильные эмоции, что они влияют на общее физическое состояние организма. Осталось только предусмотреть несложный фильтр, который бы гасил слишком сильное раздражение таламуса – и опытную модель можно собирать в реальности, на конвейере. Вот только позволят ли Тиме и дальше работать в корпорации?
Он невесело хмыкнул и сказал сам себе, что такой оправдательный приговор хоть и возможен, но маловероятен. Какой безумец согласится теперь напялить шлем его конструкции? Слух о смерти эксперта, если руководство «Консолей» не подавит его в самом зародыше, пойдет по всей Сети! Кстати, и в бионе, ведущем расследование, совсем нельзя быть уверенным. Своими допросами он может возбудить общественность и прессу. Такой фантастический случай, как «убийство», способен привлечь внимание всей планеты. Может, бион догадается представить смерть Лупова как несчастный случай на производстве?
Поговорить было не с кем. Чиппи отключился, хотя и передавал, скорее всего, полицейскому серверу данные о самочувствии хозяина.
17
Посещение биона, поначалу безумно раздражавшее Веронику, после исчезновения следователя стало представляться ей событием настолько неординарным, что она в волнении покаталась туда-сюда на плоту, прицепив к нему дельфина.
Ей это не понравилось. По сравнению с подводным плаванием, когда в невесомой воде копошатся стайки мелких, плоских рыбешек, светящихся в рассеянном свете Солнца, а тугая спина морского пловца холодит ягодицы… Тихоходный плот – жалкая поделка для престарелых граждан.
Возвращаться к берегу по воде было лень, поэтому Вероника просто приказала Кассию перенести себя в кабачок на склоне снеговой горы. Она порядком проголодалась, но команду на заполнение желудка подавать не спешила: ей внезапно захотелось вкусовых ощущений. Заодно можно было в компании посмотреть последние сетевые новости. Если смертью какого-то старика-эксперта заинтересовалась полиция, то за банальным событием кроется какая-то подоплека.
– Альпийский золотой шоколад, – сказала она биону в белом переднике.
Несколько посетителей явно горнолыжного вида, не снимая цветастых шапчонок с бантиками на макушках, смотрели запись собственного спуска по трассе. Каждый взахлеб комментировал свои умелые движения и напрочь игнорировал возгласы товарищей. Тоска! Вероника, конечно, уважала горные лыжи, но сейчас ее интересовало совсем другое.
–
Официант подскочил с ярко-желтым кирпичиком шоколада. Девушка придирчиво осмотрела его со всех сторон, нашла множество каверн и осталась довольна. Тогда бион извлек из кармана молот и треснул им по бруску, отчего тот рассыпался на десятки угловатых, но мягких и сочных осколков.
–
– Можешь идти.
Бион согнулся в поклоне и удалился на свое место за стойкой бара.
–
Сладкий шоколад требовал чего-нибудь вроде горячего чая, и Вероника, не прибегая к помощи официанта, сотворила себе чашку напитка (Кассий знал, что она хочет получить, лучше кого-либо).
–
Она почувствовала знакомое состояние (как будто ей под крышку черепа пытается пролезть микроскопический жучок), возникающее у нее всякий раз, когда узел подвергается сканированию на предмет поиска ее личного генетического следа. Девушка уже собиралась спросить, кто из ее знакомых «просеивает» этот узел, как воздух рядом с ней загустел и обернулся Дюгемом.
– Я хотел сразу за тобой отправиться, но задержался на крыше, – сказал он и поманил официанта. – А потом меня срочно вызвали на работу.
– Значит, это правда?
– Что именно?
– Что некий эксперт загнулся во время опыта с интерактивным вживлением в чужой образ?
– Я так и думал, что они начнут расследование с тебя, – удовлетворенно кивнул Дюгем. – Правда, все же надеялся опередить бионов.
– Он был один.
– Какая разница? Наверняка в Департаменте контроля какой-нибудь важный бион отслеживает ход дела. Но дело вовсе не в этом, я искал тебя по другой причине.
– И по какой же?
– Когда в правлении «Консолей» узнали подробности утреннего заседания экспертного совета, знаешь, какой первый вопрос возник у нас? – Дюгем провел ладонью вокруг себя, будто очерчивая замкнутый круг: обоих собеседников скрыла матовая полусфера, непрозрачная для аудиосигналов. – Меня снабдили полномочиями на разглашение корпоративного секрета.
Девушка буквально подпрыгнула от любопытства:
– Какого?
– Этот старик-эксперт испытывал новую модель консоли, которую разработал некий изобретатель-самоучка. Пару лет назад он был принят к нам на работу по рекомендации Департамента инноваций и с тех пор мастерил свой супер-шлем. Отличие от прежней конструкции, по существу, состоит в том, что владелец консоли может по своему желанию инициировать в своем мозгу любую желаемую эмоцию.
