Коул вдруг понял, что с точки зрения РВР все они, все человечество – одно существо. Он обиделся, но лишь слегка.
Солнце садилось за синие холмы на окраине города, который был таким тихим, что и городом-то его трудно было назвать (по мнению Коула). Девочки остались в центре под открытым небом, где проводилась какая-то вечеринка. В сонном городе любили устраивать вечеринки, наряжаться, хорошо поесть и получать от жизни максимум удовольствия.
– А почему бы и нет? – спросил у Коула Ли. Они медленно шли следом за Амаду. – Почему бы и нет, они ведь пережили технологический взрыв, который начался в тысяча пятисотом году, а я был уверен, что человечество не переживет его. Почему бы им теперь не расслабиться и не посвятить свою жизнь удовольствиям?
– Слишком хорошо, чтобы быть правдой, – ответил Коул.
– Но я китаец, – сказал Ли. – Мы знаем цену терпению и времени, и знаем, как медленно происходят любые перемены.
Не забывай, что у нас стабильное общество, которое существует в два-три раза дольше вашей Римской империи. Вы, европейцы, признаете лишь перемены. Нестабильность.
– Наша Римская империя? – переспросил Коул. – Но я не европеец!
– Нет, европеец.
Они подошли к ларьку, в котором продавались дары моря, и полакомились устрицами – их подавали прямо на половинке раковины. Амаду расплатился, мигнув глазом. Счета помечались с помощью кода сетчатки глаз, и поступал в экономическую базу данных РВР. Ли и Коул поделили блюдо на двоих, а потом запили его ледяным пивом из бутылок. Пиво охлаждалось, стоило открыть бутылку. Коул уже подумывал, не заказать ли еще пива, когда услышал долгожданный звук.
Бип-бип.
Ли показал ему на курсор – тот замигал.
Они поймали пустую машину и направились через город к планеру. Машина сама знала дорогу, хотя сюда они приехали совсем по другой.
Амаду ехал сзади, он с трудом сдерживал зевоту. Такой обходительный, но видно, что он устал, скучает и рад тому, что они улетают.
– Попрощайтесь за нас с девочками, – сказал Коул. Потом забрался в планер и почувствовал, как рука Ли, еще холодная после пива, сжала его собственную руку.
Ли нажал на кнопку «ВОЗВРАТ», снова запищали мыши… и по мертвой тишине Коул догадался, что они далеко, далеко, далеко от дома.
+1 000 000
В этом временном промежутке Коул впервые почувствовал себя полностью дезориентированным – не потому, что оказался в будущем, спустя миллион лет после собственной смерти, а потому, что весил в шесть раз меньше обычного. Фунты оказались важнее лет.
Впервые он чувствовал себя действительно странно. Хотя и понял сразу, где они оказались. Через прозрачный купол он смотрел на голубую планету, которая висела на пепельно-сером горизонте и казалась такой близкой, словно до нее можно дотянуться рукой.
Он был на Луне.
– У-у-ух, – тихо сказал он. – На такое я не подписывался.
– Я тоже, – ответил Ли. – Но вот мы здесь. – Коул с облегчением заметил, что их переводчик, РВР, все еще с ними – вот он висит около уха Ли и около его уха тоже.
Они с Ли одновременно поднялись, держась за руки. Они так мало весили, что казалось, будто кто-то их поддерживает, помогает. Они находились в какой-то оранжерее, которая освещалась яркими полосками света на полу и еще голубовато-белой Землей.
– Эй! – крикнул Ли. – Кто-нибудь тут есть?
– Да, конечно, – ответил РВР. Его отрывистый шепот прямо над ухом успокоил Коула. – Она уже здесь. Обернитесь.
Помещение было длинным и узким, кругом стояли растения с крупными листьями. Они услышали высокий поющий звук. Коул обернулся: по длинному проходу между двумя рядами растений к ним приближалась седая женщина в инвалидной коляске. В колесах были невидимые спицы, которые и издавали поющий звук.
– Доктор Ли, доктор Коул, вот вы и прибыли, – сказала женщина. – Хотите кофе? Мы тут выращиваем лучшие сорта.
«Мы» было явным преувеличением, потому что женщина оказалась единственной представительницей человечества на Луне. Звали ее Зуи Зуисдоттер, а волосы у нее были вовсе не седые, а светло-желтые. Одета она была в мягкий спортивный костюм светло-кремового цвета, похожий на детскую пижаму. На вид ей было не больше шестидесяти. Кофе оказался превосходным, почти таким же замечательным, как вино в Париже и пиво в Бахии. Лунная станция Лоренс была основана триста семьдесят тысяч лет тому назад. Почти всю вторую половину срока она была в запустении, но потом Старики попросили восстановить и заселить базу, потому что она попадала в траекторию полета Ли и Коула.
– Значит, вы можете рассказать нам, кто такие Старики? – спросил Ли.
Нет. Зуи и ее община лишь получили послание, как и в предыдущих случаях. Эта лунная станция являлась промежуточной базой на пути Ли и Коула туда, куда их собираются отправить дальше Старики.
Зуи находилась здесь уже целый год, она ждала именно их.
– Мне нравится жить в одиночестве, – сказала она. – А снижение силы тяжести в моем возрасте даже на пользу. – На самом деле ей был девяносто один год. Она попала в аварию еще на Земле, одиннадцать лет тому назад, и с тех пор не может ходить. Ее муж тогда погиб. Травмы позвоночника лечить научились, но нанотехнологии были слишком дорогостоящими и длительными. – Мне осталось жить не так уж много. Мне нравится здесь с Ровером и растениями. Я устала от людей.
Люди жили общинами по сто-сто пятьдесят человек; общины были языковые, рабочие и семейные. Но насильно людей там никто не удерживал, и Зуи ушла из своей.
Она провела Ли и Коула по оранжерее. Ли спросил, откуда берутся воздух и вода. Зуи показала на гряду остроконечных гор с белыми вершинами. Там около двухсот тысяч лет тому назад упала комета.
– Большая ошибка, – сказала Зуи. Луна оказалась легче, чем предполагали люди, и в результате столкновения сошла со своей орбиты. Теперь был нарушен ритм приливов и отливов на Земле. Лед кометы обеспечивал колонию на Луне воздухом и водой, но сама колония долго не просуществовала.
– Вообще ни одна колония не выдержала проверки временем, – продолжала Зуи. – На Ганимеде тоже были колонии, и еще на Марсе. В результате все они были закрыты. В космос летают лишь горнодобывающие бригады, да и их не так уж много. Посылали экспедицию на планету другой звездной системы, чтобы они основали там колонию, но от них ничего не слышно вот уже сотню тысяч лет.
Говорила она с помощью РВР, который называла Ровером. Они все говорили с помощью этих устройств: и Ли с Коулом, и Коул с Зуи, и она с ними обоими. Без помощи РВР Коул не смог бы понять ни Зуи, ни Ли. РВР объединил их, помог найти общий язык. Коул теперь и представить не мог, как обойтись без РВР.
Он постепенно привыкал даже к жуткой куртке-сафари Ли. На Луне она уже не казалась такой нелепой. Может быть, из-за снижения гравитации она стала лучше сидеть.
Зуи никогда не слышала о гонконгском летосчислении, и Ли решил определить время с помощью звезд. Они улетели в будущее на 1–1,3 миллиона лет. Почему-то это сообщение произвело на Коула такой же расслабляющий эффект, как и снижение силы тяжести. Он чувствовал себя призраком. Зуи повела их наружу. Скафандры были не нужны; она сказала, что они окружены коконом «плотного хорошего воздуха» и его хватит часов на шесть-семь. Уже через два часа Коул замерз, а на планете не было ничего интересного,
