Рабочий стол изобретатель расположил слева о окна. Именно за этим столом он подолгу (и вполне плодотворно) размышлял над проблемами, постоянно возникавшими по ходу разработки консоли нового поколения. Край гладкой плоскости, зацепленный закатом, отраженно светился.
Тима сел и выдвинул ящик справа от себя. Там в беспорядке лежали микроинструменты для проектирования внешнего вида подпрограмм. Раздвинув нагромождение деталей, он запустил руку в самую глубину ящика и нащупал плотное, шершавое тельце вируса.
В другой ситуации он наверняка испытал бы сильное моральное удовлетворение, и оно составило бы замечательную пару с физическим.
Тима вынул «насекомое» из ящика и осторожно положил перед собой. Несколькими уверенными движениями изобретатель собрал «из воздуха» переносной микроскоп и настроил отражающую поверхность под тубусом, добившись равномерного освещения рабочей плоскости.
21
– Уладим мелкие формальности – и ко мне, – возбужденно проговорил Дюгем.
Они вдвоем поднимались по парадной лестнице головного офиса «Консолей». Вероника с любопытством вертела головой и поражалась строгой простоте архитектуры.
Просторный лифт из холла вознес их на вершину здания, где девушку уже поджидал первый заместитель президента (сам глава корпорации отдыхал, не отвлекаясь на такого рода пустячные мероприятия) и его секретарь. Вчетвером они прошли в один из кабинетов, куда через минуту явился и некий возрастной тип, демонстративно не снявший белого рабочего халата.
– Ваш будущий начальник, сэр Норберт Гномм, – сказал заместитель. – Кайла Дюгема вы, я полагаю, знаете, поскольку он рекомендовал вас для работы над проектом. Меня зовут Самуэль Коркин. Господин Дюгем сообщил вам о вашей задаче?
– Приближенно.
Вероника заметно волновалась, но сумела побороть дрожь и сидела, выпрямившись на стуле.
– Я донес до госпожи Вероники основную мысль, – встрял Дюгем с таким видом, будто совершил подвиг непреходящей славы.
– Это хорошо. И все же господин Гномм, будучи, так сказать, на переднем крае проекта, разовьет ее. Не так ли, сударь?
Коркин почему-то хмурился и не смотрел на руководителя Тиминой лаборатории. Может быть, он по-прежнему опасался, что скоропостижная смерть престарелого Лупова получит огласку.
– Перед нашей корпорацией возникла конкретная, но непростая задача, – избегнув предисловия, начал Гномм. – Предполагается, что решить ее лучше всех могли бы вы, госпожа Турчанова, так как по неясной причине именно ваш клип был отобран сотрудником, который разработал новую модель консоли. Может быть, он руководствовался какими-то определенными соображениями, а может, его выбор был случайным, но важно совсем другое – ваша видеопоследовательность возымела самое… радикальное действие на эксперта Лупова. В итоге он умер от переизбытка отрицательных эмоций.
– Какой клип вы имеете в виду? – кашлянула Вероника. – Тот же самый, про который спрашивал следователь?
Сотрудники компании обменялись мрачными взглядами.
– Ваш следователь говорил об убийстве, – произнес заместитель, – или же называл смерть Лупова несчастным случаем на производстве?
– Насколько я помню, об убийстве речи не было.
–
– Нет, слово «убийство» не прозвучало ни разу, – добавила девушка.
Коркин откинулся в кресле и с шумом выдохнул воздух, но напряжение вовсе не оставило его физиономию.
– Где сейчас Гамов? – спросил он у Гномма. – Вы отправили ему сообщение?
– Полчаса назад, – пожал тот плечами. – Его программа ответила мне, что хозяин устал и не велел себя будить.
– В камере не отоспался, – вполголоса сказал Коркин. – Мы тут бились за его оправдание, а он заперся дома и спит.
– Если бы Гамов был осужден, «Консоли» могли потерять заметную часть рынка сбыта, – заявил Гномм. – Уверен, судебные каналы раструбили бы эту новость на весь свет, а не только в пределах сектора.
– И вы были бы тотчас уволены, сударь, – добавил заместитель. Норберт не ответил. – Продолжайте, господин Гномм.
– Мы проанализировали дополнительную процедуру, которую Гамов создал накануне заседания экспертного совета, – как ни в чем не бывало, проговорил тот. – И пришли к выводу, что заложенный в ней потенциал так велик, что бросить разработку консоли, когда она практически у нас в руках, неразумно. Нам не хватает лишь одного элемента – интерактивного представления, насыщенного сугубо положительными эмоциями. Проводить поиск доступного материала в Сети мы не стали, потому что на это, во-первых, уйдет масса времени, а во-вторых, наверняка в том, что мы обнаружим, не будет содержаться полный спектр доступных человеку эмоций. Таким образом, мы предлагаем вам, госпожа Турчанова, создать для нашей корпорации короткий видеосюжет, который удовлетворял бы нашим требованиям.
– А можно поконкретнее? – выдавила Вероника. Она все еще не до конца оправилась от внезапного перемещения в офис «Консолей». – Что вы от меня хотите? Мне дадут почитать контракт?
– Несомненно, – отозвался Коркин и движением пальцев материализовал многостраничный документ, который и лег перед глазами девушки.
Она оценила толщину пачки и вздрогнула: предстояло по меньшей мере часовое прослушивание текста (или пятиминутное – комментария независимого юриста).
– Я с ним ознакомлюсь, – сказала она.
– Пожалуйста. А мы пока чего-нибудь выпьем.
Вероника изолировала свой образ от собеседников, оставшись в том же кабинете, но в одиночестве, и обратилась к программе:
– Кассий, быстро доставь мне надежного юриста.
– …Готово, Вероника.
За столом напротив нее сформировался предельно солидный господин с изрядно лысоватой головой. По этой причине его и без того уверенный вид внушал еще большее уважение.
– Документ?
Девушка подвинула ему бумаги.
– Расценки стандартные? – спросила она.
– Десять тысячных от суммы контракта, – почти не двигая лицевыми мышцами, ответил эксперт, мгновенно оценив объем предстоящей работы.
Бит побери, он брал на три тысячных больше обычного! Вероника подумала несколько секунд (эх, нужно было хотя бы мимолетно просмотреть бумаги) и кивнула. Юрист, не теряя времени, свернул контракт в трубку.
– Визуализировать процесс? Звук?
Делать все равно было пока нечего, и она кивнула.
Оставаясь бесстрастным словно камень, лысый приставил рулон к правому уху и стал продавливать договор сквозь голову. Вероника слышала, что эта категория сотрудников сферы услуг не отличается бурной фантазией – самое оригинальное, что они могли придумать, так это с чавканьем поедать анализируемый документ. Ее же эксперт вообще применил наиболее распространенный вариант визуализации процесса, и этим, кстати, вызвал еще большее доверие, чем его лысина. Превращенная в нитевидную лапшу бумага червяками вылезала из его левого уха, неровными клочками оседая на полном плече.
– Уточняющий вопрос, госпожа Турчанова, – проговорил юрист. – Вы готовы в течение недели создать требуемую интерактивную видеопоследовательность и передать ее в собственность корпорации «Живые консоли» за 40 тысяч евро?
– Готова.
Сердце на мгновение остановилось – таких денег у нее никогда не было.
Последние сантиметры контракта пришлось вытаскивать из головы уже с другой стороны. Вероника ожидала, что обрезки станут нещадно рваться, однако юрист и здесь не отступил от стандарта – все прошло чисто и быстро.
– Ответ положительный, – сказал он и вынул из кармана пиджака карточку (ее ободок, кажется, сверкал ничуть не бледнее солнца). Девушка протянула свою, заметно менее яркую, и Кассий прокомментировал это действие вопросом:
– Запрос на трансакцию 400 евро. Подтверждаешь?
– Да.
Она постаралась уловить изменение цвета карточек. Но суммы на обеих – особенно на принадлежащей эксперту – были так велики, что перевод денег не отразился на яркости каемок. Вся процедура не заняла и трех минут.
22
Вы спрашиваете:
Что считаю
Я наивысшим счастьем на земле?
Две вещи:
Менять вот так же состоянье духа,
Как пенни выменял бы я на шиллинг,И
Юной девушки
Услышать пенье
Вне моего пути, но вслед за тем,
Как у меня дорогу разузнала.
