протянула, а на меня все косилась: вижу ли я… Не знаю уж, где они деньгами разжились. Может, тоже у Али? Марго аж прямо светилась торжеством.
И по ресторану разгуливала с бокалом в руках, прямо как Аля на фотографии. С пьяницами всякими разговаривала — ее тут многие знают, у нас есть свои завсегдатаи. Я вам говорил, некоторые ее «королева Марго» зовут. Она и рада, строит из себя королеву. Хотя, вправду сказать, платье Алино ей тоже идет. У них один размер. Они раньше одежду на двоих покупали. Да и вообще она красивая, если честно. Только характер сволочной.
— Ничего не говорила — виделась она с Алей?
— Нет. Только сказала, что не одна Алька такая умная, она теперь тоже в гранд-дамы выйдет… Да только куда ей? Все это пьяный треп. От зависти.
— Может и нет… — сказал задумчиво Алексей, — может не просто треп.
Что еще она говорила? Что-нибудь особенное?
— Дайте подумать… Вы подозреваете, что Марго замешана в исчезновении Али?
Кис приблизил к нему свое лицо и прошептал доверительно:
— Подозреваю.
— С Марго станется, — вздохнул директор. — Только как она могла украсть Алю? Не вещь ведь.
— Ну, как — это дело техники. Что еще было необычного вчера? Время прихода, время ухода, слова какие-то, взгляды особенные?
— Понимаю, вроде как у них заговор, да?
— Именно!
— Так. Значит, пришли: позже, чем обычно. Обычно после девяти. А вчера — около половины первого. У меня до трех открыто. И пришли без Филиппа, не было его с ними.
— Отлично.
— Ушли: как обычно, с закрытием. Взгляды, слова: были очень оживлены. Я вчера подумал — из-за платья. Но теперь понимаю: могла быть и другая причина. И вот деталь интересная: Гена обычно с этой компанией редко появляется, только когда им чего обсудить надо, а так он к своим ходит — он гомосексуалист. А вчера он с ними пришел. Посидел какое-то время и хотел было уйти — так Марго на него так шикнула! Не пустила.
— Интересно.
— И еще: Антон, — это который дружок Марго, — всегда молчит. Только пьет и смеется. Марго любит представляться, главную роль играть, — она всегда вроде как на спектакле, на зрителей работает. А он обычно смотрит на нее и улыбается, и что он думает — неизвестно. Хмылится и молчит. Я так до сих пор и не понял, дурак он или умный… А вот вчера, на эти ее слова про «гранд-даму» он ей крикнул: «Кончай, Марго!» И на меня посмотрел. Обычно-то я вроде как стенка, он на меня никогда не смотрит — не нравится, что я с ними контракт не продлил! Как вы думаете: испугался, что Марго сболтнет, чего не следует?
— Очень возможно!
— Есть еще одна странность… Теперь, как начнешь думать, так сразу детали разные вспоминаются и все уже кажется подозрительным… Может, я и ошибаюсь…
— Это не страшно, — заверил его Кис.
— Марго вчера так как-то нарочито руку все отставляла, вернее, выставляла, что я начал думать — хочет свои кольца показать, что ли… И что там у нее такого, особенного может быть? Попытался рассмотреть. Я, конечно, ее украшения не знаю, никогда не обращал внимания, так что сравнивать не могу. У нее всегда много чего на руках понанизано, и все кольца крупные, большие, дешевые. А все же вчера я приметил одно кольцо, желтый металл и сверкающий камень. Вроде бриллианта. Ну, думаю, куда ей, за двадцать рублей, наверное, на рынке купила. А теперь вот с вами говорю и думаю: где платье, там, может, и кольцо?
— Не исключено. У Алины было на пальце кольцо, золотое с бриллиантом, свадебный подарок ее мужа. Разговоров их не слышали?
— Нет, к сожалению. Я и не прислушивался, оно мне надо?
— Сегодня не появлялись?
— Нет.
— Где они еще могут быть, кроме квартиры Марго? Адреса Филиппа и Гены у вас должны быть, раз вы контракт подписывали?
— А как же! Сейчас, мигом.
Глава 23
Прошло, наверное, около часа томительной тишины, когда Аля услышала, как распахнулась входная дверь. Ее, стало быть, не заперли, оставив открытой для кого-то, у кого нет ключей…
И этот кто-то вошел.
От ужаса Аля крепко зажмурила глаза.
Кто-то громко хмыкнул — удовлетворенно и насмешливо.
— Что, не все коту масленица, а?
Голос был знаком.
Аля открыла глаза.
Над ней стоял Георгий, секретарь Алекса, и ухмылялся дебильной Антоновой ухмылкой.
— До меня дошли слухи, что ты тут плохо себя ведешь! — произнес он с издевкой.
Так вот кого они позвали! Аля уставилась на Георгия в полном изумлении, не понимая, какую роль собирается играть секретарь ее мужа. Неужто…
Неужто роль ее палача?!
— Чего смотришь, глаза вылупила? Да, это я! Раньше так не замечала, а теперь вдруг мной заинтересовалась? И с чего бы это? Отчего бы тебе не сказать, как обычно, твоим ледяным высокомерным голоском: «Георгий, будьте любезны, сделайте то, сделайте се? Будьте любезны, Георгий, развяжите меня…»?
А-а, не можешь? Трудновато выделываться, когда ручонки-ножонки связаны, а роток заткнут? Только и осталось, что глазки таращить! Ну-ну, таращь на здоровье: вот он я!
Он наклонился к ней близко-близко и уставился прямо в Алины зрачки.
— Ты меня три года не замечала, я всегда пустым местом был для тебя, правда же? Зато сейчас уж я наслажусь твоим вниманием!
Он уселся на стул, который приставил вплотную к дивану, на котором лежала связанная Аля, и закинул ногу на ногу.
— Чем я хуже тебя, а? За что ты меня презираешь? За то, что мне не повезло, как тебе? Что у меня в карманах пусто? Я все могу простить, но только не презрение! Помнишь, как я тебе намекал, что был бы рад с тобой переспать? Ты на меня посмотрела, как на бревно! Ты даже мужу не пожаловалась! Словно я не мужчина! Ты меня не удостоила даже доносом! Ты просто через пять минут забыла о моем существовании, гадина!
Он привстал и больно ущипнул ее за щеку, и без того горевшую от пощечин Филиппа.
— Молчишь? Правильно, что ты можешь сказать? Уж лучше молчи… Ух, что я с тобой сделаю! Что я сейчас с тобой сделаю!
Он мечтательно закатил глаза.
Але отчего-то показалось, что Георгий на самом деле не очень хорошо представляет, что именно он собирается с ней сделать, но зато очень старается сам себя накрутить.
— Я такое сделаю!.. Я все, все, что давно хотел — все сделаю! А?
Испугалась? То-то! Как сквозь меня смотреть под крылышком-то у мужа — так пожалуйста, а
