– Какой ужас! – застонал Льюис. – Что же нам делать?!
– Пока не знаю, – с трудом поднимаясь на ноги, ответил я. – Но завтра ты найдешь вора и вернешь сценарий. У меня полно других дел.
– Каких это дел?
– Херст начал капризничать. Мне надо передать его ультиматум доктору Зевсу.
– Ха! – возмутился Льюис. – Этот Херст думает, что может диктовать условия Компании?!
– Не только думает, но и диктует, – сообщил я Льюису и направился к себе в спальню. – А все шишки посыплются на меня! Теперь ты понимаешь, почему я так нервничал? Я с самого начала знал, что все именно так и обернется.
– Ладно, не дрейфь! – крикнул мне вслед Льюис. – Ничего страшнее того, что уже произошло, теперь не случится!
Я включил свет в спальне и сразу понял, что Льюис, как всегда, ошибался.
С постели ко мне с оглушительным визгом ринулось исчадие ада, примериваясь, как бы впиться мне в горло своими острыми, как иглы, зубами. Оно застало меня врасплох. Я устал, ничего не соображал и изо всех сил отшвырнул это существо в сторону. Некоторые особенности моего бессмертного организма сообщают ему нечеловеческую силу, и бездумное создание с хрустом впечаталось в противоположную стенку спальни, рухнуло на пол, конвульсивно подергало лапками и затихло.
На звук в комнату влетел Льюис, огляделся по сторонам и отвернулся, зажав рот носовым платком.
– Ну вот! – пробормотал он. – Ты прикончил Чучхе!
– Может, я ее только оглушил?
Проковыляв через спальню, я наклонился над собачьей тушкой. Ко мне подошел Льюис. Вместе мы долго смотрели на Чучхе.
– Нет, не оглушил, – пробормотал наконец Льюис.
– Черт бы вас всех побрал!!! – взорвался я и рухнул на первый попавшийся стул. – Что же теперь делать?!
Отвернувшись от гадкого трупика, я внезапно заметил свою разгрызенную на куски теннисную туфлю.
– Ты смотри, что сделала с моей обувью эта падаль!
– Как сюда попала эта собака?! – заломив руки, воскликнул Льюис.
– И в чем же мне завтра играть в теннис?! – прорычал я.
– Но если она просидела здесь столько времени, что успела сгрызть твою туфлю… – Глаза у Льюиса остекленели, он замолчал, судорожно пытаясь собраться с мыслями. – И зачем я только принимал теобром?! Вот так всегда! Стоит почувствовать себя в безопасности, расслабиться, получить немного удовольствия – и тут!..
– Выходит, твой сценарий стырила Картиманда Брайс! – воскликнул я, вскочил на ноги и тут же вцепился в спинку стула, чтобы не упасть. – Она забралась к нам и не заметила, что за ней увязалась поганая собачонка!
– Да, наверное! – У Льюиса вспыхнули и тут же снова погасли глаза. – Нет, совершенно не обязательно. В кинозале у этой бабы не было собак. Ты что, не помнишь, что их увели еще во время обеда?!
– Да, ты прав! – Я снова рухнул на стул. – Собака могла смыться из комнаты Картиманды и забраться к нам сама по себе…
– Значит… Значит… Не знаю! Ничего не соображаю! – уныло покачал головой Льюис. – А что нам делать с несчастной зверушкой? Наверное, придется признаться ее хозяйке!
– Ни в коем случае! – отрезал я. – Я еще ни о чем не договорился с Херстом, а он просто помешан на правах животных и добром обращении с ними! Что мне ему сказать? «Извините, дорогой мистер Херст, но я был вынужден размазать по стенке вашего дома маленькую собачку!» Скажи спасибо, что хоть здесь за нами не следят кинокамеры.
– Но ведь надо же что-то делать! – запротестовал Льюис – Не можем же мы оставить дохлую собаку у тебя на полу. Может, нам ее закопать?
– Нет! Когда Картиманда спохватится, собаку станут искать, – сказал я. – Могилу найдут, собаку выкопают, убедятся в том, что кто-то ее прикончил, а потом воровато спрятал. Этого только не хватало!
– Надо спрятать там, где ее не найдут! – заявил Льюис. – Давай бросим ее за забор. Пусть ее сожрут дикие животные!
– Думаю, зебры не соблазнятся этой падалью, – сказал я устало потирая виски. – И вообще, не знаю, как ты, а я так устал, что не смогу перебросить ее за забор с первого раза, а потом одна из кинокамер Херста снимет, как я бегаю и кидаю через забор дохлую собаку…
– Слушай! – воскликнул я, озаренный внезапной идеей. – У Херста тут ведь зверинец. Пошли подбросим Чучхе в клетку со львами!
– А если мы промажем мимо клетки?! – с содроганием возразил Льюис.
– Ну и черт с ним! – Я встал на ноги. – Пошли! Чего тут ломать голову?! Собаки каждый день дохнут по самым разным причинам!
Собравшись с нашими нечеловеческими силами, мы ринулись на улицу и помчались так быстро, что кинокамеры Херста зафиксировали в неверном свете звезд разве что две размытые еле заметные тени. На ступенях парадной лестницы Главного здания остался лежать трупик собаки в более или менее естественной позе. Если нам повезет и к утру Чучхе как следует окоченеет, никто не докопается до причин ее смерти.
Приняв душ и немного придя в себя, я открыл полевое коммуникационное устройство в чемодане и, присев перед ним на корточки, стал печатать донесение, с трудом попадая по крошечным клавишам.
«У.Р. Херст согласен. Принял эликсир, но выдвигает свои условия. Требует акции Компании и бессмертие. Объяснил ему, что это невозможно. Не верит.
Предлагаю ввести его в заблуждение. Продлить ему жизнь на восемнадцать лет, пообещав бессмертие в дальнейшем. Затем – начать переговоры с наследниками.
Жду указаний».
Я не стал сообщать о пропаже сценария с автографом Валентино. Зачем тревожить Компанию? Ведь мы наверняка найдем его! Известно, что 20 декабря 2326 года – в разгар вспыхнувшего интереса к прошлому Голливуда – реставратор старинной мебели обнаружит этот сценарий в потайном отделении шкафчика испанской работы, принадлежавшего ранее У.Р. Херсту, но купленному впоследствии компанией «Доктор Зевс Инкорпорейтед». Подлинность сценария докажут, и он будет продан на аукционе за сногсшибательную – даже на фоне инфляции XXIV века – сумму. А ведь историю не изменить, правда?
Я зевнул, блаженно потянулся и хотел было выключить коммуникационное устройство и пойти спать, как вдруг негромкий звуковой сигнал оповестил меня о том, что пришло ответное сообщение. Поморщившись, я присел перед устройством и прочел:
«Условия приняты. Сообщите Херсту и при первой возможности откорректируйте и модернизируйте его сердце. О цене акций вам сообщит Квинт».
Я дважды перечитал текст.
Понятно! Компания согласилась с моим предложением. Я пообещаю Херсту бессмертие, но дам только восемнадцать лет, отведенных ему историей. Он не проживет и трети этого срока, если я не приведу в порядок его сердце. Но о какой «модернизации» идет речь?! Странно…
Меня не терзали угрызения совести из-за того, что мне придется врать старику. Не каждый смертный доживет до 88 лет! А когда его сердце, несмотря на мое вмешательство, все-таки сдаст, Херст закроет глаза и тихо умрет в предвкушении вечной жизни. Не на нее ли надеется перед кончиной