То значит, это вовсе не изнасилования, а убийства?!
— Убийства, — кивнул Кис, — и весьма возможно — заказные. Да вы успокойтесь, Вера, прошу вас, а то я начинаю чувствовать себя виноватым, что разбередил в вашей душе раны…
— Нет-нет, ничего… Продолжайте.
Вера со вниманием прилежной ученицы уставилась на Киса.
— Вы единственная, кого они не связали. Почему, как вы думаете?
— Я его просто-напросто отпихнула, — того, кто полез ко мне с веревкой. Я его кулаками по спине вытолкала из комнаты! Они даже удивились…
Помнится, я еще тогда подумала: трусы! Если б я сразу об этом догадалась! Я под дулом пистолета совсем растерялась, мне и в голову не могло прийти, что с ними можно женским кулачком управиться! А если бы я оказалась посмелее, если бы не растерялась, — ничего бы не случилось, и Толя остался жив…
Ее голос задрожал, и Вера провела пальцами по глазам, судорожно сглотнув.
Кис дотронулся до ее плеча.
— Не корите себя. Вы ни в чем не виноваты. И дело вовсе не в том, что они трусы…
— А в чем? — совсем тихо спросила она.
— Я думаю, что они просто приняли вас за заказчицу. Сценарии обговаривались заранее, но ваше поведение было ими воспринято как изменения в некоторых сценах. И потому были так неожиданно послушны вашей воле: хозяин-барин. Кто платит, тот и заказывает музыку.
— Простите, не поняла! Как они могли принять меня за…
— Дело не в вас, — мягко произнес Кис, останавливая ее жестом. — Давайте рассмотрим на эту гипотезу. Щадящее обращение со всеми женщинами — раз.
Все жены остались молодыми богатыми вдовами — два. Ни одна из четырех пострадавших жен не сумела предоставить следствию ни одной конкретной детали, за которую можно было бы хоть как-то зацепиться, — три. Только вы описали голос, вспомнили слова; только вы рассказали мне, что насильники, проявили к вам — скажем так, — участие; только вы не дали себя связать, только вы закричали изо всех сил… Остальные, я думаю, вели себя весьма смирно, только тихо «повизгивая», как выразился муж одной из потерпевших, оставшийся в живых после инфаркта… И только вы попытались вызвать «Скорую» и ухитрились сдернуть маску с лица одного из них… И вы — не жена.
Алексею показалось, что его слова вжали Веру в кресло, как при резком старте автомобиля. Голова откинулась назад, пальцы до побеления вцепились в подлокотники.
— Так вот оно что… — проговорила она, — вот что вы имеете ввиду…
Поэтому они со мной так разговаривали… Не зная, что я не жена… Значит Ирина…
— Вы догадались, какой напрашивается вывод, верно?
— То есть, заказчицы в этих убийствах — жены, — подытожила Вера.
— Именно. И «ограбления» — скорее всего, являлись заранее обговоренной платой за доведение до инфаркта. Уж очень резво бандиты все находили — видимо, заранее знали, где и что взять… Скажите-ка, те дорогие штучки, которые в вашем случае бандиты вынесли — они лежали на прежних местах, куда их положила еще супруга Анатолия Кочеткова, или вы уже успели навести в квартире свой порядок?
— На прежних. Я не хотела ничего трогать до их развода. И, кстати, утром того дня Ирина зачем-то заезжала домой к Толе… Выходит, она пришла, чтобы подготовить плату? Положить все на условленные места?… Боже, какое ничтожество, какая низость!…
— И, полагаю, вас нарочно подставила — самой не хотелось оказаться в роли жертвы изнасилования. Ведь, насколько я знаю, в то время она практически не жила с мужем, а поселилась у любовника… Так? Выходит, это не случайная ошибка: на вас навели как на жену… Бандиты явно не знали, кто вы на самом деле, и, со своей стороны, удивлялись вашему поведению… Но подчинились, считая вас заказчицей.
Вера молчала, обхватив себя за зябкие плечи.
— Послушайте, Вера… Вы меня слышите?
— Слышу… — эхом откликнулась она.
— Скажите, чем я могу вам помочь? Может, какую таблетку вам дать?
Слышите, Вера? Что я могу сделать для вас?
— Уйти.
Вера встала, прошла к двери и распахнула ее.
— Одну секундочку… К вам никакой журналист не наведывался?
— Нет.
— А других странных встреч…
— Простите. Мне надо побыть одной.
Кис, растерянно потоптавшись на пороге, подчинился.
Виктор обрадовался, увидев, что Вера ест сама, без его настойчивых напоминаний, — она нажарила полную сковородку мяса с картошкой и, не дождавшись его со смены, уплетала ужин со здоровым аппетитом. Он даже насторожился: столько времени боролся с ее анорексией, а тут вдруг…
— Все в порядке, Веронька?
Вера кивнула с набитым ртом.
Она поставила ему тарелку, положила вилку с ножом и показала жестом: сядь. Виктор присел, но беспокойство не отпускало его. Вера была сильно возбуждена и он испугался, не «угостили» ли ее новой дозой наркотика.
Но Вера развеяла его сомнения, прикончив, наконец, свой кусок мяса с жадностью оголодавшего тигра. Она рассказывала о визите частного детектива и о роли жен в этих делах, и все время нервно посмеивалась.
— Что с тобой, Веронька? Ты так возбуждена, так оживлена… Чему ты радуешься?
— Я больше не собираюсь кончать жизнь самоубийством!
— Это отлично, очень здравая мысль…
— Я собираюсь, ровно наоборот, уничтожить ее!
— Кого — ее? Ирину?!
— Я с ней разделаюсь!
— Ты хочешь… В каком смысле? Не может же быть… Что ты задумала?
Вера, опомнись!
— Ах, как мне сразу стало весело жить! Я должна ей отомстить за смерть Толи, за свое унижение! Ты знаешь, что нет ничего, что успокаивало бы душу сильнее, чем месть?
— Вера, очнись, приди в себя! Что ты несешь! Тебя послушать, так прямо исламист- фундаменталист, а не женщина!
Вера рассмеялась.
— Да я же не убивать ее собираюсь!
— Правда? А я уж было подумал… И как же ты собираешься мстить?
— В тюрьму ее! За заказное убийство! Я помогу милиции это доказать!
— Как, Верочка? Что ты можешь сделать?
— Пока не знаю… — Вера немного притихла. — Но я сделаю все! Раз это правда, — значит, где-то существуют и доказательства!
— Веронька, родная… Ты очень перевозбуждена. Давай я тебе налью немного красного вина, смотри, я хорошее купил…
Вера выпила бокал вина залпом, как водку. И затихла окончательно, уставившись невидящим взглядом в пространство.
Виктор снова наполнил бокал: в данном случае немного алкоголя ей будет весьма кстати. Налил и себе.
— Вера… — позвал Виктор, подвигая бокал, — давай, за твое здоровье… Ты рассказала этому детективу о подозрительном докторе, вколовшем тебе наркотик?
— Нет…
