Лучше бы он этого не делал. Кис был не из пугливых, но душераздирающий крик за спиной заставил его вздрогнуть всем телом едва ли не больше, чем зрелище, представшее перед его глазами.
Как он не выстрелил от неожиданности в эту кретинку, которая стояла за его спиной и орала во всю глотку, трясясь от страха, — бог ведает только. Он зажал Майе рот, шлепнул по попке: «Встать у ворот и ни с места, ясно?!». Для пущей убедительности махнул пистолетом перед носом: «Ну, живо! И не звука! Кто тебя сюда звал, бестолочь!»
Как только Майя выполнила его приказание, — уселась на землю у ворот и, вся дрожа, уставилась на него дурными глазами, — он вернулся к гаражу. У двери обернулся: Майя все так же сидела на земле, раскинув ноги и опустив руки, как тряпичная кукла.
«Вот наказание на мою голову», — проворчал Кис, впрочем, скорее, чтобы самому собраться с духом.
Он вошел, зажег свет и прикрыл за собой дверь. У противоположной стены, раскинув руки, стоял Веня с окровавленной бородой, глядя мертвыми глазами прямо на него. А то, что Веня мертв, Алексей понял сразу: в его тело была вдавлена машина, Венина же Ауди. Странно, что мертвец сохранял вертикальное положение…
Приблизившись, он понял, почему, и противные мурашки побежали по спине. Веня был распят. В его ладони были вбиты крупные столярные гвозди. Его черные с проседью волосы, забранные в хвост, были прибиты к стенке, удерживая голову. Лицо, шея, обнаженный торс были в ранах и кровоподтеках. Кис коснулся. Тело еще не до конца остыло. Надо думать, под утро гости приходили…
Он погасил свет и вышел из сарая. Поднял у ворот Майю, и почти поволок ее за собой к машине. Увиденное было настолько страшным, что выбило из его головы все мысли, кроме одной: хорошо, что он вовремя увез отсюда девчонку. Он ведь и Вениамина предупреждал… Не послушался, бородач…
В Москве Кис из первым делом позвонил Сереге из автомата, — своим мобильным, добытым для них Веней, он лишний раз пользоваться избегал и предпочитал держать его выключенным: у пижона Сереги водились всякие прибамбасы в виде определителей и автоответчиков.
Серега вскинулся, как ненормальный: где, что, куда, откуда? кончай, блин, дурака валять, сыщик хренов! Прямо вот чтоб сию минуту с девчонкой явился, сукин кот!
— Заткнись, — устало сказал Кис. — Записывай адрес… Там труп хозяина. Мы у него скрывались до позавчера… Он там же где-то и киллера, который покушался на Майю, в леске закопал, не знаю где. И машину, скорей всего, припрятал. Ищи, Серега.
И, не слушая град проклятий и восклицаний, повесил трубку.
— Есть хочешь? — спросил он Майю, вернувшись в машину.
Нет, она не хотела есть.
— Мороженное хочешь?
Нет, она не хотела мороженное.
Ну что ей еще, леденец на палочке предложить?
— Дай мне сигарету, — вдруг попросила Майя.
Ого, взрослая, оказывается, девочка, не леденец, а сигарету хочет.
— Ты же не куришь!
— Бросила год назад. Теперь, кажется, опять закурю…
— «Курить — здоровью вредить» — сварганил Кис назидательную банальность.
— Сигарета — лучший друг человека, — ответила ему Майя с грустной улыбкой.
Несколько минут они курили в молчании. Кис пытался обдумать ситуацию, но голова бастовала. Наконец, он тронул Москвич и направился к министерству, где работал Лермит.
Он позвонил снизу по внутреннему телефону — это всегда надежнее, чем по городскому, секретарши в таких случаях куда покладистее: вот он, уже пришел, уже стоит внизу, мается, бедный, жаждет встречи со старым приятелем, в Москве проездом…
Так оно и вышло: секретарша, купившись на «старого приятеля», спустилась в приемную и тихим голосом объяснила: несчастье случилось, Лермит в больнице. Какое несчастье, не сказала, но адрес больницы дала.
В больнице Кис, удачно попав в приемные часы, отправился навестить «старого приятеля». Открыв дверь нужной палаты, он сразу же ее и закрыл, извинившись, что не туда попал, — все, что ему было нужно узнать, он узнал в одно мгновенье: Лермит был, без сомнений, сильно избит. Подробностей Кис не стал выяснять, да они ему были и не нужны.
Он вернулся к машине в крайней степени задумчивости, рассеянно ответил Майе на ее расспросы, и они снова тронулись в путь. На этот раз Кис остановился у какого-то киоска с компьютерными хитроумностями. Продавец спросил у него расширение файла. Хрен его знает, какое расширение, Кис не помнил, ну это же так просто, — видеопленка, перекачанная в компьютер! «Просто! — бурчал продавец, перебирая диски — это совсем не просто, чтоб вы знали, это требует специального цифрового декодера…»
Перепалка закончилась тем, что Кис купил сразу несколько дисков с разными утилитами на все случаи компьютерной жизни.
— Я голоден, — заявил он, вернувшись, наконец, в машину. — Пойдем куда-нибудь, перекусим.
— Никого не могу видеть… Поехали домой. В смысле, на твою дачу, — поправилась она. — Я тебе приготовлю ужин…
Майя удивила его кулинарными способностями, поджарив две великолепных отбивных. Это, если кто не знает, дело весьма тонкое: никак нельзя ни не дожарить, ни пережарить. Тут нужный момент надо суметь уловить!
Ужин, однако, несмотря на удавшийся деликатес, прошел довольно мрачно. Кис открыл бутылку грузинского вина (он бы предпочел водку, да Майя ее не пила), они помянули Веню. Разговор не клеился. Закончив есть, они взяли бокалы и бутылку и пошли допивать вино на террасу. Света под оранжевым абажуром с бахромой не зажигали: того требовало состояние души, а также благоразумие, — в темноте окрестности вокруг дома хорошо просматриваются, чуть какое движение, — Кис сразу заметит.
Веню пытали, это ясно. И что выпытали? Высчитывают ли уже адрес дачи детектива Кисанова?
— Веню тоже из-за меня, да? — тихо проговорила Майя в темноте и запила свой вопрос вином. Огонек сигареты в ее пальцах дрожал.
— Из-за его собственной дурости. Я ведь его пять раз предупреждал. Мудак.
— О мертвых так не говорят.
— Прости.
— Я не могу так больше жить. Всех вокруг меня убивают. Из-за меня.
— Перестань.
— Не могу, не могу! — Она положила голову на руки и зарыдала.
Алексей встал со своего стула, обошел стол, легко подхватил Майю и усадил ее к себе на колени. Она ткнулась в его грудь, содрогаясь от плача. Он молча гладил ее по волосам, по ее золотистым волосам, — парик, едва войдя, она зло зашвырнула в угол.
Не поднимая лица, Майя протянула руки и обвила его шею. Он поцеловал ее в макушку.
— Пошли на Петровку, к ребятам, — тихо проговорил он в ее волосы. — У меня слишком мало информации, пойми. Мне нужны результаты экспертизы, мне нужно переговорить со свидетелями, без реального следствия я не могу продвинуться. Но я, вместо того, чтобы добывать информацию, выполняю, по сути, функцию твоего охранника. Ситуация стала очень опасной, Майя…
— Нет! — Майя соскочила с его колен. — Нет, Алеша! Ну, неужели ты не понимаешь?
— Понимаю: ты боишься. Но у нас есть покушение на тебя, убийство Бориски, убийство Вени и документы из Борискиного компьютера. И, хотя все это еще не является прямыми доказательствами, — но мы сможем направить поиск в нужную сторону и очень быстро размотаем этот клубок… Вот увидишь!
Майя смотрела на него почти с состраданием. Она сделала шаг к нему, обхватила его голову руками, прижала к груди и прошептала: «Ну подумай, вспомни, когда ты передал своему Сереге информацию о киллере?»
