— Прошу вас, хоть кратко, что за важное «кое-что»?
— Это долго, просто вы спрашивали вчера о странностях — так вот, у меня есть парочка. Вечером расскажу подробно.
— Еще минуту, — взмолился Кис. — Хотя бы в двух словах: вы психолог, должны понимать людей, — можете мне сказать что-нибудь о «главном»?
— Я спешу! — ответила Вера с легким раздражением.
— Два слова!
— Ох, и зануда же вы, господин детектив! Ладно, проще сдаться, чем спорить… Он любит власть и умеет руководить: все действия расписаны как по нотам, слушаются его беспрекословно. Такая дисциплина, если не говорить о военных, встречается только в авторитарных группировках, а их, обобщая, существует три вида: уголовная, религиозная и политическая. Далее, он в некоторой степени жалостлив, — он из тех, которые сами рук никогда не марают, при жестоких сценах не любят присутствовать, даже, вполне возможно, в кино на них отворачиваются… Это он спросил меня: «Больно, что ли?», и в голосе его прозвучало что-то похожее на сочувствие. Но это не доброта; таких людей не называют добрыми — их называют добродушными. Скорее всего, в общении он производит приятное впечатление… По всей видимости, это человек с неплохими задатками по натуре, но без малейших принципов. Готов на все ради своих интересов.
— Вы что-то почувствовали, что позволило бы определить его среду обитания? Связан с уголовным миром?
— Не уголовник, не думаю. Даже эти замашки с театральными билетами: какой же «браток» додумался бы?
— А поточнее?
— Все, Алексей Андреевич, вы исчерпали лимит времени и моего терпения! До вечера, я буду дома после семи.!
И Вера повесила трубку.
Вера посмотрела на часы: через пять минут за ней должна была прийти машина. Очень крупная московская фирма приглашала на работу — сами позвонили и предложили ей блестящие условия. «Наслышан о вас, наслышан», — сказал ей некий Игорь Петрович, заместитель директора. Вера спросила, кто ее рекомендовал, но Игорь Петрович отшутился: слухами земля полнится; она, наверное, и не подозревает, насколько известна ее персона в деловых кругах!
И теперь за ней послали шофера. Что ж, примерно так и должно было быть. Вера за свое профессиональное будущее никогда не боялась.
Она знала себе цену и никогда этого не скрывала. Она была убеждена: то, что люди обычно называют скромностью — не более, чем глупость. Только тот, у которого не все в порядке с мозгами, не в состоянии объективно видеть свои достоинства и недостатки. И либо занижает свои достоинства, — что и называется в народе скромностью, либо их сильно преувеличивает, а то и вовсе придумывает, — что свойственно людям самовлюбленным и хвастливым.
Умный же человек способен более-менее объективно обрисовать и те, и другие. Все, что касалось ее профессиональных качеств, Вера оценивала весьма высоко и вовсе не была намерена скрывать эту оценку от посторонних, а в особенности от своих потенциальных работодателей.
Сразу после увольнения она позвонила тем из партнеров Анатолия, которые были ей симпатичны и которые, — она знала это, — хотели бы ее переманить. В другие, незнакомые, но солидные фирмы она разослала письма со своим резюме. И принялась спокойно ждать: была уверена, что в ближайшее же время кто-то откликнется. А то и все сразу…
Но, к ее удивлению, никто из бывших партнеров Веру не пригласил.
Отделались туманными обещаниями и малоубедительными отговорками. Веру это задело, но, поразмыслив, она пришла к выводу: не хотят ссориться с бывшей Толиной фирмой, которой теперь заправляла Ирина. Что ж, дело ясное. И Вера стала ждать ответов на свои резюме.
Ответы стали приходить. Вера ходила на собеседования, выслушивала предложения — должность, зарплата, круг обязанностей, — и никак не могла принять решения. Хотелось сравнить и выбрать; работать не хотелось. Вернее, видеть людей не хотелось. Лучше было сидеть дома, завернувшись в плед, пить горячий чай и смотреть в окно. Из всех на свете людей только Виктор ее не раздражал. Он был чем-то вроде домашнего животного: радовался ее присутствию, ничего не просил, — только деликатно опекал… Она сроднилась с ним, он стал ей кем-то вроде то ли брата, то близкого друга…
Хороший, добрый, заботливый и бескорыстный. Мечта. Как это его до сих пор никто к рукам не прибрал? Хотя при его образе жизни он для семьи потерянный экземпляр. Для Веры же — находка: ей семейной жизни не надо. Ни с ним, ни с кем другим. Жила одна, и все было чудесно; а как захотела семейной жизни, так все и пошло наперекосяк. Потеряла все: Толю, ребенка… Все, о чем мечтала. Все, к чему шла так долго, всю молодость. И теперь, когда молодость стала убывать, когда отчетливо возникло ощущение последнего шанса, — судьба наподдала ей по заднице: нет у тебя шансов. Ни последнего, ни предпоследнего — ни одного.
Хорошо бы Виктор так и остался при ней — тенью друга, тенью мужа, тенью семьи…
Конечно, так не будет. Вера понимала, что Виктору — если не сейчас, то вскоре, — понадобится от нее большее. Он и сам пока не осознает, что их связывает, понимает, что она в ауте и ждет, пока придет в себя. Но наступит день, когда он захочет сформулировать их отношения — сначала для себя самого, потом потребует ответа от нее… Но это будет потом, не скоро. А пока все складывается наилучшим образом: он при ней, и ничего не требует. Счастлив, что не гонят. Мужчина мечта, мужчина-подарок. Во всяком случае, для Веры.
А вот теперь и работа нашлась. Вера была, пожалуй, польщена: в эту фирму она резюме не посылала, на работу не просилась — они сами ее разыскали и сами ее позвали.
Тем лучше. Жизнь продолжается…
Белоснежная «Ауди» притормозила у ее подъезда. Последний взгляд в зеркало — ничего, не так уж и бледна, под пудрой и легким слоем румян не видно, — и Вера спустилась. Садясь на мягкое сиденье из белой кожи, она чувствовала волнение перед деловой встречей, и оно ее радовало: жизнь возвращается к ней.
И потому, занятая мыслями о предстоящей беседе, она не обратила внимания на то, что лицо водителя показалось ей смутно знакомым…
Зазвонил мобильный, и шофер, выслушав собеседника, кратко ответил:
«Хорошо».
Повернулся с лучезарной улыбкой: «Вера Игоревна, начальство просило перенести встречу на пятнадцать минут попозже и велело мне пока напоить вас кофе. Или вы предпочитаете чай? Может, лучше сок? Алкоголь? Фирма угощает!»
Вера улыбнулась в ответ и легко согласилась. Они вошли в кафе, расположенном недалеко от офиса, и Вера выбрала грейпфрутовый сок.
…Что было дальше, она уже не помнила.
Потерпевшая
Закончив разговор с Верой, Кис отправился на Войковскую, нашел на Большой Академической нужный дом. Ему повезло: на его звонок дверь немедленно приоткрылась. Правда, на цепочке. Хорошенькая кудрявая шатенка поинтересовалась, что ему нужно. Кис достал удостоверение. Женщина разглядела, склонив голову набок.
— И что вы от меня хотите?
— Может быть, не на пороге? Если у вас найдется десять минут… — Алексей был воплощенная любезность.
