подумал Коул.
И это очень встревожило его.
– Нам пора возвращаться, – сказал он Ли. – Не надо так далеко отходить от планера. Нам надо вернуться до десяти.
– Мы ничего не можем сделать, пока не замигает курсор, – сказал Ли и показал на мини- компьютер. – А пока давай радоваться жизни, радоваться завтрашнему дню сегодня.
«Радоваться завтрашнему дню сегодня». Ли надо сочинять афоризмы. Самое смешное, что сказал он правду: они имеют возможность радоваться завтрашнему дню. Время здесь было таким же свободным, как и одежды людей. Человечество, видимо, оставило свою навязчивую привычку делить день, час и минуты на еще более мелкие доли; день начинался с утра, постепенно переходил в полдень, потом в вечер. Дни, недели и месяцы сохранились, их сменой управляли солнечные и лунные ритмы.
Ли с интересом узнал, что день удлинился по сравнению с прошлым примерно на целую минуту. РВР помогал ему с вычислениями. Наверное, предположил Коул, все дело в неспешности ритма жизни в Бахии.
– А как насчет болезней? – спросил Ли. – Или бактерии исчезли?
– Нанодоктора, – ответил РВР. – Люди умирают либо в результате несчастных случаев, либо от старости.
– В каком возрасте?
– Девяносто-сто лет.
Они подошли к морю, оставив машину на улице. Кто-то сразу ее взял. Коул пропустил вперед Ли, Амаду и скачущих девочек, а сам остановился покурить с престарелой четой, которая сидела на плоском камне и любовалась морем.
Старики поведали ему, что курение разрешалось (даже поощрялось) только с шестидесятипятилетнего возраста.
– До этого можно курить потихоньку, но больше пачки в неделю вам не продадут. Так что многие с нетерпением ждут старости. – Старикам было семьдесят три и семьдесят семь, они возвращались с похорон его предыдущей жены, которая погибла при пожаре в семидесятилетнем возрасте.
– Она умерла слишком рано, – заметила женщина, которую звали Перл (так же, как и ее маленькую собачку).
– По мне, можно было бы и раньше, – сказал мужчина. Его звали Роб. Он принялся возбужденно рассказывать историю любви и сумасшествия, но Коул извинился и ушел. Он никогда не любил стариков, разве что своих бабушку с дедушкой. А сейчас он в некотором смысле был самым старым здесь.
Нет, вторым по старшинству. Он догнал Ли, Амаду и девочек у спуска к морю. Море за сотню тысяч лет нисколько не изменилось. Наверное, оно было точно таким же и миллионы, и сотни миллионов лет назад. Такой же маленький запах смерти. На волнах качались парусники. Далеко, у самого горизонта, Коул заметил большой корабль с белыми парусами; когда он снова взглянул в том направлении, корабля уже не было.
Коул дернул Ли. Но никаких сигналов не было, курсор не мигал.
Небо сияло чистой голубизной. В городе, простиравшемся сзади, деревьев было гораздо больше, чем домов. Коул спросил о других городах планеты. Больше всего Амаду нравились Каир, Париж и Пекин. Они с женой бывали во всех этих городах. Его предыдущая жена жила в Гонконге, которого он не любил. Слишком высокие здания, слишком много людей.
Амаду спросил о Нью-Йорке, где жили его тетка и мать. Коул ответил, что хорошо знает этот город… грубый, тяжелый, шумный, старомодный даже в далеком прошлом.
– Но величественный, – подытожил он. – Великий город.
Амаду отнесся к этому скептически.
А войны?
– Да, бывают конфликты, – ответил Амаду. – Даже иногда убивают друг друга, но, пока конфликт не зашел слишком далеко, его улаживают в Холле, нашем правительстве, которое заседает раз в месяц. Ежедневные административные вопросы решает РВР, а если вопрос касается планеты в целом, что случается часто, то участвует и АРД.
АРД и РВР неплохо ладят друг с другом, уверил их Амаду, несмотря на то, что АРД не разделяет любви РВР к человечеству. Коул решил, что это связано с поведением людей в далеком прошлом, которое для него было настоящим, то есть в эпоху Шестого Вымирания. Но Амаду возразил, сказав, что АРД не то чтобы ненавидит человечество, просто не проявляет к нему никакого интереса.
– Это еще хуже. – Ли бросил камешек в море, тот подпрыгнул восемь раз. Коул был удивлен – как же мало он знает о своем спутнике. Даже дочка Амаду захлопала в ладоши. Девочки босиком бродили по мелководью, а Коул держал их туфли – маленькие, голубенькие, они свернулись у него в руке, словно котята.
Ли интересовался сельским хозяйством. Оказалось, что основные фермы находятся в море. Коула это совершенно не интересовало, и он не стал слушать. Мимо проехали верхом на слоне дети.
– Слоны вернулись? – воскликнул Коул.
– А что, они исчезали? – Впервые Амаду, казалось, что-то заинтересовало в далеком прошлом планеты. – У вас не было слонов?
– Были, – ответил Ли, – но мы плохо заботились о них.
Вид у Амаду был озадаченный.
– Разве они сами о себе не заботятся?
– Они пытались, – ответил Коул.
– Не все слоны погибли в эпоху Шестого Вымирания, – подсказал РВР. Он был прекрасным источником информации. – В джунглях Африки осталось несколько штук. Но индийские слоны действительно пропали навсегда. Очень грустно.
Очень грустно. При виде слона Коул не развеселился, как можно было бы ожидать, а загрустил еще больше. Тени постепенно удлинялись, и они направились назад, туда, где оставили планер, в дом на Главной улице. Карманный компьютер Ли все еще не подавал никаких признаков жизни, а день клонился к концу.
– Мне бы хотелось так много еще спросить перед отъездом, – сказал Коул. – Расскажите об Африке. О США. Об уровне моря.
Африка была заселена вновь, ответил РВР. Сахара исчезла. Уровень моря оставался примерно прежним; таким он, скорее всего, будет и всегда. США разделились на этнические и языковые сообщества. Разве это произошло не во времена Коула? Распад мегагосударств…
«Не совсем», – ответил Коул.
На планете живет около шести миллиардов человек (5 987 097 543 – шепнул ему на ухо РВР), большинство – в городах. Небольшая часть людей живет в «дикой местности», но АРД старается сохранять подобные уголки для существования других биологических видов. Люди бывают там лишь с целью охоты.
– Разве охота разрешена? – спросил Ли.
Коул удивился, он был уверен, что Ли даже не слушает, а РВР общается с ним одним. Разговор с РВР казался ему таким личным.
– Именно эту часть человеческой натуры АРД понимает лучше всего, – ответил Амаду, который, оказывается, тоже прислушивался к разговору. – Сам я рыбак, но другим больше нравится охота. Думаю, что это заложено у нас в генах.
– У меня нет генов, – сказал РВР, – но я предпочитаю быть с тобой, когда ты охотишься. Только во время охоты АРД бывает тобой довольна.
– А как же убитые животные? – спросил Ли. – Разве им нравится, что их убивают?
– Ничто живое не любит, когда его убивают, – ответил РВР. – Но все живое должно умирать.
– И ты тоже? – спросил Коул.
– Я не думаю об этом, – ответил РВР. – Я не думаю о том, о чем я не думаю. Но вот охота – мне нравится думать об охоте. Погоня, выстрел, добыча. Только во время охоты мы все объединяемся: и АРД, и я, и люди.
