получил в подарок от партии и правительства? И БМВ в придачу? И бриллианты, которые он тебе дарит?
— Почему? — не поняла Аля, — Он купил это все сам, на заработанные деньги. На дачу, правда, Алекс кредит брал в банке…
— И разорился?
— Нет… Отчего же…
— Так что ты мне тут заливаешь, что на вашему счету денег нет?!
Алина, наконец, поняла, чего от нее добивается Марго.
— Это на нашем — нет. На нашем общем счету.
— И где же твой муж хранит свои денежки?
— В банке, разумеется… Только на другом счету. Отдельном. И этот счет только на его имя, я не могу оттуда снимать деньги.
— Ты мне голову морочишь, да? — испытывающий взгляд.
— Слушай, Марго, я тебе уже предлагала: поехали в банк, я тебе покажу свои счета. Или — хочешь, я в банке сниму все, что там есть, и отдам тебе? И ты меня отпустишь.
Марго, не шевелясь, смотрела на нее.
— Марго?
Марго словно застыла.
— Марго? Ты меня слышишь? Я тебе предлагаю все деньги, которые у меня есть на счету.
«Что я говорю?» — с ужасом подумала Аля. «Что я делаю! Если она согласится, деньги придется заказывать, такую сумму не выдадут сразу… Сегодня пятница, значит, придется ждать до следующей недели, в лучшем случае до понедельника — они меня не отпустят до понедельника! Нет, нет, это тоже не годится!»
— Или, лучше, давай я тебе куплю бриллиант на те деньги, — торопливо заговорила она вслух, — которые у меня есть на счету. Это, конечно, не то же самое, что за сто тысяч, но тоже очень красивый…
Марго по-прежнему не произносила ни звука и задумчиво смотрела на Алю.
— Лучше, чем ничего, правда? — продолжала убеждать ее Аля.
— Хуже, — вдруг сказала Марго. — На кой ляд нам твои восемь тысяч?
Мы их прогуляем в три месяца… Фил, сделай-ка нам всем кофейку, — распорядилась она. — А вы что там столпились? — обратилась она в сторону дверей. — Не видите, как дело повернулось? Сядьте. Мотай в свои апартаменты — это уже к Але, — подождешь, нам надо кое-чего обсудить.
Делать было нечего. Аля пожала плечами и отправилась на чердак.
— Можно я окно открою? — спросила она, поднявшись.
— А? Что? — подняла сосредоточенное лицо Марго.
— Окно можно открыть? А то мне Филипп запретил…
— Открывай, — отмахнулась Марго. — Если выпрыгнешь — ноги переломаешь.
Глава 11
Бреясь, Кис обдумывал план действий. Заглянуть в книжный клуб, расспросить: вдруг романчик на стороне проклюнется? Опросить соседей по даче, хотя шансов немного: в дачных поселках люди живут в пределах своих участков, и заборы разъединяют обитателей дач с прочим неспящим миром… Проверить благотворительные общества, с которыми имела дело Алина — вдруг все же кто-то приезжал забрать вещи; поискать такси, на случай если она все-таки вызвала такси.
Он дал распоряжения своему помощнику Ване, хотя и то, и другое представлялось Алексею столь маловероятным, что вряд ли стоило терять время на проверку: факт, что Алина организовала свой уход из дома, был очевиден. Никто ее не похищал и никакие вымогатели Мурашову не позвонят. Ясное дело, «честный»
Мурашов крутит дела, и теперь боится, что что-то сделал не так или не вовремя — и его «партнеры по бизнесу» решили его наказать и припугнуть: похитили его жену — вот чего он боится. Но на самом деле все куда проще и тривиальней: его «ангелочек» махнул крылышками и упорхнул. Вот куда и почему — другой вопрос.
Масло на дороге… Если не такси (а я уверен, что это не такси) — то кто? Какая другая машина — старая машина с протекающим баком, — увезла Алину и кто был в ней за рулем? Бывший любовник?
Ладно, этим займемся позже. Пока что у Киса в планах были два визита: к Всеволоду Владимировичу, то бишь заместителю Мурашова Севе, который пытался навести справки о секретаре- охраннике, и к подруге детства Кате.
Но первым делом Кис, освежившись душем и крепким чаем, занялся проявлением оттиска письма, оставшегося на чистой бумаге. Письмо, несомненно, было написано Алиной и могло оказаться важным для расследования. Кис настрогал лезвием грифель карандаша и растер его пальцем по поверхности белого листка.
Проступили буквы.
Когда он прочитал текст, то даже рассмеялся: можно никуда больше не ходить, можно спокойно лечь спать. Все стало ясно, как белый день:
«…разойтись, дав друг другу свободу и, тем самым, шанс быть счастливым, то есть любить и быть любимым».
Бедняга Мурашов. Это будет удар для него. Позвонить ему? Нет, сначала поспать немного. Потом, на свежую голову.
Алексей растянулся на кровати.
«Что-то в этом не то», — сквозь наплывающий сон подумал он вдруг.
Письмо не закончено и не подписано. И не оставлено. И в мусорной корзинке письма нет. Значит, Алина забрала его с собой. Передумала? Решила избежать любых объяснений с мужем, даже посредством письма? Могла передумать, конечно. И все же, человек, который так старательно пытался объяснить свое поведение — решил не объяснять вообще ничего? Кто знает… Но что-то тут царапается.
Есть в этой истории еще какие-то мелочи, совсем мелкие мелочи, которые тоже царапаются.
Сначала разорванное письмо от неизвестного (или неизвестной) — тому два месяца. Задумчивость, которую заметила домработница. Допустим, это прежний любовник объявился…
И еще что-то, что он сейчас сообразить не может. Но оно есть, это «что-то»… Надо навестить ее подругу. Кто знает, может там, у этой Кати, и Алина обнаружится…
Кис поставил будильник на полтора часа и мгновенно заснул.
Было бы явным преувеличением сказать, что он встал освеженным.
Голова была ватной. А настроение — плохим. Он никак не мог найти свой обычный тонус в работе, то энергичное, сдержанное возбуждение, в котором его помощник Ваня называл Алексея «Кис в сапогах», имея ввиду сапоги-скороходы.
Ему не нравилось дело Мурашова. В нем было что-то странное, тяжелое.
Без всякого энтузиазма он набрал номер дачи. Новостей у Мурашова не было, ни «вымогатели», ни жена ему не звонили. Поколебавшись, Кис сообщил ему содержание неоставленного письма.
— Этого не может быть, — сказал Александр. — Она не могла меня бросить. Она не могла от меня уйти. И потом, у нее нет для этого причин. Она меня любит. И у нее никого нет, кроме меня. И ничего, кроме того, что я ей дал.
— Тем не менее, это так. Это почерк вашей жены, поверьте мне. И она писала это письмо вам. Только по каким-то причинам она его не оставила.
Мурашов замолчал надолго.
— Очень хорошо, — сказал он, наконец, невпопад.
— Вы хотите, чтобы я продолжал расследование? — спросил его Кис.
